- Вот-вот, как бы тебе не наткнуться на её богатых знакомых.
- Да я не собираюсь ни с кем знакомиться, - неуверенно сказал он.
- Ну-ну.
- Слушай, я же сегодня установил контакт!
И он рассказал о диалоге. Самое вероятное, предположил он, у кого-то в руках осталось некое средство подключения к одному из листов. Но этот некто может тоже оказаться бандитом, что скорее всего - раз он первым делом взялся выяснять местонахождение и упорно добивался встречи.
- Электронная она что ли... - как-то недовольно отреагировала Ольга.
- Бумага что ли?
- Еще запеленгуют, Афа, ты все хорошенько обдумай, прежде чем продолжать этот контакт.
Но в этот день Афанасию не пришлось как следует обдумать контакт. Он все боялся, что соседка позовет его, но неожиданно нарисовался сам Сиплярский Александр Антонович - лет пятидесяти, крепкого телосложения, улыбчивый и болтливый.
- Ваша соседка сказала, что вы любите париться и сосватала мне вас в напарники. В баньке уже все готово, и вы не думайте отказываться - нужно дружить и общаться, а не сидеть в своих медвежьих углах. Баня - святое дело на Руси, и грех не составить компанию. Тем паче, сегодня Суббота.
- Да иди, не отстанет ведь, - шепнула Ольга.
- Только не напейся, - напутствовала Ирина.
- Ничего себе у неё дачка, да? - болтал Сиплярский, - вы ещё внутри не были? Тогда держитесь!
Но Афанасия нельзя было удивить роскошью, он был к ней равнодушен. Все в этом особняке было как в музее - каждый предмет представлял ценность и был выставлен словно на обозрение.
Они чуток подождали, пока по лестнице в холл к ним спустилась хозяйка.
- Не перестаю любоваться Вами! - во всю улыбался Сиплярский. - Да и все Переделкино не сводит с Вас глаз. Меня уже все замучили - кто эта красавица? Тут же все друг за другом шпионят и прячутся за высокими заборами. А Вы не такая!
- Да я просто общительная и праздная. А здесь люди занятые, все в грезах, вдохновленные.
- Да что Вы! Здесь одни старперы, да и самих писателей осталось мало, богачи понаехали. Переделили Переделкино.
- Афанасий, Вы не сердитесь, что я Вас отвлекла от дел?
Он подумал, что вероятно она его ровесница, ну, может, на два-три года старше, а почему-то было чувство, будто он подросток, а она зрелая женщина.
- Сержусь, - ответил он, - но давно не парился.
- Ну, тогда вы меня быстро простите. Вот эта дверь ведет в баню. Вы, Александр, все знаете, так что - вперед!
- Извините, что Вас оставляем и не берем с собой! - пошутил Сиплярский.
- За это вам придется после бани со мной отужинать.
- С превеликим удовольствием, хозяйка Медной горы.
В баню можно было попасть из дома и с улицы, и в ней было просто замечательно. Банные запахи, горячая печка, рукавицы, шапки, веники...
- Ну что, сначала пропотеем? - Сиплярский открыл заслонку и плеснул ковшичком на раскаленные камни. - Хороша баба! Так бы и трахнул её от души. Но хитрая! От скуки изнывает, говорит. Больше трахаться надо, скучно не будет. Они уже не знают, чего им нужно. По-моему, она на тебя глаз положила. Но ты смотри, а то явится бритоголовый - и отрежет яйца.
- А чего мне смотреть? Брось ты!
- А я бы трахнул! Но, знаешь, она не шибко этим озабочена, я это за версту чую. Красивые бабы фригидны. Ее трахают раз в месяц и ей большего не надо. Я вот только не пойму - она говорит, что не хозяйка, но на простую любовницу не похожа. Тут я видел - наезжали раз к ней на иномарках. Баба расфуфыренная и три мужика с глазами зыркающими. Но с ней очень почтительно, чего-то ей там привезли, она с бабой потрепалась, поцеловались и уехали. Я сейчас вещь про новых русских пишу, вот хочу через неё сведений подчерпнуть, пообщаться, а там глядишь и трахнул бы!
- Слушай, а что, с возрастом желание у тебя не уменьшилось?
- Да нет, оно как-то волнами. Дней десять могу из постели вообще не вылезать, а потом пореже. А раньше более стабильно было. У меня дядька, я с ним живу в его дачке - так ему восемьдесят, так он до сих пор онанирует. Да! Я ему тут даже порнушку подарил, на, говорю, хватит воображение эксплуатировать. Но, говорит, тяжело. И я замечаю, перетрахаешься - и упадок сил. А в молодости наоборот - слезешь с неё и ещё бодрее себя чувствуешь. Ты что это?
Афанасий взял ковш и открыл дверцу.
- Подкинуть хочу. Пора париться.
- Э, нет, я пойду остыну.
- Так мы ещё не начинали париться.
- Да какой из меня парильщик. Ты давай, а я потом ещё погреюсь, - и Сиплярский сбежал.
- Ну хрен с тобой! - Афанасий подкинул так, что волна пара со свистом выскочила из печи и ударилась о стену. Сразу же заработал веником, покрикивал и постанывал. Очень отчетливо всплыли картины, как мальчишкой ходили с отцом в общественные парилки.
Болтовня Сиплярского совсем не раздражала его, даже импонировало, что он такой открытый и простой, хотя и какой-никакой писатель, и не воображает из себя невесть кого. Открытый человек - давно редкость. Впрочем, чего такого Сиплярский открывает, может, это у него такая манера, такой имидж, чтобы наоборот - спрятаться за болтовней.
"Черт возьми! Да он, наверное, еврейских кровей!" - Афанасий окатил себя холодной водой и выскочил в раздевалку.
- Ну ты силен! Пиво будешь? Я уже бутылочку уговорил. Тут в холодильнике всякое.
- Давай.
- Вот иметь такой дом, счет в банке - и живи себе хоть сто лет. Александр Антонович вытянул ноги, полулежал и приветливо улыбался Афанасию. - Тебе-то на жизнь хватает? Она говорила, ты архитектор?
- Кому сейчас хватает?
- Не скажи, таких, как наша соседка , - тысячи.
- А ты думаешь, им сладко живется? Они же как партизаны - того и гляди - каратели придут, не отсюда, так оттуда. - Полбутылки пива ударили Афанасию в голову. - Вот недавно читал одну статью про еврейскую мафию, как они захватили власть в России и до сих пор ею управляют. Так ли это?
- Совершенно верно. В Европе и в Америке во властных структурах полно евреев. Евреи умеют делать деньги, они очень социально активны и их приучили держать нос по ветру. У меня у самого еврейские корни. В моем роду кого только не было. Половину расстреляли, половина в НКВД служила, их дети стали и невозвращенцами, и правозащитниками, кто-то разбогател, кто-то стал знаменитостью. А что до еврейской мафии... Тут несколько соображений.
- Пойдем в парную.
- Ну, пойдем. Только я внизу посижу, вот ещё пивца попью, на полок не полезу.
Афанасий парился, а Сиплярский продолжал:
- Конечно, евреи раздражают всех своей предприимчивостью и желанием управлять. Но, во-первых, не будь их, нашлись бы другие. В России, допустим, те же кавказцы или хохлы. В Америке итальянцы или мексиканцы. И во-вторых, если бы русские хотели действительно иметь власть без евреев, то кто им мешает? Значит, не созрели, вон коммунисты, против еврейства, а сами еврейским основоположникам марксизма-ленинизма поклоняются. Да и православие и вообще - христианство поклоняется Ветхому Завету, еврейской истории и еврейским пророкам. По-моему, глупее не придумаешь. Здесь любовь-ненависть - с одной стороны евреями восхищаются, а с другой их боятся и ненавидят. Но теперь поезд ушел.
- Почему это?
- Теперь евреи ощутили вкус власти и получили как бы подтверждение, что они избраны управлять миром. Теперь это уже всемирный заговор, который накликали. Его не было, но так все хотели, чтобы он был , - вот и получили.
- Окати меня из шланга, - и Афанасий фыркал и покрякивал под струями холодной воды, и снова взялся за веник. - Всю русскую культуру похерили, напомнил он.
- Да сколько было этих культур, сколько ещё будет! Вот мы с тобой говорим, паримся, пьем пиво, общаемся с женщинами, работаем - это тоже культура.
Из бани они вышли уже навеселе.
- Ой, какой у Вас красный нос! - рассмеялась Лена.
- Да он просто зверь в парилке.
- Теперь все на веранду, за стол! - командовала она. - Я знаю, как хочется поесть после бани.
Афанасий пил холодную водку, закусывал и совсем уже не слушал Сиплярского, который рассказывал то анекдоты про "новых русских", то о судьбах переделкинских дач. Потом Елена спросила Афанасия о его занятиях археологией.
- Да, собственно, я несостоявшийся археолог. Практики было мало. Вот собираюсь в экспедицию, - зачем-то соврал он.
- Да, - задумчиво сказала Елена, - земля хранит много тайн. Я знала одного человека, к нему в руки попали древние предметы, так вот, он утверждал, что с их помощью можно осуществить любое желание.
- Любое? Уж не стал ли он президентом или нефтяным магнатом? - смеялся Сиплярский.
- Да, он стал богатым и все ему было нипочем, пока эти вещи не пропали. Но он был глуп, он даже не смог воспользоваться беспредельными возможностями.
Афанасия так и распирало от желания поведать о говорящей бумаге, но хозяйка разгорячилась - видно насиделась в одиночестве без собеседников. Да и водочка свою работу сделала.
- Все это чушь - богатство, государственная власть! Есть властитель мира, есть сила, играющая судьбами людей и историей человечества. Куда там вашим евреям - их власть может рухнуть в одно мгновение!
