— Это, что всё мне? Откуда такая щедрость?
— От верблюда, от кого же ещё?
— От какого верблюда? — Хмурый приподнялся и собрался ударить Белого, но тот опередил. Он схватил руку Хмурого и прижал к столу.
— Пошли своего быка за соком, и я тебе поясню, что к чему.
Хмурый посмотрел с укоризной на Банана. Тот с недовольным видом поднялся. Только он подошёл к бармену, как получил удар по голове дубинкой. Поворачивая назад, чтобы посмотреть на наглеца, который его ударил, он тут же получил ещё один удар, страшной силы. Ничего не понимая, он упал с грохотом на ковёр.
— И этот готов, — сказал Евгений Иванович, поглаживая резиновую дубинку. — Слабенькие мужики пошли, два раза стукнул и он уже на полу. Забирайте его ребята.
Двое крепких парней подняли Банана и поволокли к запасному выходу. План Евгения Ивановича был простой, и в тоже время гениальный. Его люди заранее устранили наружное наблюдение Хмурого. После в ресторане двоих бойцов убрали. Оставался последний штрих, который мастерски исполнил Белый. Вид пачки долларов заставил потерять бдительность Хмурого, и сейчас находясь в руках Белого, укорял себя за жадность.
Северин довольный лежал на диване с бутылкой пива в руке и смотрел телевизор. Людмилы не было дома, и он мог спокойно наслаждаться одиночеством. Женщина ему нравилась, и он постепенно свыкся с мыслью, что не хочет с ней расставаться. Конечно, с его стороны это было ошибкой заводить любовный роман, но так уж устроен человек. Он щёлкал пультом, в поисках интересной передачи, но после того как не нашёл, отбросил его на кресло.
«Протасов, вот моя цель, — думал он, — а после можно уходить. Валера пускай живёт и радуется, что я не злопамятный». Он ухмыльнулся и отправился на кухню к холодильнику. Достав ещё пива, налил в стакан, и, смакуя, отпил половину. Входная дверь щёлкнула и открылась. Северин непроизвольно напрягся. Он как хищник прижался к стене, и посмотрел в дверной проём. В коридоре стояла Людмила и снимала обувь.
— Ты где? — крикнула она, поправляя волосы и снимая заколку. Северин тихонько подкрался сзади и обнял женщину.
— Фу ты, напугал.
Людмила повернулась, и прижалась всем телом к мужчине.
— Не скучал тут без меня?
Её глазки задорно блестели, и она потёрлась щекой как домашняя кошка об плечо мужчины. Горячее дыхание Людмилы говорило о сильном желании заняться любовью. Она целовала Северина в шею, уши, обдавая волной нарастающей страсти. Колено находилось между ног любовника, поднимаясь выше и выше.
— Давай вечером, сейчас нет настроения.
Он остановился и снял руки женщины с плеч. После отвернулся и пошёл в комнату, а Людмила в растерянности осталась стоять в коридоре.
— Что случилось? — спросила она с обидой в голосе.
— Ничего не случилось, — бросил он резко. — Сейчас для занятий любовью не совсем подходящее время, только и всего. Нам нужно с тобой поговорить, причём, на серьёзную тему.
— Ну, хорошо, — сказала она, чуть смягчившись. — Если так, тогда давай поговорим.
Она уселась в кресло и, положив руки на колени, принялась внимательно слушать. Северин опустил голову и потёр рукой глаза. Этот разговор давно назревал, и он решил не тянуть дальше, и расставить всё по полочкам.
— Ты уже поняла, что я занимаюсь не совсем законными делами?
После этих слов, он ожидал, что Людмила начнёт возмущаться, кричать, но она напротив улыбнулась, и сказала: — Я догадывалась об этом раньше, не такая уж глупая, как ты думаешь.
— Ты не боишься?
— А чего мне бояться? — она с удивлением вскинула брови. — Ты меня не покусал, и в вампира я не превратилась.
Усмехнувшись, она налила в высокий бокал пиво, и сделала большой глоток.
— Я говорю о серьёзных вещах, а ты шутишь.
— Я раньше никогда не видела тебя таким серьёзным.
Она погладила мужчину ласково по колену.
— Успокойся, и расскажи то, что должен сказать. Я не дура, и когда тебя не было дома заглядывала в сумку, которая стоит под диваном.
— Ты открывала сумку?
Ему стало не по себе, как будто чужой человек проник в тёмные уголки души, и начал там копаться, разбрасывая грязное бельё. Он сдержался, хотя и с трудом. Людмилу он любил и боялся потерять.
Женщина увидела в глазах мужчины страх, которого раньше не замечала. Но это был не совсем обычный страх. Лицо стало бледным и похожим на смертельную маску. Молчание затянулось, и Людмила взяла инициативу в свои руки.
— С первых минут нашего знакомства, в баре два года назад, я видела у тебя оружие, и уже тогда всё прекрасно поняла. После ты пропал, и я начала о тебе забывать. Но когда ты появился, у меня на душе стало не спокойно. После твои ночные походы, непонятно куда и зачем. И естественно я посмотрела твои вещи. Конечно, этого не надо было делать. Прости.
Она отвернулась, и Северин увидел на её лице слёзы.
— Зачем ты вернулся. Зачем?
Людмила плакала, вытирая слезы платком, и Северин начал жалеть, о том, что затеял разговор.
«Эх, — думал он, — надо было молчать, после уже бросать всё и уходить».
Он поднялся и опустился на колени возле неё.
— Успокойся, прошу тебя, слёз я не люблю.
— А что ты любишь?
Она резко повернула голову, после сложила руки на груди.
— Пиво с копчёной рыбой люблю, от раков варённых не отказываюсь.
— Шутки твои мне ни к чему, я же совсем тебя не знаю. Откуда сумка с золотом и оружие? Может тебя зовут не Николай?
— Меня зовут — Игорь, а Николаем я назвал себя, когда познакомился с тобой в баре.
— Зачем? Неужели нельзя было назвать настоящее имя?
— Тогда нет, если честно я был уверен, что не вернусь, поэтому, обманул тебя.
— И сейчас тоже обманываешь?
— Всё очень сложно, и поверь, что придёт время, ты всё узнаешь. Просто доверяй мне, потому что я люблю тебя, вот и всё.
Северин понял, что не уйти от уже начатого разговора, и на ходу придумывал варианты ответов, смягчая обстановку и успокаивая Людмилу.
— Золото мне отдал знакомый, который был должен деньги. Только и всего.
— Какой знакомый?
Людмила перестала плакать, в ожидании объяснений.
— Это старая история, я несколько лет назад одолжил деньги, и вот сейчас вернулся, чтобы забрать долг.
— А оружие тебе зачем?
— Для самообороны, не больше.
— Ладно, считай, что я тебе поверила, только вижу по твоим глазам, что врёшь ты всё. Ты хоть любишь меня, или только притворяешься? А по ночам бегаешь по бабам?
— Люблю, если бы не любил, не вернулся к тебе. Давай закончим этот разговор, тем более что я хотел тебе предложить переехать в другой город.
— В какой город? И зачем нам уезжать? У меня тут друзья, родственники, как ты себе всё это представляешь? И почему мы должны уехать?
— В этом городе у меня много врагов, которые не дадут нам спокойно жить, поэтому мы должны уехать, если только ты меня любишь и не хочешь, чтобы мы расстались.
— Всё это серьёзно, и я не могу тебе сейчас дать ответ. Мне надо подумать.
— У меня осталось одно не выполненное дельце. Когда я сделаю всё, что запланировал, мы сможем уехать. Денег и золота у нас достаточно, для того, чтобы купить квартиру и всё необходимое. У меня есть счёт в банке, так что голодные сидеть не будем.
Он поднялся и взял Людмилу за руку.
— Давай поедим за границу, куда ты хочешь? Ты же любишь меня? Мы вместе, или нет?
Повысив голос, он крепко сжал женскую руку, притянул к себе и поцеловал.
— Нас уже не двое, — сказала почти шёпотом Людмила.
— В каком смысле? — он посмотрел в испуганные глаза женщины.
— В прямом смысле, я только что ходила к врачу и он подтвердил мои предположения. Я беременна.
— Теперь нам никто не мешает, — сказал Хмурый, и с горящими от возбуждения глазами взял в руки деньги. И только он собрался их спрятать, как Белый остановил его.
— Не торопись, тем более я не сказал, зачем принёс их.
— И зачем?
— А за тем, пришло время проучить тебя, чтобы ты хороших людей не обижал.
— Белый тут полно моих людей, а ты один. Как собираешься учить меня?
Хмурый чувствуя безнаказанность, развалился на стуле, и с наглым выражением лица посмотрел на собеседника.
— Не надо было тебе Витя трогать моего друга и убивать охранника.
— Это моё дело как поступать. Ты кто такой, чтобы меня учить? Господь Бог, или архангел Михаил? Не бывать тебе законником и смотрящим, до тех пор, пока я жив.
— А чем же я тебе так насолил?
— Не уважаю я вашу лагерную братву, и чихать хотел на воровской закон. Каждый сам вправе выбирать под чью дудку плясать и кому отстёгивать бабки.
Белый смотрел на Хмурого и удивлялся насколько этот человек был глупым и не дальновидным. Жадность, которая была им впитана в младенчестве вместе с молоком матери, не имела границ.
