– Пойдем поищем что-нибудь на кухне.
Ей совершенно не хотелось целовать его, как всегда случалось, когда они так стояли. Она все еще была зла и знала, что это будет длиться долго, а может, всегда: «Как он посмел. Я еще разберусь с этой девкой, а с ним тем более. Он пожалеет». Последний эпизод переполнил чашу ее терпения.
На кухне стоял старый буфет. И большой овальный стол. Они спустились в кухню по закрученной каменной лестнице. Окна в форме маленьких арок находились здесь на самом верху, и через них видно было кусты и деревья. Сквозь заросли все быстрее продирался рассвет. Ада нажала на выключатель. Зажглась старая люстра.
– Надо же, работает. Обычно после осенних ливней приходилось заново чинить проводку. – Залезла в шкаф. – Кофе просроченный, но это все же лучше, чем ничего. А где твои бутерброды?
– В машине.
– Сходи! – Она кинула ему ключи.
Дима понял, что это не сон, что они очень далеко от Рима и кругом, похоже, нет ни души. С чего ей взбрело в голову сюда тащиться? Зачем он вообще завел речь о прогулке? Ах да! Оксана! Окно в спальне вроде оставалось открытым. Может, она выпрыгнет. Там не очень высоко. И долго они здесь еще пробудут? И вообще, вдруг Ада обо всем догадалась? Хотя вряд ли. Она просто эксцентричная «тетя». Он ухмыльнулся и с наслаждением закурил. Голова немного закружилась. Он выкурил еще одну. Взял еду. Из-за леса поднималось солнце.
Они молча позавтракали. Дима списал все на усталость. Спальня располагалась на втором этаже. Высокая старинная кровать с железными ажурными спинками занимала почти все пространство комнаты. Рядом стоял большой комод с вазой и засохшим букетом. На стене висела картина. Портрет бабушки. Все равно что портрет Ады. В углу на тумбочке стояли телевизор и DVD-плеер. За еще одной дверью оказалась ванна. Она стояла в центре помещения. К стене прикручена медная раковина. Дима умылся и лег. Одеяло было холодным и немного влажным. Ада тоже легла и отвернулась от него. Он попытался обнять ее, но она скинула его руку. Первый раз за все время в Италии.
Они проснулись ближе к вечеру, и Ада сказала:
– Поеду за продуктами в ближайший город. Надо же что-то есть.
– Я с тобой.
– Ты подождешь здесь. К тому же у меня есть для тебя кое-какая работа. – Она достала из сумки диск. – Тут запись модного показа. Надо написать хороший текст. Пойдем, возьмешь в машине ноутбук.
– Отлично. – Он понял, что очень соскучился по работе.
– И в лес лучше не ходи. Там дикие звери. Могут задрать.
«А что, по-моему, очень прикольно!» – Дима забрался в глубину сада, где буйно цвел шиповник и листва была настолько густой, что в некоторых местах закрывала небосклон. Он покурил. «Блин, забыл Аде сказать, чтобы купила сигарет. Позвоню. Ладно, пойду посмотрю, что там за показ».
Когда он зашел в дом, ему стало немного жутковато. И он спустился на кухню в надежде найти что-нибудь выпить.
Ада долго и медленно спускалась по извилистой и ухабистой узкой дороге. Потом вырулила на серпантин и погнала. Это опасно, но ей нужен адреналин. Через несколько часов она приедет в Рим, домой. Надо решить, что делать с этой сучкой. Сдать полиции как воровку или застрелить, якобы обороняясь. Ада несколько раз находила и пропавших людей, и прячущихся от закона преступников, и должников для людей из различных инстанций. У нее были самые крепкие связи в самых разных социальных слоях. Так что за застреленную девку-воровку ей не будет ровным счетом ничего. Наверное, не будет даже и формального суда, если ей повезет и девчонка окажется какой-нибудь приезжей шлюшкой. Наверняка он познакомился с ней в школе для дебилов, не знающих итальянского. Ада могла напрячься и все узнать про нее хоть сейчас, но ей не хотелось тратить Силу попусту.
В город Ада приехала за полночь. Несколько раз звонил Дима, но она не брала трубку. Пусть помучается. Открыв дверь квартиры, она услышала приглушенные рыдания. Тихо прошла к комнате и быстро повернула ключ. Девчонка сидела на полу и плакала, уткнувшись в подушку.
– Та-ак, – протянула Ада. – Кто ты такая и что тут делаешь?
– Меня Дима пригласил, а потом приехала его тетя и они уехали, а я осталась тут, – сказала она с дикими ошибками на итальянском, но Ада поняла суть.
– Значит, тетя.
– Да. – Девица поднялась и, немного помедлив, спросила: – Это вы?
– Ну, можно считать, что я. Как тебя зовут?
– Оксана.
– Еще и русская. Прекрасно. – В эту минуту Ада увидела на ее руке браслет. – Знаешь, Оксана, я вызываю полицию. Ты воровка. – И снова закрыла дверь.
«Не буду, пожалуй, ее убивать. Девчонка не виновата. Зачем брать такой грех на себя. Этот щенок ее запутал. Назвал меня тетей. Привел ее ко мне домой. Ему конец».
Оксана не поняла слова «воровка», но зато отлично разобрала слово «полиция». И пока Ада звонила, она отчаянно колотилась в дверь, просила ее отпустить, и все это, конечно, по-русски и совершенно забыв про браслет, который болтался на ее руке.
Когда полиция приехала, Ада дала показания, что вернулась домой и обнаружила в спальне чужую девчонку с ее браслетом на руке, русскую увезли всю в слезах. Она пыталась что-то лепетать на смеси плохого английского, еще худшего итальянского и русского про Диму, но ее никто не слушал.
«Иди, иди, в отделении разберемся», – велел ей толстый загорелый полицейский и, кивнув Аде, извинился перед ней за беспокойство. Что будет с девицей дальше, Аду совершенно не интересовало. Она хотела позвонить Диме и сказать, что обнаружила в доме русскую воровку, но решила, что это преждевременно. Лучше она посмотрит ему в глаза и тогда скажет. Интересно, как он отреагирует. Она выпила бокал красного вина, приняла душ и моментально заснула.
Перед поездкой Дима сформулировал несколько пунктов, которые необходимо выполнить, чтобы проникнуться правильными чувствами и атмосферой Италии. Завтрак в кафе был одним из них. И наконец-то ему это удалось. Он сел за столик на улице и заказал кофе, круассан и сигареты. От первой приятно помутилось в голове, она была очень вкусна. Кажется, жизнь налаживается! Принесли кофе, он курил и наслаждался солнцем, площадью с фонтаном, голубями, бегающими детьми, галдящими туристами. Вдруг у его ног что-то звякнуло, и он увидел, что по его и без того грязноватым джинсам растекается большое пятно, и тут же сверху на пятно упал кусок торта. Он поднял глаза. Симпатичная молоденькая девушка схватила со стола салфетки и попыталась стряхнуть с его ног крем.
– I am sorry, I am sorry[8], – повторяла она.
Дима оглядел незнакомку. С утра на шпильках, много золота, еще этот темный пробор в белых волосах и майка со стразами.
– Русская?
– А что, похоже? – Она посмотрела на него снизу вверх. – Эти проклятые булыжники. Невозможно ходить в нормальных туфлях. Извините. Я споткнулась.
– Ничего страшного. Я как раз собирался купить новые джинсы. Садись. Ничего, что на «ты»? – На вид ей было лет двадцать.
– Ага. – Она присела, помахала официанту и повторила заказ. Вообще, если не брать в расчет общего мишурного блеска, Оксана – так ее звали – оказалась очень симпатичной и с отличной фигурой. А что до обилия стразов и украшений, то они ясно говорили о том, что ни к чему не обязывающий романчик Диме обеспечен.
– Что ты тут делаешь? – спросил он.
– Познакомилась с парнем по Интернету. Иду записываться на курсы. Язык буду учить.
– Ну надо же какое совпадение, я тоже.
– Приехал к парню?
– Нет, – он ухмыльнулся над ее незамысловатой остротой, – я к тете.
– Ого! – Небольшой южный акцент и неисчезающая белозубая улыбка очень ей шли. Такая болтушка-хохотушка без комплексов.
– И чего, девчонка-то у тебя есть? – спросила она.
– Какая ты! Сразу о деле!
– А что зря время терять?
– Девчонки нет, – ответил он и, в общем-то, не соврал.
– Неплохо. Слушай, а ты уже знаешь, на какие курсы пойдешь? Я вот нашла пару адресов по Интернету. Пошли вместе. Знаешь, в чужой стране так одиноко.
– А как же парень?
– А что парень? Он на работе целыми днями. Так скучно… – И она делано вздохнула, обиженно надув пухлые губки, и подперла локотком белокурую головку с черным пробором посередине.
– Пойдем. Почему нет?
Он расплатился за кофе, и они перешли на ту сторону реки. Было весело. Оксана трепалась без умолку, восторженно смотрела, когда узнала, что он журналист из Москвы (сама она из маленького городка с Украины, его даже на карте нет) и пишет в таки-ие крутые журналы. Дима чувствовал себя прекрасно.
– Кстати, вот и джинсы!
Они зашли в магазин, оказавшийся на пути. В нем было совсем пусто и прохладно. Взяли несколько брюк. Еще пару маек. Прошли к примерочным. Дима не стал закрывать занавеску и снял джинсы.
– Ого! – Похоже, это ее любимое восклицание. Она захлопала длинными накрашенными ресницами, выражая таким образом свое восхищение, а потом наморщила носик: – Слушай, если у тебя нет девчонки, может, я зайду. – И, не дожидаясь приглашения, вошла в кабинку и задернула штору.
