Был ли это страх перед тем, что произошло в Новой Гвинее? Или на Филиппинах?
Феррар между тем взял себя в руки — его предательское волнение длилось не больше минуты. Он холодно сказал:
— Должен признаться, что я совсем не герой. После демобилизации я еще долго страдал от военных воспоминаний.
— Это происходит со многими, — ответил Сентри.
Феррар поднялся. Самообладание полностью вернулось к нему.
— Мне не стоило бы говорить с вами о шоках. — Сентри ждал. — Как я слышал, ваше падение вполне могло оказаться смертельным. Странно, как все иногда случается… Могу я что-нибудь сделать для вас?
В тот же вечер Сентри получил телеграмму из Феникса:
«В ответ на ваш запрос. Лейтенант Чарльз Феррар был нашим гостем с марта по июнь 1945 г. P. O. Мак Ферсон».
Джеймс Корт пришел днем.
— Я слышал, — сказал он, входя, — что Чарльз расстался с одной из своих драгоценных бутылок. Как поживает ваша голова?
— Хорошо. И благодарю за то, что вы перенесли меня сюда.
Корт пожал плечами.
— Рад, что мог быть вам полезным. Когда вам разрешат встать?
Пальмер полагал, что в четверг. Сентри сказал:
— Завтра.
Корт кивнул, на его лице отражался вежливый интерес. Сентри, следя за ним, осторожно начал:
— Я давно хотел спросить вас. Как обстояли дела с почтой в лагере? Ее пропускали?
— Очень редко. И мы отдали бы за нее правую руку! Многие знакомые говорили мне, что писали, но мы в своей группе за все время не увидели ни одного письма. Ник же, — Корт внимательно посмотрел на Сентри, — через Красный Крест получил целую пачку, когда я прибыл в Кабанатуан. Все сразу и, конечно, со значительным опозданием.
— Мои, наверное, тоже были среди них? И письма Сары?
— Да. Ник рассказал мне обо всех новостях из дома.
Сентри часто спрашивал себя, откуда у Сэндса такое хладнокровие — после всего, что он сделал с Элеонорой, он возвращается в тот же небольшой замкнутый круг людей. Письма Сары отвечали на этот вопрос. В лагере можно легко получить доступ к личным письмам, и Сэндсу нужно было лишь убедиться, что теперь, по прошествии стольких лет, никто не искал водителя машины Элеоноры. Не было никакого подозрения на убийство, никто не знал истинного положения вещей — по меньшей мере, никто в кругу семьи.
Сентри заметил, что Корт несколько растерянно держит горящую сигарету, и сказал:
— Вот же голубая… — фразу он не закончил.
Плоская голубая ваза с серебряной крышкой, которую он использовал под пепельницу, исчезла. Вероятно, ее отнесла на кухню мисс Тиббетт, чтобы вымыть. В данный момент он удовлетворился этим объяснением; позже он сам удивился, как этот факт ускользнул от его внимания.
Корт подошел к кровати и бросил окурок в металлическую пепельницу, стоявшую у Сентри на ночном столике. Он был вежлив, но скучал, и, по всей видимости, собирался скоро уходить.
Сентри лежал и думал о своих посетителях. Все более или менее заботливо спрашивали, когда ему разрешат встать. У всех это была лишь дань вежливости. И только для одного, Сэндса, этот день имел большое значение.
Это был вторник. Но только в среду днем Сентри узнал, что Меган Уор грубо избили в ее комнате, когда она раньше других вернулась домой.
Ему рассказала об этом Сара. Панцирь холодной отчужденности спал с нее, и без него она казалась нежной и легко ранимой.
Джейн, Меган, мать Меган и Сара решили пообедать в городе и уехали из дома около восьми. Меган уже перед тем жаловалась на головную боль, а во время ужина она попросила официанта вызвать такси. От провожатых она отказалась, так как считала, что это ее вина, ей вообще не следовало ехать. Она плохо выглядела и собиралась сразу лечь спать.
— Мы, конечно, не торопились, — продолжала Сара, — а когда вернулись домой около десяти, застали в доме полицию и врача. Меган была в полнейшей истерике, и врач ждал, когда сможет отправить ее в больницу. Он хотел, чтобы ночью она находилась под наблюдением. Ее или избили, или она упала, довольно сильно поранив голову.
Что-то в этом рассказе привлекло внимание Сентри.
— Значит, Меган позвонила в полицию? — спросил он.
— Нет, мисс Гласс, тетка Си Стевенсона. Она приехала, чтобы вернуть Джейн книгу, но увидев в доме свет и не получив ответа на свой стук, вошла и обнаружила Меган.
— Меган объяснила, что случилось?
— Сказала только, что она поднималась к себе, когда кто-то — она уверена, что это был мужчина, — вышел из моей комнаты, расположенной напротив, и ударил ее.
Значит, Сентри не ошибся по поводу дня, имеющего важное значение. Ловушка захлопнулась, но она оказалась пустой. Или не совсем пустой?
— Что-нибудь пропало? — спокойно спросил он.
— Нет, — ответила Сара и прибавила: — Но это не праздное предположение. Джейн вчера вечером позвонила Чарльзу, так как она полагала, что он должен об этом знать. И после того, как Чарльз навестил Меган в больнице и поговорил с врачом, он заехал к нам и уговорил составить список драгоценностей и всего прочего. Список тети Гарриет и Меган оказался довольно внушительным, чего не скажешь о нас с Джейн. Потом мы все проверили и оказалось, что не пропало даже самой малости.
Наверное, они оба сразу подумали о письмах Ника, потому что их взгляды встретились. Но Сара только повторила:
— Даже самой малости, — потом вдруг поднялась и повернулась к Сентри спиной.
— И что ты обо всем этом думаешь? — довольно равнодушно осведомился Сентри.
— Не знаю, — ответила она, глядя с отчаянием и одновременно робко, как человек, который просит у врага пощады. — Может это был какой-нибудь бродяга или вор и он хотел напасть на нас — на меня и Меган? Ты же говорил Джейн, что не помнишь в точности того, что произошло. Перед твоим несчастьем. Разве ты не слышал шороха, вызвавшего твое недоверие, который, может быть, выманил тебя из дома? Ведь в обоих случаях речь идет о разбитой голове.
— Возможно, — произнес он. — Когда Меган выходит из больницы?
— Сегодня. — Сара взяла сумку. — Чарльз и тетя Гарриет поедут за ней на машине.
— А ты можешь уговорить Джейн поехать с ними?
— Думаю, что да. А зачем?
— Потому что я хотел бы заехать к вам, — любезно объяснил он. — Мне нужно на кое-что взглянуть. Когда тебе удобно?
— В три часа, — ответила она от двери. — Если тебя это устраивает.
Сентри согласился.
Сегодня утром он впервые встал с постели. Мисс Тиббетт ушла в надежде, что он сам может о себе позаботиться. Он вытянулся на кровати и уставился в потолок. Вернулась ли Меган домой из-за головной боли или потому, что договорилась встретиться с кем-то? И действительно ли все произошло так, как она говорит?
Интересно было бы узнать формулировку завещания, по которой Джейн оказывалась в необычном положении — то ли надзирательницы, то ли привилегированной сестры. И сколько людей отдавало себе отчет в том, что в случае смерти Меган Сара Девани станет наследницей?
Спальня Меган была тщательно убрана, так тщательно, что Сентри обернулся и насмешливо посмотрел на Сару, гневно и неподвижно стоящую в дверях.
— Может, тебе лучше начать, Эндрью?
— Благодарю, — ответил тот, приступая к осмотру комода.
Он не питал особых надежд найти здесь письма Ника; он не верил в случайности. Однако история Меган не выдерживала и поверхностной проверки. Она сказала, что мужчина вышел из двери, когда она была уже рядом, но, в таком случае, он мог бы просто обождать, пока она войдет в свою комнату, чтобы потом скрыться незамеченным. Наиболее логичным было предположить, что она застала Сэндса за обыском ее комнаты или другого помещения наверху, и в темноте он ее ударил.
Эти ящики совсем недавно кто-то осматривал. Сэндс? Или Сара, чье возмущение его поведением было, возможно, лишь наигранным?
На первый взгляд все находилось в строгом порядке — чулки лежали в прозрачных пакетах, перчатки — в коробке, белое белье было аккуратно сложено. Но на дне ящика царил дикий хаос — валялись клипсы, зажигалки, тонкие серебряные браслеты, наперсток, рожок для обуви, нож для вскрывания писем. Под ночной рубашкой он обнаружил кучу шляпных булавок, тюбиков губной помады, пудрениц, кошельков.
Кто-то — Сэндс? — после поспешного, но основательного обыска бросил все это в ящик. У него, вероятно, уже не оставалось времени положить вещи на место.
Сентри открыл нижний ящик, где лежало свернутое покрывало. Проведя рукой по мягкой ткани, он нащупал твердый предмет, развернул покрывало и обнаружил плоскую голубую вазу с серебряной крышкой. Он застыл от изумления.
Сентри повернулся и увидел, что взгляд Сары тоже направлен на вазу. Быстрым движением она протянула руку и воскликнула:
— Но… она принадлежит мне! Я не могла обнаружить ее сегодня утром. Что она здесь делает?
