Она решила посвятить жизнь облегчению страданий больных людей, потому что ее мать настрадалась перед смертью. Но под облегчением страданий подразумевала быстрый уход из жизни.
Роберт Коуви вернулся в дом. Потрясенный морально, но физически в полном порядке. «Люминакс» в крови присутствовал, но не в опасной концентрации.
— Она казалась такой милой, такой нормальной, — пробормотал он.
«Именно так», — с горечью подумал Тол.
Он и Ла Ту заполнили какие-то бумаги, потом направились к автомобилю Ла Ту. Тол тяжело плюхнулся на переднее сиденье и уставился прямо перед собой. Ла Ту с улыбкой повернулся к нему.
— Мы еще сделаем из тебя копа, Эйнштейн.
Тол защелкнул ремень безопасности, подумав, что меньше всего на свете ему хочется стать настоящим копом.
Загудел аппарат внутренней связи.
— Мистер Коуви, сэр.
— Уже иду. — Доктор Уильям Фарли поднялся из-за письменного стола.
Сорока восьми лет, худой, как жердь, с вечно растрепанными волосами, он, тем не менее, прилагал немало усилий для того, чтобы выглядеть респектабельно, не ученым-бессребреником, а бизнесменом от медицины. Вот и теперь надел сшитый по фигуре пиджак, костюм обошелся ему в тысячу долларов, и пустил в ход расческу.
Остановился у двери, глубоко вдохнул и вышел в коридор, который вел в главный вестибюль фонда. Там он нашел регистратора и пожилого мужчину, сидевшего на большом мягком диване.
— Мистер Коуви? — спросил доктор, протягивая руку.
Мужчина поставил на столик чашку кофе, полученную от регистратора, и они обменялись рукопожатием.
— Доктор Фарли?
— Пройдемте в мой кабинет.
В кабинете Фарли указал на кресло, а сам сел за массивный стол. На Коуви этот стол впечатления не произвел, поэтому Фарли несколько удивился. Богачом Коуви не выглядел: костюм из обычного магазина, полоски галстука не гармонировали с полосками рубашки. Однако директор фонда «Лотос» достаточно много общался с богатыми людьми, чтобы знать, что самые богатые зачастую ездят на «тойотах» с газово-бензиновым двигателем, чтобы экономить на стоимости горючего, и носят пыльники, пока они не протрутся до дыр.
Фарли налил кофе в две чашки, одну предложил Коуви.
— Как я и говорил вам вчера по телефону, я мало что знаю о состоянии вашего сердца. Ваш кардиолог — Дженнифер Ленсдаун, так?
— Совершенно верно.
— И вас консультируют в Центре поддержки кардиологических больных?
Коуви нахмурился.
— Консультировали.
— Теперь нет?
— Возникла проблема с медсестрой, которую они мне прислали. Я еще не решил, вернусь ли к ним. Но это — совсем другая история.
— Что ж, мы думаем, вы могли бы стать достойным кандидатом для нашего фонда. В некоторых случаях мы предлагаем нашим пациентам специальную программу.
— В каких случаях?
— Если состояние тяжелое.
— «Лотос» — фонд альтернативного лечения, — процитировал Коуви. — Поправьте меня, если я не прав, но я не думаю, что женьшень и акупунктура могут помочь, если болезнь сердца зашла слишком далеко.
— Это не по нашей части. — Фарли пристально смотрел на него. — Вы — бизнесмен, сэр?
— Был им. Полвека.
— В какой области?
— Производство. Потом — венчурный капитал.
— Тогда, как я понимаю, вы бы хотели сразу перейти к делу.
— Вы понимаете правильно.
— Что ж, позвольте задать вам вопрос, мистер Коуви. Хотели бы вы жить вечно?
— Как это?
Фарли научился не только чистить ботинки и произносить слова, содержащие более четырех слогов, но и играть со своими пациентами, как кошка с мышкой. Знал, как разжечь их любопытство.
— Я бы хотел рассказать вам о фонде. Но сначала попрошу вас подписать вот этот документ, — он открыл ящик стола и передал бумагу Коуви.
Тот пробежал глазами текст.
— Договор о неразглашении.
— Это стандартная процедура.
— Знаю, — кивнул старик. — Я их наподписывался. Почему вы хотите, чтобы я его подписал?
— Чтобы вы не сделали достоянием публики все то, что я собираюсь вам рассказать.
Его слова заинтриговали старика, Фарли это видел, пусть тот и пытался это скрыть.
— Если вы не хотите ставить свою подпись, я вас пойму. Но тогда, боюсь, мы не сможем продолжить наш разговор.
Коуви еще раз прочитал текст.
— Ручка есть?
Фарли протянул ему «Мон Блан». Коуви расписался и вернул ручку и документ.
Бумагу Фарли тут же убрал в стол.
— Доктор Ленсдаун — хорошая, добрая женщина. И она сделает все, на что способна наука, чтобы подлатать ваше сердце и дать вам еще несколько лет жизни. Но медицинская наука не всесильна. В конце концов, мистер Коуви, мы все умрем. Вы, я, дети, которые рождаются в эту самую минуту. Святые и грешники… нам всем суждено умереть.
— У вас интересный подход, доктор. Вы так подбадриваете всех ваших пациентов?
Доктор Фарли улыбнулся.
— В наши дни мы много чего слышим о старении и о людях, которые пытаются навсегда остаться молодыми.
— Навсегда — это интересно. Продолжайте.
— Мистер Коуви, вы слышали о правиле Хейфлика?
— Нет. Никогда.
— Названо в честь человека, который открыл, что человеческие клетки могут репродуцироваться ограниченное число раз. Сначала репродукция идеальная. Но через какое-то время они не могут поддерживать прежний уровень контроля качества. Поэтому вновь вырабатываемые клетки становятся менее эффективными.
— Почему?
— Есть важная цепочка в ДНК, которая укорачивается с каждым воспроизводством клетки. Когда она становится слишком короткой, клетка сходит с ума и не может репродуцироваться должным образом. Иногда этот процесс полностью прекращается.
— В принципе, я понимаю, о чем вы говорите. Но попрошу не налегать на биологию. В этом я не силен.
— Разумеется, мистер Коуви. Есть несколько способов обойти правило Хейфлика. В будущем станет возможно увеличить продолжительность жизни на десятки, может, даже сотни лет.
— Но не навсегда.
— Совершенно верно.
— Так давайте ближе к делу.
— Мы никогда не сможем создать человеческое тело, которое сможет прожить несколько сотен лет. Законы физики и природа этого не разрешают. А если бы и смогли, не следует забывать, что случаются болезни и несчастные случаи, которые укорачивают жизнь.
— Ваше повествование все веселее и веселее.
— Доктор Ленсдаун сделает для вас все возможное, чем располагает современная медицина, и Центр поддержки кардиологических больных окажет вам всестороннюю помощь.
— Тут все зависит от медсестры, — пробормотал Коуви. — Продолжайте.
— И вы сможете прожить еще пять, может, и пятнадцать лет… Или можете рассмотреть нашу программу. — Фарли протянул Коуви визитную карточку и указал на логотип фонда «Лотос» — золотой цветок. — Вы знаете, что означает лотос в мифологии?
— Понятия не имею.
— Бессмертие.
— Такое возможно?
— Первобытные люди видели, как лотос вырастает из воды в руслах рек, которые до этого пересыхали на многие годы. Вот они и думали, что эти цветы бессмертны.
— Вы говорили, что не ваших силах уберечь человека от смерти.
— Не в наших. Вы умрете. А то, что мы вам предлагаем, можно назвать реинкарнацией.
Коуви пренебрежительно фыркнул.
— Я уже тридцать лет как перестал ходить в церковь.
— Видите ли, мистер Коуви, я никогда не ходил в церковь. И говорю не о духовной реинкарнации. Нет, я веду речь о научно доказанной реинкарнации.
— Это тот самый момент, когда вы начинаете терять клиентов, так?
Фарли расхохотался.
— Совершенно верно. Именно на этом предложении.
— Что ж, меня вы пока не потеряли. Продолжайте.
— Все это очень сложно, но я постараюсь вычленить самую суть, и с минимумом биологии.
Старик отпил кофе и махнул рукой доктору, чтобы тот не останавливался.
— Фонду принадлежит патент на процесс, известный как регенеративное воспроизводство нервных стволовых клеток… Я знаю, это название вязнет на зубах. Между собой мы называем его клонированием сознания.
— Объясните.
— Что такое сознание? Вы оглядываете комнату, видите вещи, ощущаете запахи, реагируете. Думаете. Я сижу в той же комнате, но смотрю на другое, или на то же, а реагирую иначе. Почему? Потому что мозг каждого человека уникален. Фонд разработал способ получить полную генетическую карту вашего мозга, а потом запрограммировать рост клеток эмбриона таким образом, чтобы на выходе получился абсолютный дубликат. После того, как вы умрете, ваше сознание полностью возродится в младенце. Вы… вновь обретете жизнь. По существу, ваш мозг пересадят в другое тело.
— И как же вы это делаете? — прошептал старик.
— Процесс трехэтапный. Во-первых, мы «вычерчиваем» точную карту структуры вашего мозга, какая она сейчас… тех его участков, где находится сознание. Для этого мы используем суперкомпьютеры и МР-томографы.
