– Мамочка не любит плохих девчонок, – проговорила женщина.
Трейси уже не мучили ни боль в руках, ногах и плечах, ни отчаяние.
– Придется отправить тебя в страшное место.
– Нет, – шепнула Трейси. Сил сопротивляться не осталось. Девочка умоляюще смотрела на похитительницу.
– Юная леди, вы сами лишили меня выбора. Мне будет хуже, чем тебе.
Трейси смотрела, как стружка падает с деревяшки на земляной пол. Взгляд остановился на ноже, потом скользнул к деревянным птичкам, выстроившимся вдоль стены, у которой спала Мамочка. Вдруг каждая птичка означает похищенного ребенка? Трейси снова взглянула на нож.
Мамочка молча вырезала птичью голову. Когда обозначился клюв, похитительница встала и бережно посадила птичку на пень. С ножом в руке она и повернулась к Трейси.
Девочка стиснула зубы, сдерживая рыдания.
Так, с ножом, Мамочка и шагнула к Трейси, протянула к ней обе руки. Девочка отпрянула и крепко зажмурилась, но Мамочка, засмеявшись, осторожно поставила ее на ноги.
– В чем дело? – тихо спросила Мамочка.
Трейси украдкой глянула на нее и попыталась отстраниться, но Мамочка крепко держала ее за плечи. Наконец женщина отпустила одно плечо Трейси, поднесла руку с ножом к глазам, внимательно вгляделась, нахмурилась. Негромко хмыкнув, швырнула нож к пню и отпустила девочку.
– Пошли, – устало проговорила она.
Трейси облегченно выдохнула и побрела за ней. Мамочка отодвинула фанеру и повела девочку по земляному коридору. Возле входа в темную пещеру Трейси охватила слабость – не может она туда идти, просто не может! От страха сжало горло. Мамочка обернулась, схватила за руку и потащила за собой.
– Нет! – закричала Трейси. – Я больше не буду, обещаю! Прости меня, прости! Пожалуйста, не сажай меня в страшное место, ну пожалуйста!
Мамочка забубнила молитву, еще больше напугав Трейси:
– «Книга пророка Осии», глава 9, стих 7: «Пришли дни посещения, пришли дни воздаяния; да узнает Израиль, что глуп прорицатель, безумен выдающий себя за вдохновленного, по причине множества беззаконий твоих и враждебности».
Мерзкий запах мочи, дохлятины и страха стоял в пещере, будто дождевая вода – в фундаменте старого дома. Окаменев от ужаса, Трейси не могла сдвинуться с места. Сильные пальцы впились в плечо девочки, сжали словно тисками. Другой рукой Мамочка толкнула ее в спину, заставляя двигаться вперед.
Ноги не слушались Трейси. Свет фонаря отбрасывал на пол жуткие тени. Сухая земля, камни, черный провал – нет места страшнее.
– Пожалуйста! – прошептала Трейси. – Пожалуйста! Я буду хорошей!
Мамочка толкала ее вперед.
– Ты ничего не ценишь! – отрезала она. – Избалованное сучье отродье, ты научишься дорожить моими дарами! – Мамочка дернулась. – Я тебя спасла! – зло крикнула она и толкнула Трейси с такой силой, что девочка упала на землю в каких-то дюймах от ямы.
Трейси пыталась отползти, хваталась за безжалостную землю, отчаянно цеплялась пальцами ног и коленями. Похитительница наступила на ногу Трейси, пригвоздив девочку к месту.
– Я спасла тебя от страшной участи! – надрывалась она. – Теперь ты не станешь частью жестокого мира! Частью бездушной толпы!
Трейси всхлипывала и беспомощно извивалась.
– Я тебя спасла. Ты будешь счастлива! – Гнев Мамочки неожиданно стих, а потом она спокойно и оттого особенно жутко сказала: – Ты научишься ценить чужие дары! – И всем своим весом придавила ногу Трейси.
Девочка жалобно взвизгнула.
Похитительница отступила, приподняла девочку и спихнула в яму. Трейси упала, больно ударившись пятками, и осела на дно, сползла, прижавшись спиной к холодной земле. В яме было так тесно, что ноги ей пришлось подтянуть к груди, и дышать стало еще труднее. Трейси посмотрела вверх в тот самый миг, когда на яму легла решетка из толстых веток с листьями. Решетку придавила доска, пропускавшая лишь лучик тусклого света. Трейси плотнее прижала ноги к груди и сосредоточилась на отверстии размером с теннисный мяч в центре гнилой доски. «Оно для воздуха», – объяснила Мамочка. На доску полетели комья земли. При каждом стуке Трейси вздрагивала. Она отчаянно боялась, что отверстие забьется. Мочевой пузырь не выдержал, под ногами растеклась лужа. В яме сгустился мрак. Трейси принялась считать тяжелые удары земли о доску, стук редких камушков, бьющихся друг о друга. Один… два… три… четыре… В отверстие посыпалась земля, и девочка прикрыла голову руками. Пять… шесть… семь… восемь… девять. Наконец стало совсем темно и тихо. Стук сердца эхом отдавался в ушах, точно бой индийского барабана. Трейси чудилось, что сердце по кусочкам вырывают из груди. Живот болел. Она ничего не ела, а казалось, желудок набили булыжниками. Неостанавливающиеся слезы отняли у измученной девочки последние силы. Вялая, опустошенная, Трейси провалилась в забытье. «Может, лучше вообще не просыпаться?» – успела подумать она.
Коула беспокоило, что прошлое снова настигло жену. Встревоженный и озадаченный, он наблюдал за ней в машине перед зданием школы. Он заново перевязал Молли руку и повез домой. На Уайт-Граунд-роуд царили тишь и мрак. Фонарей здесь никогда не было, а густые кроны деревьев глушили лунный свет, поэтому Коул ехал осторожно, поглядывая то на Молли, то на узкую дорогу.
Молли крепко прижала ладони к бедрам, но они все равно тряслись. Она смотрела прямо перед собой, погруженная в себя.
– Держись, Молли! – проговорил Коул, прикидывая, что ближе – дом или больница.
– Мне плохо, Коул.
– Мы почти дома!
– Коул! Коул!
В ее голосе было столько страха, что Коул остановился. Молли медленно поднесла ладони к лицу, закрыла глаза.
– Господи, господи! – Молли лихорадочно ощупывала лицо. – Я ничего не вижу! Ничего!
– В больницу! – решил Коул. Крепко взяв лицо жены в ладони, он запрокинул ей голову, чтобы осмотреть глаза. – Молли, ты меня видишь? Что ты видишь, скажи.
– Я тебя слышу, но… Подожди…
– Молли! – Коул испугался, что она сейчас потеряет сознание. – Молли, держись!
– Ничего… не чувствую. – Молли откинула голову на подголовник.
Коул выскочил из машины, открыл багажник, забитый коробками и медицинскими справочниками.
– Мать твою! – выругался он, расшвыривая бесполезное барахло. – Наконец-то! – Найдя аптечку, Коул сорвал пластмассовую крышку и бросился к жене.
Та тряслась всем телом, точно в конвульсиях.
– Молли, Молли, ты меня слышишь?
Коул быстро вскрыл упаковку с нашатырем, сломал ампулу и сунул к носу жены.
– Рука! – чуть слышно прошептала Молли и закричала в голос: – Коул! Черт, как жжет!
– Молли! – Коул похлопал ее по щекам, проверил пульс.
Дышала Молли нормально, но пульс был учащенный. Коул прыгнул за руль, включил передачу и рванул с места.
– Держись, Молли! – Коул гнал, не разбирая дороги. – Держись, милая, держись!
Впереди показался дом Ханны Слейт. Коул резко затормозил у ворот и глянул на Молли, глаза которой по-прежнему были плотно зажмурены.
– Молли! – позвал Коул.
Она разлепила веки. Коул взял ее за руку, осмотрел рану. Осторожно убрал челку и пощупал лоб – жара не было. Поднес палец к ее глазам, поводил из стороны в сторону – Молли поворачивала голову вслед за пальцем. Коул прижал ладонь к ее лбу и строго произнес:
– Следи только глазами. Следи за пальцем только глазами.
Молли снова зажмурилась.
– Коул!
– Я здесь, милая! Открой глаза! Следи за моим пальцем!
Молли послушалась.
Коул обнял ее и прижал к себе.
– Мне казалось, что я отморозила ноги, а сейчас все нормально…
Молли пошевелила пальцами, увидела на повязке подпалину в виде буквы Т, показала ее мужу.
Коула разрывало от злости. Не на Молли – на необъяснимое. Он отвернулся, чтобы не закричать, но тут же развернулся обратно к Молли и быстро снял повязку. На месте пореза розовел свежий, затягивающийся рубец.
– Коул, это была Картина, – тихо прошептала Молли. – Тут что-то есть… Нет, не здесь, а там, – она кивнула на лежащую во мраке Уайт-Граунд-роуд, – на дороге.
Коул не знал, кому или чему не верит – жене или тому, что видел собственными глазами.
– Не понимаю, почему это случилось на собрании, – бесцветным голосом сказала Молли, и Коул понял, что она просчитывает следующий шаг. – Дом Перкинсонов! – вскрикнула Молли. – Боль появилась, когда Ньютон заговорил о доме Перкинсонов!
– Что? – растерялся Коул. – При чем тут дом Перкинсонов? – Он пытался вспомнить, какие заболевания сопровождаются теми симптомами, что он наблюдал у жены.
Молли проигнорировала его возглас.
– Мне нужно попасть в этот дом! Там что-то скрывается; может, разгадка. Может, это связано с Трейси.
– Ради бога, Молли! Причины наверняка медицинские. – Коул отчаянно хватался за рациональное, логичное объяснение. – Ты же не просто так в обморок упала. Думаю, это был приступ или припадок, а вовсе не какое-то…
