— Как она попала в служебный коридор? — в голосе Ридле слышалось открытое недоверие.
— Охранник зевнул. Вышел в туалет, а дверь не запер, — далее последовал характерный звук пьезоэлектрической зажигалки, а потом Голованов, выдохнув из себя струю дыма, продолжил: — Да что ты, Карл, шугаешься, как лох какой-то?! Вышвырнули мы эту бабу. Теперь никто больше не появится. Ты мне лучше скажи, зачем тебе этот материал нужен?..
Я насторожилась и прибавила громкость на магнитофоне. Пожалуй, все теперь становилось ясным, как божий день: Ридле действительно работал на разведку бундесвера. Тем более, этот вывод подтвердил сам бизнесмен. Он зашипел на Голованова, как перепуганная змея, и сказал:
— Я же просил тебя не говорить ничего вслух! Мало ли что тут может быть…
— Да ну тебя! В натуре, ребенок. — Голованов рассмеялся. — Мои ребята каждое утро проверяют эти комнаты на «жучков». Никто нас не слышит.
— Много ты знаешь! — рявкнул Ридле. — Сейчас такие штуки придумали, что не всякий детектор их определит.
— Ладно, молчу, — послышался вновь скрип стула. Видимо, Голованов откинулся всей массой на спинку. — Устрою я тебе встречу с этим человеком. Даже поднажму на него, как надо. Но я должен знать, зачем тебе это понадобилось.
— Тебе-то какая разница? — голос Ридле прозвучал устало, словно он понял, что Голованова не переспорить. — Я тебе плачу деньги, ты делаешь дело, а остальное никого не касается…
— Э-э, нет! — Голованов сказал это с такой злобой, что даже у меня пробежал по спине легкий холодок. — Если это пойдет в Чечню, то хрен чего ты получишь! Я этих тварей ненавижу и любого прибью, кто им помогать возьмется.
— Успокойся, — по-моему, Ридле в тот момент выглядел равнодушным. — Мой человек отправит все в Югославию. Там это используют при работе с миротворцами. — Ридле перебил себя на полуслове. — А не много ли ты хочешь знать?!
На этот раз Голованов захохотал. Он смеялся долго, и сквозь этот смех я разобрала, как Ридле барабанит пальцами по столу. Едва Голованов начал успокаиваться, как вновь заговорил Ридле:
— Пойдем отсюда. Надо проверить, как ведут себя гости.
— Так, значит, один из них твой человек? — заинтересованно спросил его Голованов. — Это случайно не та сексуально озабоченная корова, у которой между титек можно целый вагон спрятать?..
— Ей это не скажи, а то хоронить за свой счет будешь! — судя по всему, Ридле проговорил это с улыбкой.
Его слова вызвали новый приступ смеха у Голованова. И под эти грохочущие звуки они и вышли из комнаты. Как только перестал раздаваться голос Ридле, «жучок» отключился.
Итак, все встало на свои места. Лично мне было ясно, что Ридле требуется нечто, что он собирается вывезти из страны. Причем нелегально. Я не была уверена, сказал ли он правду о Югославии (о, боже, опять Югославия!), но даже если это так, то доказать записью этого разговора его вину как шпиона будет невозможно.
Ридле был осторожен. Человек, который не знал о его истинной деятельности, ни за что не понял бы по этому его разговору с Головановым, о чем идет речь. Ридле ни в чем не проговорился, и единственным его упущением в диалоге с бандитом была излишняя нервозность, возникшая после первого заданного вопроса.
Если бы Ридле так не испугался, то вполне можно было предположить, что речь идет, например, о каком-нибудь новом виде консервации пищи, который решили опробовать на наших миротворцах. Или об одежде, или еще бог весть о чем. Чистая коммерция, от которой ждут суперприбыли и проводят контрольную проверку продукта, так сказать, в полевых условиях.
Я-то понимала, что это не так и Ридле нужны какие-то секретные данные. Он собирался использовать для этого людей Голованова.
То, что я догадывалась о намерениях Голованова и Ридле, совершенно ничего не решало. Я по-прежнему не представляла, что требуется немецкому шпиону и где он это собирается искать. Оставалось надеяться, что вторая кассета даст хотя бы маленькую подсказку для моих поисков.
Я вставила ее в магнитофон и включила перемотку. Когда пленка в кассете вернулась к началу, я включила прослушивание. Почти половина кассеты была занята обычными разговорами, что ведутся в любой коммерческой фирме во время рабочего дня. Пока я их слушала, я едва не заснула от скуки.
Единственным интересным моментом в этой части записи были шумы, которые говорили о том, что Ридле разбирал модель машинки, что я подарила ему. Он возился довольно долго и тщательно, но либо не нашел «жучок», либо оставил все, как есть, чтобы проверить, что из этого получится.
Впрочем, второй вариант был маловероятен. Если бы Ридле отыскал мое прослушивающее устройство, то ни за что не пригласил бы Хольберна в свой кабинет. Скорее он предпочел бы встретиться со связным где-нибудь на нейтральной территории. Например, в любом из ночных питейных заведений города Тарасова. Дальнейшее прослушивание подтвердило правоту моих слов, но оно же и принесло неожиданное известие…
…В кабинет вошел Хольберн.
— Ты просмотрел дискету? — был его первый вопрос. Причем голос у Хольберна звучал абсолютно трезво.
— Мы на крючке, Ральф, — вместо ответа сказал Ридле. Он был на грани нервного срыва, но старался контролировать эмоции.
— Ты о чем? — Хольберн сел на стул.
— Проклятье! Ты что, ребенок? Ко мне внедрили сотрудницу спецслужб! — Ридле встал из-за стола и прошелся. Затем развернулся и вновь сел на свое место.
— Ты об этой милой дамочке, что работает у тебя переводчицей? — Хольберн был догадлив. — Откуда ты узнал?
— Послушай. — Ридле включил магнитофон на воспроизведение, и я услышала свой собственный голос: «Та-ак! И тут на улицу не выйдешь!.. Понастроили тут хрен знает что!..» — Это голос пьяницы, что как-то проникла в кабинет, где мы с Головановым обсуждали решение твоей задачи, — пояснил Ридле, стараясь казаться спокойным. — А снял я эту запись с «жучка», который прикрепил под крышку газового баллончика, что всучил своей новой переводчице…
— И много вы там наговорили? — Хольберна, казалось, мало интересовало происходящее.
— Нет! — Ридле вновь встал. — Она завалилась к нам в конце разговора. Я вспомнил все, что мы с Головановым говорили после этого: ничего компрометирующего сказано не было. Я еще из машины связался с Головановым. Они проверили кабинет и действительно нашли на косяке «жучок» неизвестной мне конструкции. Он не работал…
— Прекрасно. — Хольберн закурил. — Что же ты тогда волнуешься?
— Как «что»? Ты идиот, Ральф? — Ридле потерял над собой контроль. — Я нахожусь под колпаком. Надо эту бабу убирать, пока она не успела связаться со своим руководством. Я прикажу Голованову, и он организует все, как несчастный случай…
— Это ты идиот, Карл! — зло перебил его Хольберн. — Русские не такие дураки, чтобы поверить в несчастный случай при гибели их человека, которого они вывели на след. Тебя сразу арестуют. А у них есть немало способов, чтобы заставить тебя говорить… Кстати, как ты додумался повесить ей «жучка»?..
Этот вопрос, похоже, застал Ридле врасплох и помог ему несколько успокоиться. Ридле попросил у Хольберна сигарету и тоже закурил.
— Я всегда так делаю! — проговорил бизнесмен, выпустив струю дыма. — Каждому новому человеку, что приходит ко мне, я выдаю какую-нибудь вещь с «жучком»: мне нужно знать, чем занимаются мои сотрудники. А эта новая переводчица попала ко мне при очень подозрительных обстоятельствах, поэтому я несколько поспешил и всучил ей подслушивающее устройство, которое было плохо закамуфлировано.
— Ну оно же сработало, — усмехнулся Хольберн. — Значит, ты все сделал верно…
— Конечно, верно! — Ридле проговорил со скрытой злобой. — Только теперь я боюсь, что ничем не смогу помочь вам с албанской проблемой! Девку нужно немедленно устранить, а мне исчезнуть из России, пока ее смерть не связали со мной.
— Ничего ты такого не сделаешь! — В голосе Хольберна зазвенел металл. — Девка ничего не знает. Пусть она продолжает следить за тобой, а ты в это время займешься обычными делами. Русские в каждую иностранную фирму внедряют своих агентов. И у нас большой плюс, что мы знаем, кто за нами следит. Теперь ты можешь подстраховаться и давать ей только ту информацию, которая будет безопасна. Потом мы решим, что с ней делать!..
Хольберн замолчал, и на некоторое время в кабинете Ридле наступила тишина. Казалось, немецкий шпион, что скрывается под личиной безобидного бизнесмена, просчитывает в уме все плюсы и минусы сложившейся ситуации. Наконец он заговорил.
— Ты прав, Ральф, — сказал Ридле, при этом его голос звучал как-то слишком слащаво. — Девку мы трогать пока не будем. У меня есть для нее кое-что поинтереснее. Один маленький планчик, который оставит ее не у дел…
— Кстати, — остановил его Хольберн. — Ты проверял свой кабинет на прослушивание?
