Летать в контейнере — это весело. Но скорее страшно. При погрузке нас качали, как хотели. Хотя при этом ни одна вещь не сдвинулась со своего места.
Через два часа мы уже были на корабле и, наверно, плыли. А может и нет. Мне почему-то было все равно. Я лежал на матрасе, глядя в фонарик, который слепил глаза. Когда мне это надоело, я сомкнул веки.
Красный фон навеял мне мечты о песчаном побережье и красотках. Я сжал веки еще сильнее, и через пару минут провалился в сон.
Корабль клевал носом на волнах, и наш металлический номер-люкс тоже качался. Я лежал на спине и разглядывал изгибы крыши контейнера.
— Юстин, ты когда-нибудь задумывался о том, что жизнь как-то слишком быстро движется?
— Угу, — Юстин возился с фонариком, который недавно резко перестал работать.
Наши разговоры приобрели философский оттенок.
— Я вообще не заметил, когда повзрослел, — вдруг сказал Юстин.
— То есть?
— Ну, не было чёткой границы между мной в семнадцать и в тридцать, например. Почти не вижу разницы.
— Да, честно говоря, я тоже не знаю, как это происходит. Щетина уже давно при мне, а вот голова та же, что и пятнадцать лет назад. Разве что с опытом.
— Да ерунда это всё, — Юстин закончил с фонариком, окончательно его добив, — Какая разница, сколько лет? Мне иногда кажется, что я и до старости не доживу.
— С такой работой уж точно.
— Нет, я не о том.
— Мне раньше казалось, что буду жить вечно.
— А теперь?
— А теперь у меня опыт ловли пуль телом.
Мы помолчали.
— Как ты отмываешь деньги? — спросил я, вспоминая, что качаюсь на волнах с наркобоссом.
— Через подставные фирмы.
— Юстин, я это и из книжек знаю. Как тебе удается контролировать сеть?
— Есть люди, отвечающие за это, — он сел на матрасе, глядя на меня, — Главное, чтоб мотивация была.
— Разумеется, деньги, — вставил я, не дав ему договорить.
— Ну да, у всего есть цена. Не жадничай — и никто не задумается о подставе.
— И как далеко ты раскинул руки?
— Юго-запад и запад Польши, восток Германии, соответственно.
— А почему только часть?
— Я не всемогущ. Везде есть свои организаторы, я не шестерка, но и не туз.
— Червовый валет с наркофабрикой?
— И начальник поста. Сейчас всё стало куда хуже. После проезда Виктора со своими колбасками, будь он проклят.
— А зачем было пускать?
— Правила системы. Видишь ли, есть что-то вроде картеля. Пока ты платишь ему налог с продаж, ты автономен.
— Какая-то неавтономная автономия, — перебил я.
— Дослушай, — Юстин наклонился вперед и начал медленно помогать себе жестами, — Нельзя нарушать правила. Производя сотни килограммов наркоты в короткий период, я должен раскидывать партию по мелким игрокам вроде Виктора. Что-то идет оптом, но большие объемы не должны нигде фигурировать. Картель отслеживает фасовку и проход, не поделишься с ними или с мелочью вроде нашего жирного друга — ты труп. Всё строго.
Десятисекундная пауза напомнила, где мы, — контейнер накренился.
— Как-то это тупо. Что с того, что ты заберешь себе лишнюю сотню?
— Действительно, сотня килограммов порошка, какая мелочь. Да, я могу её сбыть, но риски уже больше. Попадется Виктор — умрет Виктор. Никто не хочет сидеть в тюрьме.
— И никак не избежать наказания?
— Не всех же можно купить. Я устал повторять это тебе. Тем более есть публичность. Представь, какие шумные и красивые процессы были бы — борьба с наркотиками, ура! — он скорчил рожу, отчего я удивился.
Юстин никогда не отличался эмоциональностью, но теперь почему-то кривлялся. Если бы было на что отвлекаться, я бы и не заметил, но сейчас это меня напрягло.
— А что Виктор делал в Перу и почему я туда поехал?
— Я не знаю, почему он решил спрятаться именно там. И самое плохое в том, — Юстин встал и пошел к бочке с водой, — Что раз там он разместился с производством, то его кто-то пригрел.
Юстин налил воды и выпил залпом.
— У него была неплохая база и классный грузовик, — сказал я, уже растирая ногами песок на полу.
— Да, мне о ней так же говорили. Похоже, кто-то собрался втиснуться в наш рынок, — он потер рукой лоб, на котором был пот.
Я не мог этого не заметить и спросил:
— Ты здоров?
— Да, просто тут душно. Чертов ящик, хоть бы окошко было.
А было не душно.
— Когда ты умрешь, что мне делать? Кому сказать, что Юстин Радич отбросил копыта? Дай адрес картеля, а? — зашутил я.
— Никому. Там не знают, что ты мне помогаешь. И не должны знать — это недопустимо. Я должен был прикончить тебя в любой спорной ситуации. Хотя приятнее, когда ты работаешь на меня, ты профессионал.
— С собачками на таможне — это проверка была? — сказал я, ложась на спину и задирая руки под голову.
— Ну, одна из, — ответил Юстин и лег на свой матрас.
Наступила тишина, и я даже успел подремать, хотя и не заметил этого.
— Когда тебе позвонил Бранн? Мне интересно, насколько хорошо работает мой отдел, — выдал я в сторону Юстина, надеясь, что он не спит.
— А он еще не звонил, — ироничным тоном ответил предприимчивый наркоторговец.
— Как? Ты серьезно? — спросил я и снова сел на матрас.
От резкого подъема закружилась голова, и на пару секунду глаза потеряли фокус, приняв темноту.
— Абсолютно.
Я начал лихорадочно соображать. Прошло около пяти или шести суток с момента звонка. Даже уборщик нашего офиса смог бы достать контакты Юстина, если бы захотел. А Бранн, судя по всему, не хотел. Я нахмурился.
— Что, кажется, у тебя неприятности? — улыбнувшись, Юстин произнес шаблонную фразу.
— Похоже, я уже уволен, — хмуро ответил я, осознавая, что ближайший претендент на моё место — Бранн.
— А у меня как раз вакансия освободилась. Добро пожаловать в "Радич корпорейшен", — веселился Юстин.
Я задумался о том, где искать официальную работу, но быстро проскочивший вопрос сломал схемы в голове.
— Слушай, а если картель не должен обо мне знать, зачем тогда ты затеял всю игру с Элен и прочими? Столько времени, столько сил, — сказал я с закрытыми глазами.
— Ага, а еще финансирование из своего кармана, — услышал я голос Юстина, — Мне нужен хороший помощник, о котором бы никто не знал. Я вообще надеялся, что ты больше не будешь пилить меня этими вопросами, но ты такой зануда.
— Сверху оно, наверно, так и кажется.
— Что? Объясни.
— Иди в задницу, — выпалил я и, повернувшись к стене контейнера, решил заснуть.
Мне приснилась моя спальня и Кот. Он сидел на кровати, а я на полу. Осознав, что я нахожусь во сне (крайне редкое, но безумно приятное для моих снов осознание), я спросил у Кота:
— Неужели моя жизнь настолько однообразна, что мне снится только то, что было?
— Возможно, — ответил тот, потому что умел говорить.
Я тут же проснулся и обрадовался было, что лежу на своей кровати, но резко сообразил, что всё ещё в железном плену. Аксиома, найденная еще века назад, работает безупречно — человек начинает что-то ценить только потеряв это. Я поймал себя на мысли, что скучаю по дому и сигаретам. Интересно, моя квартира еще цела вообще? Съездил денег заработать, угу. Извечный мой вопрос "Что делать?" теперь уже точно закрепился выше других. Я встал и прошел к коробкам с едой. Мясо оказалось на вкус таким же, как и пару часов назад, а вот хлеб уже начал путь обращения в сухари. Кое-кто не предусмотрел такой случайности.
Я обернулся, чтобы одарить недопирата хмурым взглядом, и заметил, что он замер в непонятном положении на спине, закинув голову назад и открыв рот.
Нет, нет, нет. Мертвый поляк мне тут не нужен. Эй!
Горячая волна пробежала по моему телу, и всей спиной я почувствовал холодные капли нервного пота. Я через силу проглотил слюну и почему-то открыл рот, слыша только шум за железными стенами и своё дыхание, которое оказалось совсем не тише. Я хотел произнести имя "Юстин", но понял, что звука не будет — пока что волны не покинут горло. Стоя в трех шагах от тела, я подходил к нему так, будто расстояние между нами измерялось боевыми минами, а не шагами. Очень аккуратно я подошел к ногам Юстина. Глаза были закрыты, а лицо исказилось грубым видом. Понимая, что шансов нет, я два раза легонько пнул Юстина по свесившейся ноге и шепотом (в его стиле, кстати) крикнул:
— Юстин!
Мертвец хрюкнул носом, быстро закрыл рот и сел, изображая из себя прямой угол.
— Мать твою! Не пинайся!
Я аж отпрыгнул. Дар речи однако не потерял.
— Я думал, ты всё, откинулся, — виновато и испуганно отметил я.
— Чего? Какого хрена?
— Ну, может, лихорадка, — я понимал, как сейчас выгляжу, потому что чувствовал, что глаза забавно выпучены, — Ты ужасно выглядишь.
