– Хорошо, – кивнула Стефани, не сводя с него глаз.
– Чистая фантазия, – фыркнул Дейв, но интерес читался и на его лице.
– Конечно, такое трудно себе представить, – согласился Винс, – но он был там в четверть одиннадцатого, а через пять с небольшим часов оказался в «Дженс». Это тоже трудно себе представить, но нам известно, что это факт. Позволите продолжить?
– Фантазируй дальше, Макдафф[14], – кивнул Дейв.
– Если его ждал автомобиль с прогретым двигателем, он мог добраться до аэропорта Стэплтон за полчаса. И конечно же, он не полетел обычным рейсом. Мог заплатить наличными и взять билет на вымышленное имя – тогда с этим не возникало проблем, – но прямых рейсов из Денвера в Бангор не было. Если на то пошло, из Денвера не было прямых рейсов в любой аэропорт Мэна.
– Вы проверяли.
– Само собой. А если лететь с пересадкой, он прибыл бы в Бангор в шесть сорок пять вечера, то есть гораздо позже того времени, когда его видела девушка за прилавком. Более того, в то время года он опоздал бы на последний паром к Лосиному острову.
– В шесть вечера отплывал последний? – спросила Стефани.
– Да, и так до середины мая, – подтвердил Дейв.
– Значит, он летел чартерным рейсом, – заявила Стефани. – На зафрахтованном реактивном самолете. В Денвере были компании, которые предоставляли самолеты для фрахта? И мог он позволить себе зафрахтовать реактивный самолет?
– Да – на все вопросы, – ответил Винс, – но полет обошелся бы ему в пару тысяч баксов, а с их банковского счета таких денег не снимали.
– Не снимали?
Винс кивнул.
– Вплоть до исчезновения этого парня существенных сумм со счета не снимали. Тем не менее он мог уложиться в означенный период времени. Я наводил справки в нескольких чартерных компаниях, и везде мне сказали, что в хороший день – когда атмосфера спокойная, а маленький «лир», тридцать пятый или пятьдесят пятый, взлетает в середине дня – такое путешествие занимает три часа. Или чуть дольше.
– Из Денвера в Бангор, – уточнила Стефани.
– Из Денвера в Бангор, ага… а ближе к нашей части побережья нет ни одного места, где может приземлиться одна из этих керосиносжигалок. Слишком короткие полосы, понимаешь?
Она понимала.
– Так вы связались со всеми чартерными компаниями Денвера?
– Я пытался. Удовольствия не получил. Из пяти компаний, которые использовали самолеты первой или второй модели, только в двух соизволили поговорить со мной. Ага, имели полное право не говорить. Я всего лишь газетчик из крошечного городка, расследующий случайную смерть, а не коп, ищущий убийцу. Более того, в одной из компаний мне сказали, что неправильно проверять только БАО, самолеты которых приписаны к Стэплтону…
– Что такое БАО?
– Базовые авиационные операторы, – ответил Винс. – Фрахт самолетов – лишь одно направление их деятельности. Они получают разрешения, обеспечивают работу маленьких терминалов для пассажиров частных самолетов, продают запчасти, проводят техническое обслуживание, ремонтируют самолеты. Во многих БАО можно пройти таможню, купить альтиметр, если твой сломался, поспать восемь часов в комнате отдыха, если вышло время, которое разрешено проводить за штурвалом. Одни БАО – скажем, «Сигнече эйр» – крупные сетевые предприятия вроде «Холидей инн» или «Макдоналдс». Другие – совсем крошечные, могут похвастать только торговым автоматом в офисе и флюгером на взлетно-посадочной полосе.
– Вы провели журналистское расследование! – Рассказ Винса произвел впечатление на Стефани.
– Ага, и узнал, что не только колорадские пилоты и колорадские самолеты использовали Стэплтон или другие колорадские аэропорты. Принципиально с тех пор ничего не изменилось. К примеру, самолет БАО из Ла-Гуардиа в Нью-Йорке мог прилететь в Денвер с пассажирами, которые собирались провести месяц в Колорадо, навещая родственников. Пилоты будут искать в аэропорту желающих попасть в Нью-Йорк, чтобы не лететь порожняком.
– Или они могли заранее договориться с какими-то пассажирами, чтобы забрать их обратным рейсом, – добавил Дейв. – Причем все это происходило до эры компьютеров. Понимаешь, Стефф?
Она понимала. Поняла и кое-что еще.
– То есть запись о полете мистера Когана могла храниться в архивах «Эйр игл» из Нью-Йорка.
– Или «Эйр игл» из Монпелье, штат Вермонт, – добавил Винс.
– Или «Джаст даки джетс» из Вашингтона, округ Колумбия, – вставил Дейв.
– А если Коган расплатился наличными, – добавил Винс, – тогда такой записи могло не быть вовсе.
– Но, конечно же, все эти компании…
– Да, мэм, – кивнул Дейв. – Конечно же, их все проверяли, начиная с ФУГА[15] и заканчивая налоговиками. Как же можно обойтись без ФУГА? Но когда расплачиваются наличными, никаких бумаг зачастую не остается. Помнишь Хелен Хафнер?
Разумеется, она помнила. Их официантка в «Серой чайке». Сын которой недавно упал из шалаша на дереве и сломал руку. Винс еще сказал о деньгах, которые сунул в карман Хелен: Дядю Сэма не должно волновать то, о чем он не знает. А Дейв добавил: Именно так ведет бизнес Америка.
Стефани полагала, что так оно и есть, но из-за этого способа ведения бизнеса в подобном расследовании возникали неразрешимые проблемы.
– Значит, вы не знаете, – сделала вывод Стефани. – Сделали что могли, но не знаете.
На лице Винса отразилось изумление, а потом он заулыбался.
– Я думаю, Стефани, человеку не дано знать наверняка, сделал ли он все, что мог. Скорее, большинство из нас приговорено – черт, даже обречено – думать, что мы могли сделать чуточку больше, даже когда нам удается заполучить то, к чему мы так страстно стремились. Но ты не права – я знаю. Он зафрахтовал самолет в Стэплтоне. Только так – и не иначе.
– Но вы сказали…
Он наклонился вперед над сцепленными руками, глядя ей в глаза.
– Слушай внимательно и учись, дорогуша. Я очень давно читал рассказы про Шерлока Холмса, поэтому процитировать не берусь, но в какой-то момент великий детектив сказал доктору Ватсону примерно следующее: «Когда исключишь невозможное, то, что остается – каким бы невероятным оно ни казалось, – и есть ответ». Мы точно знаем, что Парень из Колорадо утром в среду находился в Денвере, в офисном здании, где работал, до четверти или двадцати минут одиннадцатого. И мы до определенной степени уверены, что он находился в «Дженс» в половине шестого. Подними пальцы, как ты это делала, Стефани.
Она подняла: левый указательный – Парень в Колорадо, правый указательный – Джеймс Коган в Мэне. Винс расцепил руки и коснулся правого пальца Стефани своим. Старость встретилась с молодостью.
– Но мы не можем назвать этот палец половиной шестого, – добавил он. – Мы не можем полностью доверять девушке за прилавком, которая, конечно, не сбивалась с ног, как это случается в июле, но дел ей все равно хватало, учитывая, что было время ужина и все такое.
Стефани кивнула. В этой части света ужинали рано. Обед – здесь это слово произносили скорее как «обе-е-е-д» – приходился на полдень, и очень часто его съедали на палубе рыбацких шхун, добывавших лобстеров.
– Давай считать, что этот палец – шесть часов, – уточнил Винс. – Время отправления последнего парома.
Она снова кивнула.
– Потому что только на нем он мог добраться до острова.
– Если не переплыл пролив, – вставил Дейв.
– Или не нанял лодку, – предположила она.
– Мы спрашивали, – сказал Дейв. – И что более важно, мы спросили Гарда Эдвика, работавшего паромщиком весной восьмидесятого года.
Коган принес паромщику чай? – внезапно задалась вопросом Стефани. Потому что ты должен принести чай рулевому, если хочешь прокатиться на пароме. Вы сами это сказали, Дейв. Или паромщик и рулевой – разные люди?
– Стефф? – В голосе Винса послышалась тревога. – Ты в порядке, дорогуша?
– Все прекрасно, а что?
– Ты выглядела… Ну, не знаю, словно наткнулась на что-то странное.
– Так оно и есть. Это же странная история. – А потом она добавила: – Только это совсем не история, тут вы правы, и если я наткнулась на что-то странное, то, полагаю, причина в этом. Все равно что пытаться проехать на велосипеде по натянутому канату, которого нет. – Стефани замялась, но решила продолжить и выставить себя полной дурой. – Мистер Эдвик вспомнил, что Коган что-то ему принес? Он же принес чай для рулевого?
Какое-то время оба молчали. Разглядывали ее непроницаемыми глазами – на удивление молодыми и ребяческими на их старческих лицах, – и она подумала, что сейчас засмеется, или заплачет, или что-то сделает, может, даже что-то разобьет, лишь бы избавиться от тревоги и нарастающей убежденности, что ей таки удалось выставить себя на посмешище.
– К вечеру похолодало, – заговорил Винс. – Кто-то – мужчина – принес в рубку бумажный стаканчик с кофе и протянул Гарду. Они перекинулись парой слов. Дело было в апреле, не забывай, так что уже смеркалось. Мужчина сказал: «Спокойно идем». И Гард ответил: «Ага». Потом мужчина сказал: «Долго сюда добираться». Или: «Я долго сюда добирался». По словам Гарда, он мог даже сказать: «Токья долго сюда добирался». И ведь есть такая фамилия. В телефонном справочнике Тиннока она отсутствует, но в нескольких других я ее нашел.
