– Ты пожрать принесла? – невозмутимо повернулся он ко мне.
Тут я ему и выдала все – про милицию, про охранника…
Гриша соображал быстро.
– Ты на машине сюда приехала? – уточнил он. – Где она стоит?
Я пояснила.
– Значит, так, быстро собирай мне жратву. Кусок хлеба, сыра, печенье… И воды бутылку. А я сейчас одежду какую-нибудь чистую найду. А потом ты выйдешь на улицу, откроешь багажник и встанешь так, чтобы охранник случайно не увидел, как я в него залезаю. Надеюсь, багажник барахлом не завален?
Я этого не знала. Я никогда не заглядывала в багажник Валькиной машины и даже не представляла, что там может быть. Правда, охранник из своей будки не увидит, как Гриша залезает в багажник, – если, конечно, тут не установлено каких-то хитрых видеокамер. Но моя дочь… Нужно отвлечь Юлианку.
Я вылетела из дома, увидела, как Валентина с Юлианкой лепят снеговика (это перед домом с трупом!), бросилась к Валентине и быстро объяснила ей ситуацию. Валентина все поняла мгновенно, сказала только:
– Потом расскажешь в подробностях.
Затем соседка прихватила Юлианку и вместе с ней направилась к будке охранника, чтобы уже оттуда звонить в милицию. Ему она скажет, что я пью воду в доме. Мне нужно немного посидеть на стуле, чтобы прийти в себя от увиденного.
Гришу я встретила на лестнице. Он спускался в чистой одежде и нес в руках грязные штаны и чистое одеяло из верблюжьей шерсти.
– Штаны-то брось в мусор. Вон там, – показала я в сторону кухни.
– Ты чего, дура? – посмотрел он на меня. – Чтобы меня потом по ним нашли? Ты жратву приготовила?
Это не заняло у меня много времени, и еду я относила уже в багажник Грише, где он очень ловко устроился. Я, признаться, не думала, что довольно крупный парень способен так сложиться рядом с «запаской». Может, он когда-то гимнастикой занимался?
Гриша лежал, завернувшись в верблюжье одеяло, когда я подала ему еду, он мгновенно набросился на хлеб.
– Закрывай! – сказал Гриша с набитым ртом.
Я закрыла багажник и стала прогуливаться от машины к дверям и обратно. Требовалось затоптать Гришины следы.
Вскоре появился охранник вместе с Валентиной и Юлианкой. Неужели бросил свой пост?
Соседка с моей дочерью так и остались на улице, а охранник пошел смотреть на труп. Я отказалась. Мне уже хватило этого зрелища.
Милиция приехала довольно быстро – и вскоре на участке и в доме собралось огромное количество народу. Я даже не думала, что будет столько. К машине с трупом у нашей помойки приезжало гораздо меньше.
Мои показания записали и сказали, что вскоре вызовут к следователю. Про Анжелкиных родственников я ничего сказать не могла и предложила обращаться к Петру Петровичу, координаты которого дала сотрудникам органов.
Судмедэксперт заявил, что убили ее не менее двенадцати часов назад. Точнее можно будет сказать только после вскрытия. Причина смерти ни у кого не вызывала сомнения.
Вот только кто это мог сделать?
Напарник Гриши, который пришел искать товарища? Но тогда он бы отправился на поиски Гриши и, думаю, нашел бы. Милиция подвал быстро обнаружила и поняла, что там кого-то держали. Мы с Валентиной демонстрировали полное незнание вопроса, да к нам насчет подвала почти и не приставали – так, спросили для порядка. У меня взяли отпечатки пальцев, чтобы сверять с имеющимися в доме, и спросили, в какие помещения я заходила. Я назвала и подвал, пояснив, что мне его показывали во время экскурсии по дому, как место работы хозяина, и заявила, что во время моего осмотра подвала людей там не было.
– Но почему здесь так воняет мочой?! – воскликнул один представитель следственной бригады.
Я только пожала плечами и сказала, что во время поминок не пахло. То есть до поминок, когда мне показывали подвал. Может, в нем кто-то оставался ночевать, а мы с Анжелой и не заметили? Это вполне могло случиться.
Кто-то из следственной бригады высказал предположение, что остались специально, чтобы потом попытаться что-то выяснить у вдовы. Я уехала, негодяй вылез и убил Анжелу. В подвале туалета нет, даже ведра нет, вот человек и оставил после себя запашок.
Подвал принялись тщательно осматривать. Нас с Валентиной и Юлианкой на этом этапе отпустили. Никто не сомневался, что убивали Анжелку не мы. А если бы не мое беспокойство, вообще неизвестно, когда бы ее нашли.
Когда мы немного отъехали от поселка, Валентина спросила, куда везти Гришу.
– Надо бы его допросить… – задумчиво произнесла она шепотом и посмотрела на меня.
– Как ты себе это представляешь технически? – спросила я соседку. – Он уже развязан. И готов к пакостям. Он нам может по головам дать, я не говорю про Юлианку. И неужели ты собираешься тащить его в свою квартиру? В мою я его точно не пущу.
– Здесь неподалеку дача Серегиной мамаши, – задумчиво произнесла Валентина.
– И что?
– Иногда бывает приятно сделать гадость ближнему…
– Ты что, Гришку убивать собираешься?! На даче у Серегиной матери? Что бы она тебе ни сделала, подумай, каково ей сейчас! Она же сына потеряла! И за что убивать?
– Нет, убивать не собираюсь, – с самым серьезным видом заявила Валентина. – Просто поговорить. Багажник заперт. Он не вылезет. Открывать багажник будешь ты – а я ему просто по башке дам. Я умею. Ты же знаешь, какой у меня опыт в этом деле. Потом свяжем его, еще покормим (у Серегиной матери на даче огромные запасы), допросим, а там видно будет.
Я молчала.
– Тоня, я ведь о тебе беспокоюсь! О тебе и твоей дочери! Нужно разобраться, что вокруг тебя происходит. Ты ведь случайно оказалась впутана в какое-то темное дело. Да и я тоже. Кто Серегу убил у меня в квартире? Ведь не Коля же. Кто моему Коле по башке дал? Зачем к тебе тот чеченец заявлялся?
– Существуют какие-то документы, где расписан процесс производства какого-то наркотика, – напомнила я. – Они были у Истомина, моего генерального директора. То ли он сам этот наркотик разработал, то ли нет – этого я не знаю. Теперь несколько заинтересованных сторон эти документы ищут.
Я сама именно так понимала ситуацию, что из-за этих документов погибла Анжела. Девчонку было очень жалко.
А теперь опасность угрожает мне и моей дочери.
– Поехали, – сказала я Валентине. – А у тебя сковородка с собой есть?
К моему величайшему удивлению, Валентина запустила руку под водительское место и показала мне увесистое чугунное орудие домашних боев.
– Откуда?! Или ты постоянно в машине сковородку держишь, как мужики-таксисты монтировку? – дошло до меня.
– Нет, это из дома Истомина.
– Но как?!
– Просто.
– Вон Серегино садоводство, – показала Валентина на группу простых домиков, среди которых отсутствовали дворцы и особняки с башнями и балкончиками. Это были участки по шесть соток, которые раздавались людям на предприятиях. Так его и получила Серегина мать.
Серега дважды возил сюда Валентину, когда Коля бывал дома, а с любовником встретиться хотелось. В таких случаях Валентина настойчиво требовала «куда-нибудь ее свозить». Конечно, она имела в виду совсем не мамину дачу, а ресторан, но Серега понимал «куда-нибудь свозить» по-своему. Он в своей жизни выезжал только на дачу.
На даче имелись огромные запасы всяческих солений и варений, а также круп, муки, тушенки, соли и сахара. Все это надежно пряталось в двойном погребе. В этом погребе, как заявила Валентина, можно пересидеть ядерную войну и ее последствия.
Я спросила, будем ли мы сажать Гришу в погреб? Валентина только хмыкнула, взяла сковородку, взвесила ее в руке, улыбнулась и направилась к багажнику.
Я повернула ключ багажника и вопросительно посмотрела на Валентину. Она жестом показала, чтобы я открыла и отошла влево.
Я все сделала, как она велела. Гриша стал поднимать голову – и получил по ней сковородкой.
Валентина мгновенно извлекла из кармана веревку, как оказалось, тоже прихваченную в доме Истомина, и связала Гришу.
– Пусть пока в багажнике полежит, а я дом пойду открою, – сказала соседка.
Юлианка зевнула. Она устала от поездки, надышалась свежим воздухом, общалась с многочисленными дядями-милиционерами и хотела спать. Поэтому и не задавала лишних вопросов.
Как только Валентина открыла дом, я отвела дочь на кухню, дала пару кусочков печенья и повела в комнату, где стоял старый диван.
Уложив Юлианку, я накрыла ее двумя одеялами и оставила засыпать.
Валентина тем временем оттащила Гришу в дальнюю от входа комнату, площадью не больше четырех метров, и уложила его на старую железную кровать с матрасом, но без белья.
Гриша открыл глаза.
– А-а, очухался! – воскликнула Валентина.
– Воды принеси, – процедил Гриша.
Я отправилась за водой. Гриша напился, бросая гневные взгляды то на меня, то на Валентину.
– Говорить будем? – грозно спросила Валентина, поигрывая сковородкой. Так она обычно с пьяным Колей общается, если он по пути домой падает в лужу и приходит весь в грязи.
