— Разберемся, — хмуро отозвался Лютиков.
— Вы не имеете права так обращаться со мной! — кричала Магда. — Я, между прочим, гражданка Сейшельских островов! Вот мой паспорт.
Лютиков мельком взглянул на розовые корочки и с усмешкой спрятал их в карман своего новенького милицейского мундира.
— Разберемся, — пообещал он. — Будь вы гражданкой хоть Соединенных Штатов Америки, хоть Гренландии, вам все равно будет сегодня же предъявлено обвинение в незаконном хранении оружия.
— Но Гренландия не государство, это датская территория, — запротестовала Магда. — И потом, я применила оружие в целях самообороны, защищаясь от бандитов.
— Держите ее! — вдруг о чем-то вспомнив, вскочила Вера Эрлих. — Она хочет уйти, не заплатив за гадание.
— Которое, кстати, сбывается, — поддакнула я.
— И если она иностранная подданная, то пусть платит в твердой валюте! — добавила Вера.
— Разберемся и с этим, — машинально откликнулся Лютиков.
— Интересно, есть ли у него попугай, — шепнула я на ухо Вере Эрлих.
— И если есть, то какие слова он умеет говорить?
Участковый нагнулся над трупами Вороны и Захара и с удовольствием присвистнул.
— Ого, старые знакомые!
— Вот видите! — торжествующе воскликнула Магда.
— А этого тоже вы положили? — спросил Лютиков, кивая на труп Баландяна.
— Тоже я, — с гордостью подтвердила Магда. — Сейшельские женщины могут за себя постоять.
— Разберемся, — снова пообещал ей Лютиков. — И с вашим инвестиционным фондом разберемся. Очень у вас интересные дела с итальянской мафией обнаружились. Между прочим, вас со вчерашнего дня разыскивает Интерпол.
Так что сейшельское гражданство на данном этапе вам подмоги не окажет.
И блестящие наручники защелкнулись на запястьях Магды Ларионовой.
— Вот так, бабоньки! — Лютиков вытер платком вспотевший лоб и усмехнулся. — И что бы вы без меня делали со своей мистикой!
— А хотите, я расскажу, как вы узнали про эту квартиру? — повернулась я к участковому.
— Очень было бы интересно послушать, что вы еще напридумываете.
— Вам недавно позвонили по телефону, и женский голос быстро продиктовал адрес. Сказав, что неизвестные захватили хозяйку дома и ее гостей.
Так?
— Так… — подозрительно посмотрел на меня участковый. — А откуда вы…
— Интуиция, — пожала я плечами.
…Мы с Ниной медленно брели по вечернему городу. Густые осенние сумерки размешивали свои чернила в темнеющем воздухе. На кронах деревьев парка, через который мы проходили, направляясь к дому Максаковых, хрипло кричали вороны.
— И тогда я решила обратиться к частному сыщику. У меня было отложено немного денег, ну я и отправила их почтой, — закончила свой рассказ Нина.
Я только вздохнула.
Бедная девочка!
Правду говорят, что ревность — это страшная сила. Из-за того, что беременная Нина приревновала своего мужа к Ольге Максаковой, четверо человек расстались с жизнью.
— И все из-за этих проклятых кассет, — тихо плакала Нина.
— А вот мы сейчас и послушаем, что там на этих пленочках, — проговорила я, надавливая кнопку звонка.
Нам открыл Андрей.
Он выглядел очень встревоженным.
— Почему вас так долго не было! — набросился он с порога на Нину. — Ходите черт знает где, а я себе места не нахожу.
Нина зарыдала, закрыв лицо руками.
— В чем дело? — спросил совершенно раздраженный Андрей. — Что происходит, в конце концов?
— Почти все уже произошло, — сказала я, усаживаясь в кресло.
Я достала из своей сумочки кассеты, оставленные Ольгой для Баландяна.
Комплект, извлеченный Артемом Георгиевичем из моей сумочки и отправленный им потом в мусор, так и остался лежать в заржавленном баке.
— Кстати, Магда Ларионова воскресла, — решила я порадовать Белецкого.
— Н-не понял, — повел головой Андрей. — И откуда у вас кассеты?
Я вкратце изложила ему суть дела.
Белецкий сначала сидел без движения несколько минут, а потом бросился в комнату к супруге. Андрей и Нина долго не возвращались. Когда я докуривала пятую сигарету, чета Белецких наконец появилась в гостиной.
— Ну что, ребята, — повернулась я к ним. — По-моему, нам пора узнать, что же было на этих кассетах. Хотя, мне кажется, что я это уже знаю.
Андрей сбегал в комнату за магнитолой и установил ее в центре стола.
— Отлично, — похвалила я Белецкого и вставила в распахнутый рот «Панасоника» первую кассету.
«Мне нравится, что вы больны не мной. Мне нравится, что я больна не вами…» — послышался задушевный голос Аллы Борисовны.
Как все-таки приятно знать, что твои ожидания тебя не обманули.
Глава 10
ШОРОХ МАГНИТНОЙ ЛЕНТЫ
— Раньше у нее был совсем другой тембр, — сказала я, вслушиваясь в лирическую песню из кинофильма «Ирония судьбы». — В одном интервью певица даже сказала, что уже не сможет так петь…
Белецкий застыл с открытым ртом.
— Но позвольте, — втянул он голову в плечи, — как это могло получиться?
— Очень просто, — объяснила я. — Перед поездкой к Магде я купила блок «Золотой коллекции». На всякий случай. Я понимала, что дело не закончится простой передачей кассет их владельцу, и решила подстраховаться.
— А-а, теперь понятно, — протянул Андрей. — Значит, подлинники оставались у Магды. И все должны были думать, что кассеты якобы сгорели в «БМВ».
— И да, и нет, — внесла я некоторую ясность. — Дело в том, что Магде я вернула не кассеты с текстом мемуаров, а сборник песен Пугачевой. А после этого у кассет появилось еще несколько дубликатов. Но об этом мы поговорим чуть позже.
Белецкий замотал головой.
— Ничего не понимаю. Как же это могло получиться?
— Не волнуйтесь, скоро все поймете. — Белецкий недоверчиво взглянул на меня.
— А как могло получиться, что ваша супруга почуяла что-то неладное?
— спросила я в свою очередь у симпатичного юноши.
— Не знаю, — Андрей недоуменно пожал плечами и хрустнул суставами пальцев. — Я, ей-богу, не давал Нине никаких поводов…
— Для ревности?
Тут вмешалась Нина Белецкая:
— Да ты только и говорил, что об Ольге. Какая она талантливая, гибкая и интеллектуальная. Ты даже не подумал, что любая похвала актрисе — для меня как острый нож в сердце! С тех пор как я провалилась на экзамене в театральном училище, я решила, что целиком посвящу себя семье. А ты вместо того, чтобы утешать меня, каждый день подливал масло в огонь.
— Вот пожарчик и вспыхнул, — констатировала я.
— Я думала, что хотя бы на работе ты не будешь искать встречи с ней. И что же, — продолжала свои возмущенные жалобы Нина. — Пять дней назад я звоню тебе в издательство, и трубку берет Ольга! Это в твоем-то кабинете!
— Это вы звонили Максаковым? — спросила я невзначай.
— Да, — призналась Нина. — Я была сама не своя. Мне казалось, что нужно что-то делать, что-то предпринимать… А как вы догадались?
— Видите ли, Нина, — назидательно проронила я, — существует одно золотое правило: если имеет место некоторое действие, которое потом прекращается, то причину этого действия следует искать именно в его прекращении. А поскольку Ольга, когда мы познакомились с ней в «Черном агате», рассказала мне, что звонки прекратились после того, как вы переехали к Максаковым, мне все сразу стало ясно.
— Но каким образом вы догадались, что Эрлих работал на меня? — недоумевала Нина.
— Здесь уж совсем просто, — ответила я. — Во время первой встречи с Андреем я сразу же поняла, что в этом деле замешан личный, интимный интерес.
Интуиция подсказала мне, что Андрей чего-то не договаривает. Но на самом деле он просто не знал, что именно стало причиной организованной за ним слежки. И, кстати, это еще один замечательный закон: если имеет место некое действие, совершенно не обязательно полагать, что его причина кроется именно в данной ситуации. Часто бывает, что причина коренится совсем в другом, но человек склонен предположить, будто налицо прямая зависимость. Так и произошло в нашем случае. Сыщик был нанят, дабы уличить человека в супружеской измене, а объект слежки считал, что за ним наблюдают из-за возложенного на него важного поручения. И эти две силы столкнулись. Результат — гибель Эрлиха.
— Но как вы пришли к выводу, что Эрлиха наняла я?
— Время, голубушка. Меня смутили временные параметры, указанные в письме. За Андреем нужно было следить с 9 до 21. Выходит, что с 21 до 9 объект не нуждался в наблюдении. Первая мысль, которая могла возникнуть у меня, — это мысль о ревнивой жене. А уж когда я увидела Андрея, наблюдающего за выступлением Ольги, когда Ольга пожаловалась мне на телефонный террор, прекратившийся с вашим вселением к Максаковым, то все сразу встало на свои места.
— Как стыдно! — закрыла Нина лицо руками.
— Кстати, Олег подозревал, что это вы периодически названивали Максаковым. Но, поскольку он жил в ожидании развода, ему было все равно.
