"Накаркала, - вспомнил он слова Елены. - Ты изменишься, Сереженька, станешь другим. Вот я и стал другим - в башке кисель и никакой силы воли. Ну нужно же было дураку слушать бабу!"
И все-таки он накрепко прикипел к Елене. Ему казалось, будь она рядом, он вновь бы обрел силу воли и эти запахи из детства мигом бы выветрились из головы. Но уже сам ожидал, когда они нахлынут и воссоздадут события, лица и чувства, дабы этот мозговой кисель хоть какое-то время не мучил его своей невыносимой неопределенностью...
К вечеру третьего дня он был почти невменяем, когда раздался звонок.
- Ну? - спросил он в трубку и засмеялся.
- Сереженька, это я!
- Ты где?
- Я не знаю, меня десять дней держат взаперти, вот уговорила дать тебе позвонить.
- Скажи им, что я оторву им... - Язык у него заплетался.
- Да ты что?! Ты пьян?
- Яйца оторву я... И не пьян я.
- Я думала, что ты ради меня готов хоть черта разыскать, а ты как тряпка!
- Афоня убыл на Новый Афон! Ленка, ты в детстве косички носила? У нас в классе девчонка была, Надюха, у неё такое личико беленькое было...
- Скотина! Ты что, ничего не соображаешь? Ты что, бросил меня? Меня же убьют!
- Ленка, в этой долбанной стране можно спрятать две тысячи бегемотов и никто не найдет, и при том бегемоты всегда будут сыты и ухожены. Врубаешься? Гитопотамы их зовут. Дай-ка мне этих ребят, я им про яйца скажу!
- Что с тобой случилось?! Ты не можешь так поступать! Ты должен собраться, взять себя в руки!
- Я изменился, я стал другим. У меня в мозгах кисель. Я люблю тебя, Лен. Давай, приезжай, я соскучился.
- Понятно, - она вздохнула - Сломался, значит, ты, Кандыбов!
- Почему - сломался? Я яйца кому хочешь...
- Да тебе уже открутили, посмотри в штаны.
- Не, вот они, на месте, - он смеялся, - Лен , приезжай, а? Давай, я денег соберу, на хрена им этот сундук мертвеца и бутылка рома! Помнишь? Пиастры, пиастры!
- Завтра тебе позвонят, - она повесила трубку.
А он ещё с полчаса говорил со своей трубкой, нес бред про Надюху, про яйца и признавался в любви от имени капитана Флинта.
Проснулся он, почувствовав чей-то взгляд.
Трубка лежала возле уха и издавала короткие гудки. Он сразу вспомнил, что звонила Елена, но о чем они говорили - начисто вылетело из памяти.
А в полумраке в кресле действительно кто-то сидел и смотрел на него без улыбки.
"Глюки начались", - подумал Сергей Яковлевич и, пытаясь вернуться к реальности, решил не обращать внимание на видение, положил трубку и как ни в чем не бывало отправился на кухню. Там было светлее, и за столом сидел незнакомый мужчина, и тоже смотрел без улыбки.
И на него Сергей Яковлевич решил не обращать никакого внимания. Попил соку, взял из холодильника бутылку и пошел назад.
"Сейчас пройдет, - уговаривал он себя. - Столько пить, да ещё этот кокаин - чего только не померещится. Нужно завязывать!"
Он налил себе и с трудом выпил - видение не исчезало, но зато оно вдруг заговорило:
- Я слышал, что Вы крепкий орешек, но теперь и сам вижу, что это так и есть. Вам полегчало?
Сергей Яковлевич зажег свет. Он смотрел несколько разочарованно - уж лучше бы видение, чем такая реальность. Оружие он дома не держал, кокаин надежно спрятан, и почему-то никакого страха не испытывал.
- Поговорим? - спросил незнакомец.
- Говори, если тебе надо.
Гость не обиделся, и пока он закуривал, Сергей Яковлевич успел ухватить его психофизическое состояние. Опасность была, но незначительная, по крайней мере, крутых действий не планировалось, хотя и благодушием не пахло.
- Твоя Елена Сергеевна играет с тобой в кошки-мышки. Ее никто не похищал. Набери вот этот номер и она спокойно возьмет трубку, - ему протянули листок.
Он набрал и услышал её голос.
- Алло! Я Вас слушаю! Алло! Вас не слышно, - она положила трубку.
- Что дальше?
А в голове у него только и стучало: "Сука! Падла! Змеина! Гадина!"
- Ты должен рассказать все, что знаешь об этих бумагах из сундука.
- А кто ты такой? Кого представляешь?
- А какая тебе разница. Я тебе Елену Сергеевну на блюдечке выложил, а взамен немного прошу.
- Нет, я не верю, я её должен увидеть.
- Ну, звони, договаривайся, какие проблемы? - на этот раз улыбка все-таки появилась на губах у этого непробиваемого гостя.
И эта улыбка взбесила Сергея Яковлевича: с ним поступали, как с мальчишкой. И хотя он понимал, что ситуация тупиковая, не выдержал, подвели нервы:
- Чего ты скалишься! Че, думаешь, в квартиру залез и самый крутой! У меня такие, как ты, в шестерках бегают!
Это он выкрикивал, подскочив к креслу. Но не успел завести себя ещё больше, потому как кто-то сзади осадил его, ударив по почкам. В глазах потемнело, чья-то железная рука отбросила его на диван.
- Остынь, приятель, - сказал ему второй визитер и, уже обращаясь к напарнику, съязвил:
- Ну не может эта авторитетная шелуха без понта. Всем готов яйца отрывать.
- Ну, звони, договаривайся о встрече, если она, конечно, захочет встречаться с тобой, - уже не улыбался сидящий в кресле.
- Да ничего я не знаю о бумагах!
- Видел их?
- Видел. Бумаги как бумаги. Потом их выкрали.
- Где, когда, как, кто?
- Где и когда - не скажу, а кто - берите адрес и ищите.
- А что твой Саша нарыл?
- Телефон прослушивали? - Сергею Яковлевичу полегчало - во-первых, боль отошла, во-вторых, он прикинул, что скорее всего наезд на него совершается со стороны государства. - На кой черт вам эти бумаги? Много шума из ничего.
- Искать вместе будем, - заявил вдруг сидящий.
- Да с какой стати? Не нужны мне эти бумаги! И к бабе у меня теперь интереса нет.
- Зато у неё есть интерес к бумагам. Будешь работать на нас.
Последняя фраза вновь взбесила Сергея Яковлевича. Он действительно не привык (или скорее отвык) к такому тону. Ведь даже в общении со своими "шестерками" он не позволял себе унизительных выражений. Кровь ударила в мозги, и он бросился к креслу.
На этот раз его били вдвоем. Неправильно он оценил степень агрессии не досталось только голове - а уж тело попинали на славу. Он задохнулся от этих чугунных ударов. А тут ещё один на него навалился всем весом и затих непонятно для чего. И не в силах вздохнуть от боли и тяжести, Сергей Яковлевич начал терять сознание, когда вдруг лежащий на нем легко откатился в сторону. Чьи-то руки ухватили Дыбу подмышки и усадили в кресло.
Приходя в себя, он осмотрелся и увидел два безжизненных тела своих мучителей, а над ними стоял Саша с пистолетом.
- Извини, Сергей Яковлевич, запачкал я чуток тебе тут.
- А-а, глушитель, - пролепетал Сергей Яковлевич, - вот почему я ничего не слышал.
- Мне ребята позвонили, они у подъезда дежурили. Этих двоих несколько дней назад засекли, когда они нас пасли. Я пока подъехал, они уже здесь... поработали.
- Замочил? - простонал Дыба, попытавшись подняться.
- А что - не нужно было?
- Дай вон бутылку.
Он сделал несколько жадных глотков, Саша тоже.
- Как бы Вы слышали, если они Вас молотили от души...
- Туфли новые, - кивнул Сергей Яковлевич на лежащего.
- Вот этими туфельками он Вас и футболил.
- Пойдем-ка на кухню, а то ты тут все мозгами забрызгал.
Кряхтя и морщись, Сергей Яковлевич добрался до кухонного стола. Еще выпили.
- Вам бы сейчас ванну прохладную, ещё творог от ушибов помогает.
- Какая ванна, Сашок! Если нас сейчас спецназ не повяжет, то в бега уходить нам с тобой.
- А кто они?
- Хрен его знает. Что, если из безопасности?
- Да ну, Сергей Яковлевич. От наших наезд это.
- От Наших! - разозлился Сергей Яковлевич. - По разговору было не похоже. Таскаешь ствол в кармане и палишь без разбора!
- Запинали бы ведь!
- Видишь, по лицу не били, по голове тоже, значит, ломали и все. Хотели, чтобы я на них работал. Гады!
- Бабки хотели? Из безопасности?
- Да какие бабки! Давай-ка так... Сейчас у нас ночь?
- Да уже светает.
- Оставишь ребятам ключи от квартиры. Пусть дождутся ночи и, если сюда никто не нагрянет, вывезут трупы, закопают. Пусть здесь все вымоют. Если увидят, что сюда кто-нибудь нагрянет, тогда пусть разбегаются. А мы с тобой - в бега. За старшего Вадим останется.
- А может отобьемся?
- От кого?! От гос.безопасности? Им сундук нужен был, который у Ленки увели, бумаги там какие-то. Врубаешься? Или ты хочешь Лубянку штурмовать?
На лице у Саши отразился испуг.
- Да, влипли мы! Но я же вошел, слышу стоны, потом смотрю - они вас пинают - чего там думать...
И тут раздался телефонный звонок. Саша осекся и побледнел.
- Вот сейчас мы и проверим. Принеси-ка трубку.
- А может, не надо? Уйдем и все.
- Неси, говорю.
Саша принес.
- Да, - сказал Дыба.
В трубке молчали.
- Я слушаю.
И вдруг в ухо Сергею Яковлевичу пропищало:
- Бумаги! Бумаги! Бумаги! - будто это был крик попугая.
У Сергея Яковлевича чуть трубка из руки не выпала - так он дернулся. А когда снова поднес - короткие гудки.
