Машина ждала внизу. Через сорок минут Рахманов уже был в Домодедово, еще через сорок занял свое место в самолете.
Через пятнадцать минут после взлета, покрутившись, Рахманов кое-как разместил в кресле грузное тело. Потрогал натянутые, как струна, привязные ремни, отрегулировать их он так и не смог. Подумал привычно, что для своих сорока пяти он излишне полноват. Хорошо хоть, рост выше среднего.
Рассматривая светящееся табло и прислушиваясь к гулу двигателей, попытался прикинуть, что ожидает его в Сухуми. Вариантов с левыми лезвиями «Шик» может быть множество. Множество, но пока он не приземлится думать о всех этих вариантах бессмысленно. Лучше уж употребить два с половиной часа полета на что-то другое. Только на что? На что?.. Ну, хотя бы попытаться понять, кем может оказаться этот Лотарев, оставивший на шоссе Ольша – Велиж старую контрамарку. Лотарев… Почему оказался в Смоленском районе Смоленской области? Впрочем, опять гадание на кофейной гуще. Во-первых, он отлично знает, что даже в глухой тайге на обочинах дорог неизбежно скапливается множество самых различных предметов: бумажек, пуговиц, окурков, использованных автобусных билетов… Так что рассчитывать, что хоть что-то из найденного у дороги имеет отношение к убийству Дегтярева, по меньшей мере наивно. Во-вторых, за месяц бесплодных поисков он мог убедиться – люди, угнавшие трейлер, из тех, что улик не оставляют. Никаких. И особенно улик, подобных этой. Ничего себе, визитная карточка убийцы: контрамарка. Причем не просто контрамарка, а контрамарка в модный московский театр на модный спектакль. Вообще-то поговорить с этим Лотаревым он бы не отказался. Но лишь поговорить, не питая никаких особенных иллюзий.
Заметив, что табло погасло, Рахманов с наслаждением расстегнул ремни, вытянул ноги.
Хорошо, предположений делать он не будет. Лишь прикинет, как могли себя вести Клюев и Шитиков, находящиеся пока на свободе. Заодно восстановит в памяти, как все началось…
Началось все с того, что четырнадцатого июля пастух, пасший колхозное стадо в малонаселенной лесной местности недалеко от шоссе Ольша – Велиж, обнаружил в кустах чуть присыпанный землей труп. Покойник – мужчина лет сорока со следами крови на голове и двумя ножевыми ранениями на теле – был в одежде, но без документов и вообще без предметов, которые помогли бы установить личность. По заключению прибывшего со следственно-оперативной группой Смоленской райпрокуратуры судмедэксперта мужчина был лишен жизни насильственно и умер от ножевых ран или ударов тяжелым предметом в затылочную часть головы, нанесенных почти одновременно. Произошло это за пять-шесть суток до момента обнаружения трупа.
Участники СОГ тщательно прочесали полоску леса, ведущую к шоссе. Здесь они ничего не нашли, зато на песчаном суглинке обочины среди прочих следов обнаружили отпечатки протекторов тяжелой машины. Состояние отпечатков наводило на мысль: несколько дней назад на этом месте простоял не менее часа тяжелый многоколесный грузовик, скорее всего трейлер. Проведенный в дальнейшем опрос водителей рейсовых автобусов подтвердил: пять дней назад, а именно девятого июля, на этом месте стоял трейлер марки КамАЗ. Причем один из водителей утверждал: перед трейлером на обочине стояла еще и легковая автомашина «Жигули» с московским номером, светло-серого цвета. Кабина трейлера была пуста, сколько людей было в «Жигулях», водитель сказать не смог – видел лишь человека за рулем. В дальнейшем его показания были подтверждены еще одним водителем автобуса с этой линии. Оба водителя склонялись к мнению, что номер трейлера тоже был московским, как и номер «Жигулей». После этого по инициативе СОГ были тщательно опрошены все работники ГАИ, дежурившие на трассе Москва – Смоленск – Минск – Витебск днем девятого июля. Вопрос ставился так: не замечали ли посты в этот день на шоссе связи любого рода между трейлером КамАЗ с московским номером и легковым автомобилем «Жигули» светло-серого цвета, также с московским номером. Упорный поиск в конце концов вывел СОГ на инспектора Сафоновского районного ОГАИ Смоленской области Козлова. По утверждению Козлова, днем девятого июля, во время несения дежурства на участке Вышегор – Анохово шоссе Москва – Минск, им были остановлены для проверки «Жигули» шестой модели светло-серого цвета с московским номером. Проверка проводилась в связи с подозрением на угон машины по приметам, сообщенным Козлову утром на разводе. Когда он заглянул в машину, там играл стереомагнитофон. Изучив документы водителя и заметив, что машина отличается от угнанной серией выпуска, Козлов «Жигули» отпустил. В момент остановки в машине находилось три человека: немолодой водитель и двое молодых людей в возрасте около тридцати лет на заднем сиденье. С точностью описать внешность водителя и пассажиров Козлов не брался. Как ему показалось, один из них был блондином с длинными волосами, у второго волосы были темней и короче. Водитель был седым и, как показалось инспектору, с не совсем здоровой кожей. Впрочем, Козлов обещал: если ему покажут всех троих, он их узнает. По словам Козлова, предъявленные водителем документы никаких подозрений не вызывали. Данные, указанные в документах, а также номер «Жигулей» шестой модели Козлов помнил лишь частично. Лучше всего в памяти инспектора сохранились имя и отчество водителя – Игорь (или Илья) Кириллович. Фамилию Козлов восстановить не смог, но запомнил, что была она русской, обычной, начинавшейся на «С». Номер машины московский, первая, маленькая буква «я». В номере как будто есть цифры «2», «4» и «6», но это Козлов показал с некоторой натяжкой. Важно, что Козлов совершенно точно вспомнил многоосный междугородный трейлер марки КамАЗ, прошедший по трассе незадолго перед тем, как он остановил «Жигули». На номер трейлера Козлов особого внимания не обратил, но заметил надпись на борту: «Мострансагентство».
На высланный вскоре запрос смолян ГИЦ[15] сообщил: среди пропавших без вести по Союзу с подобными или очень схожими приметами значится водитель «Мострансагентства» Дегтярев Геннадий Олегович – тридцати девяти лет, житель Москвы. Он был шофером первого класса, опытным водителем, проработавшим на междугородных линиях более 15 лет. Девятого июля он выехал из Москвы с грузом на трейлере КамАЗ с прицепом № 66–15 МШ и до сих пор не вернулся. Ответ ГИЦ смоляне получили седьмого августа; в тот же день ими в Москву был откомандирован снабженный фотографиями и подробным описанием внешности убитого оперуполномоченный Смоленского РОВД Жуков. Уже девятого августа Жуков установил: внешность, особые приметы и одежда человека, найденного убитым около шоссе Ольша – Велиж, до мельчайших деталей совпадают с внешностью, особыми приметами и одеждой пропавшего без вести Дегтярева. Шоссе Ольша – Велиж входило составной частью в маршрут, по которому должен был проследовать трейлер Дегтярева.
Его трейлер выехал из автобазы «Мострансагентства» в шесть тридцать утра девятого июля, точно по графику, с пятьюстами тысячами пачек голландских бритвенных лезвий «Шик». Свой груз Дегтярев должен был сдать вечером этого же дня псковской областной базе «Росгалантерея», затем вернуться с обратным грузом в Москву, вечером десятого. Десятого июля трейлер в Москву не прибыл, поэтому одиннадцатого утром диспетчерская «Мострансагентства» связалась по телефону с базой-получателем. Никаких сведений о трейлере и его грузе у базы не было. Подождав еще немного и не получив никаких известий ни от Дегтярева, ни от псковской базы «Росгалантерея», администрация «Мострансагентства» сообщила о пропаже трейлера в милицию.
Заметив идущую по проходу стюардессу с подносом, Рахманов снова переместил тяжесть тела. Взял протянутый стаканчик с минералкой, отхлебнул. Ясно, танцевать надо от светло-серых «Жигулей». Именно люди, ехавшие в светло-серых «Жигулях», выследили трейлер Дегтярева еще в Москве. Поехали за ним. Остановили в безлюдном месте. Убили водителя… Затем… Затем… Затем, если следовать логике, экипаж «Жигулей» должен был разделиться. Кто-то сел в кабину трейлера и увел его в неизвестном направлении. Опять же следуя логике, это скорей всего были два молодых пассажира с заднего сиденья. Пожилой же водитель с именем-отчеством Игорь или Илья Кириллович и фамилией, начинающейся на «С», вернулся в Москву. Возможно, организатором всей операции был именно этот пожилой водитель. А молодые люди исполнителями.
Сейчас, в самолете, он может еще утешиться воспоминанием о том, как вышел на одного из этих «молодых людей» – на Клюева. Вышел же на Клюева лишь потому, что предположил: выследить машину, заставить водителя остановить ее и, главное, незаметно для ГАИ перегнать трейлер мог только профессионал. Такой же, как и Дегтярев, водитель-дальнобойщик. Знающий все тонкости работы на междугородных линиях. Так возник список, в который попали водители-дальнобойщики «Мострансагентства», отсутствовавшие в Москве девятого июля по любым причинам или уволившиеся из «Мострансагентства» незадолго до этого срока. Первоначально в список вошло около ста фамилий. Затем перечень подозреваемых сузился до тридцати. Наконец, проведя проверочные допросы, Рахманов выделил восемь водителей примерно тридцатилетнего возраста, в показаниях которых и в последующей их проверке усматривался хоть какой-то изъян. В Москву был вызван инспектор Сафоновского районного ОГАИ Козлов, которому предложили заняться нелегкой работой поэтапным опознанием каждого из восьмерки. Первые четыре опознания результата не дали. Но на пятом, увидев двадцатидевятилетнего водителя пятого таксомоторного парка Москвы Клюева, ранее работавшего в «Мострансагентстве», Козлов без тени сомнения заявил: именно этот человек сидел на заднем сиденье остановленных им девятого июля светло-серых «Жигулей». Поскольку ранее Клюев показал, что с девятого по тринадцатое июля находился на больничном и из Москвы не выезжал, теперь, после опознания и очной ставки с Козловым, ему нужно было как-то объяснить встречу с инспектором ГАИ девятого июля на перегоне Вышегор – Анохово. И Клюев «вспомнил». Девятого июля он, Клюев, решил съездить на толкучку в Смоленск. Для поездки воспользовался остановленной им утром на Можайском шоссе машиной – светло-серыми «Жигулями» шестой модели. Водителя не знает, но может описать: пожилой человек, примерно лет пятидесяти, седой, загорелый. Водитель после коротких переговоров согласился подвезти Клюева до Смоленска за пятьдесят рублей. Номера машины Клюев не запомнил. В Смоленске, расплатившись с водителем, он вышел и больше никогда этого человека не видел. В Москву вернулся на следующий день, на поезде, сразу после толкучки. На вопрос, кто еще был в светло-серых «Жигулях», кроме него и водителя, Клюев сначала ответил: никого. Потом, после сделанных на очной ставке показаний Козлова, опять «вспомнил». На полпути, мол, к ним подсел случайный попутчик. Вышел попутчик перед самым Смоленском, кто он, Клюев не знает. И лишь потом, когда был «вычислен», вызван в прокуратуру и там опознан Козловым один из близких знакомых Клюева, ранее судимый Шитиков, показания снова изменились. Шитиков сначала тоже утверждал, что, взяв с девятого по тринадцатое июля отгул на работе в фирме «Заря», никуда из Москвы не отлучался. Но после очной ставки с Козловым, явно по предварительному сговору с Клюевым, заявил: девятого июля он ездил на субботнюю толкучку в Смоленск вместе со своим приятелем Клюевым. В Москву вернулся с ним же сразу после толкучки, десятого июля, на поезде. Пожилого водителя, подвезшего их в Смоленск на светло-серых «Жигулях», видел в первый раз. Клюев полностью подтвердил показания Шитикова. Сбить с этих показаний ни того, ни другого Рахманов уже не мог, как ни старался. Даже после опознания Козловым оба категорически отрицают, что могли каким-то образом оказаться девятого июля в Смоленском районе Смоленской области на перегоне Ольша – Велиж, утверждают, что доехали всего лишь до Смоленска. И хотя ясно, что новые показания Клюева и Шитикова, как и прежние, выдуманы от начала до конца, у Рахманова нет улик, могущих их опровергнуть. Да, инспектор ГАИ Козлов опознал и Клюева, и Шитикова. Но Козлов мог лишь подтвердить, что видел Клюева и Шитикова в светло-серых «Жигулях» шестой модели, остановленных между Вязьмой и Смоленском, и только. Ясно, этого мало, чтобы Рахманов мог добиваться санкции на арест. Или хотя бы на задержание.
