— Эти твои удальцы, Уилл, — он кивнул на оставшихся стоять помощников, — все испортили. Взяли меня слишком рано, до того, как неизвестный знакомый Сары Мортон успел что-либо передать. И он наверняка сейчас кусает ногти и в отчаянии чешет задницу, не зная, что делать. Контакт не состоялся.
— Но он по-прежнему у нас в руках, — возразил Уилл, — можно начать проверять на выходе.
— И получить кукиш? — Майкл насмешливо посмотрел на Джентри сверху вниз. — Что ты о нем знаешь, Уилл? Что связан каким-то образом с мисс Мортон? И из этого вытекает, что мы можем подозревать его в убийстве? Ни имени. Ни описания. Ровным счетом ничего. Давай, перетряхни там всех, послушаешь, что они о тебе думают, за пьяными не заржавеет. Но чего добьешься? — тон у Майкла был уже не насмешливый, а откровенно издевательский.
— Судя по тому, как ты с ним обменивался по телефону…
— К черту, Уилл, довольно об этом! Ты прекрасно знаешь, я прикидывался.
— Но ты признаешь, мать твою, — взорвался Джентри, — что догадывался о том, что телефон прослушивается, и специально не дал этому типу назвать время и место встречи?! Если б не это, он был бы уже у нас в руках.
— Да, я это признаю, как признаю и то, что мне очень не хочется, чтобы его схватили твои люди.
— Еще бы! Он готов выложить тебе десять тысяч, только бы не попасть на страницы газет!
— И это тоже. Чем плохая причина? Но она не единственная, есть другая, и ты поймешь ее, если пораскинешь мозгами. Предположим, ты его сгреб, а он зажался и ощетинился, как еж. Алиби нет. Где был между половиной седьмого и семью — неизвестно, и он отлично смекает, что деваться некуда. Его действия? Будет молчать как рыба, потому что, отвечая, можно только навредить себе. Но если я поеду к нему один, если я найду верный подход, он откроется. Он ведь считает, что я уже знаю, каким боком он в этом деле.
— Об этом знает и мисс Лалли, — напомнил Джентри. — Достаточно на нее поднажать…
— С мисс Лалли, Уилл, у тебя ничего не выйдет. Ну сколько же я должен тебе толковать?! Этот тип с запиской пойдет на сделку только в том случае, если будет думать, что мне по силам во время расследования сохранить его имя в тайне. Стоит ему узнать, что я или мисс Лалли имели беседу с тобой, — все кончено, птичка вылетела!
— Ты имеешь в виду, что улетят в трубу твои десять тысяч?
— Да. В данный момент я говорю о сделке в десять тысяч. А может, и еще кое о чем, в результате чего я смогу разгадать эту загадку за тебя и твое управление. Да кто ты такой, в конце концов, чтобы швыряться такими деньгами, будто у тебя ими в сортире стены оклеены? Сколько ты получаешь от властей города, чтобы путаться у меня под ногами и мешать мне ловить убийцу?
Побагровевшвий Уилл Джентри переводил взгляд с одного своего помощника на другого, пока не рявкнул:
— Возвращайтесь в управление! И чтоб немедленно переоделись в форму! Завтра утром идете на патрулирование, ясно?!
Шейн подождал, пока дверь за ними закроется, и повернулся к начальнику полиции только тогда, когда почувствовал, что снова может спокойно, без улыбки разговаривать с Уиллом.
— Невозможно обойтись без ошибок, старина, когда в твоем подчинении служат неспособные шевелить извилинами сынки свинопаса. Ради всего святого, ради нас, Уилл, я предлагаю — прекратим дрязги, поработаем вместе, как бывало раньше. Скажи, я тебя подводил когда-нибудь? То-то же. А уж если мне в руки плывет кругленькая сумма, я распоряжусь ею сам, зачем тебе вмешиваться?
— Мне не нравится, Майкл, как ты прячешь от меня эту девицу.
— Мисс Лалли? Но я держу ее на случай вроде этого. А вдруг еще кто позвонит? Хочешь, порассуждаем? Отлично, тогда давай предположим, что мой незнакомец и является человеком, сначала посылавшим Саре Мортон угрозы, а в конце концов вынужденным заставить ее замолчать раз и навсегда. Он скорее всего полагает, что мисс Мортон подозревала его. А вечером включает радио и узнает, что сегодня она консультировалась со мной, и следовательно — поделилась и подозрениями. Но покуда он думает, что я — единственный, кто что-то знает и у кого есть достаточно информации, чтобы, сопоставив ее с историей, рассказанной мисс Лалли, сделать правильный вывод, он не постоит ни за чем, предпримет любую попытку уговорить меня, купить, что угодно, лишь бы я не пошел в участок.
— Купить за десять тысяч, неплохо, — съязвил Джентри.
— Ну и что? Десять штук. И пусть заплатит. А из газет он наверняка почерпнул, что от зелененьких я не отказываюсь, и это только добавит ему уверенности. Но ты же знаешь, Уилл, убийцу я покрывать не стану. Не было такого.
Майкл Шейн в последний раз затянулся, затушил сигарету о край пепельницы и, сев на столе поудобнее, закинул ногу на ногу, наблюдая, как Уилл Джентри мучительно решает, что предпринять.
— Ладно, Майкл, что, по-твоему, делать сейчас?
Шейн сидел теперь к нему боком и, не поворачиваясь, произнес:
— Не вижу смысла что-либо делать, пока ты не поймешь, что если я за пятнадцать лет не надул и не обманул тебя ни разу, то уж тем более не собираюсь начинать это сейчас.
— Считай, что я понял. Дальше, Майкл.
Майкл повернулся к Джентри лицом, глаза его заблестели.
— Сделаем следующее. Если этот парень все-таки там, в баре, то можно быть абсолютно уверенными, что записку он разорвал. Увидел, как меня повязали, и разорвал в клочки. Но в то же время уйти он не мог — твои люди висят на каждом выходе.
Итак, первое: сними людей, а потом мы с тобой разыграем сцену. Выйдем вместе отсюда, и рожа у тебя будет кислая, как зеленый лимон. Выйдем и пойдем в бар, я громко предложу выпить, скажу — за мой счет, а ты потребуешь в последний раз признаться, где находится Беатрис Лалли. Я отвечу, что клиенты мне платят не за то, чтобы я их выдавал, откажусь наотрез и во всеуслышание объявлю, что отправляюсь на боковую. Ни баб, ни виски, а домой и домой. Играй правдоподобно, и увидишь — он позвонит снова, как только я войду к себе. И прошу, Уилл, слезь с моего телефона.
Джентри что-то буркнул, и непонятно было, согласен он или нет. Прошло несколько секунд, прежде чем Шейн услышал ответ:
— Ладно, Майкл. Когда сообщишь мне?
— Если он позвонит и ты доверишь мне встретиться с ним без посторонних глаз и ушей, я тебе сообщу, о чем шел разговор, в самое ближайшее время. Через час, от силы, через полтора. А сейчас отпусти людей и давай попридуряемся. — Майкл спрыгнул со стола на пол.
В коридоре было пусто. Джентри сходил к дальнему выходу, шепнул что-то стоявшему за дверью человеку, после чего вернулся, и они с Майклом вместе вошли в коктейль-бар. Джентри начал свою роль первым.
— Предупреждаю, Майкл, не сегодня, так завтра я до тебя доберусь. Помочь мне — твоя обязанность, мы имеем дело с убийством. Какой бы информацией ты ни располагал, я имею право знать.
— Прости, Уилл, сказал все, что мог. Пойдем-ка лучше горло промочим, я угощаю. В честь того, что ни ты, ни я ничего друг на друга не держим.
— В последний раз, Майкл, — Джентри остановился и угрожающе выпятил вперед челюсть, — в последний раз: где находится мисс Лалли?
В зале наступила неожиданная тишина, Шейн и Джентри оказались в центре внимания.
— А я в последний раз отвечаю: она расстроена, у нее нервный срыв и сегодня ей не до вопросов. И не вздумай послать кого-нибудь следить за мной… — Майкл презрительно хмыкнул. — Спать с мисс Лалли в одной комнате я не собираюсь. Пьешь, или я уезжаю?
Шейн не торопясь покинул бар, выждал немного за дверью и по коридору направился к выходу, а затем на стоянку, где совсем недавно так стратегически грамотно припарковал автомобиль, чтобы выехать, не дожидаясь, пока ему уступят дорогу.
Сев за руль, он, однако, не спешил трогаться, а дождался, пока по динамику вызовут к подъезду автомобиль первого уезжающего. Имя звучало то ли Харш, то ли Гарш, Майкл толком не понял.
Он выехал на дорогу через главные ворота, притормозил и, оглянувшись, успел заметить вышедшего на крыльцо широкоплечего, плотного мужчину среднего роста. Шейн медленно проехал до первого поворота, свернул направо и еще через сотню метров остановился.
Убедившись, что автомобиль сзади в точности повторил его маневр, Макл поехал дальше и, поддерживая скорость в пределах двадцати миль в час, миновал три или четыре перекрестка. В зеркало он с интересом следил, как водитель машины сзади преднамеренно старается его не обгонять и держится четко метрах в ста — ста пятидесяти.
Тогда Майкл добавил газу, миновав еще несколько кварталов, и сбавил скорость только перед въездом в глухой, оканчивающийся тупиком переулок. Там он снова повернул направо, доехал до конца, развернулся и, сдав назад так, что бампер касался ограждения, заглушил мотор и погасил фары.
Автомобиль сзади не заставил долго ждать. Он тоже свернул в тупик и медленно приближался. Майкл вышел из машины и встал таким образом, чтобы фары незнакомца освещали верхнюю часть тела.
