время у нее отшибло память. И вообще, ей казалось, что она потеряла сознание, а когда пришла в себя, незнакомки уже не было. Видимо, ей надоело ждать, пока Марфа Петровна очнется, или у нее были какие-то свои дела.
Но самым странным было то, что, когда Марфа Петровна опомнилась, Сима тоже спал. А ведь он днем никогда не спит…
Марфа Петровна вспомнила, как по телевизору предупреждали пенсионеров, чтобы те не впускали в квартиру незнакомых людей, среди которых часто попадаются мошенники. Да с той же Зюкой однажды случилась нехорошая история – она впустила в квартиру женщину, попросившую воды, а когда та ушла, бесследно пропали Зюкины золотые часики. Впрочем, Зюка часто что-нибудь теряла.
Так или иначе, но после исчезновения той женщины в берете Марфа Петровна проверила квартиру и убедилась, что никакие ценные вещи не пропали.
Проверить зеленый фотоальбом ей даже не пришло в голову, потому что кому он нужен, кроме самой Марфы Петровны?
Маршрутка надолго застряла в пробке, так что к дому Надежда Николаевна подошла совершенно без сил. Болела шишка на затылке, хотелось пить, а еще принять душ, чтобы избавиться от запаха участковой поликлиники. Наконец свернули на ее улицу, и Надежда крикнула водителю, чтобы остановился на переходе. Когда она встала, голова снова закружилась, так что женщина, сидевшая у двери, даже встревоженно спросила, не плохо ли ей. В ответ Надежда не слишком вежливо отмахнулась, сосредоточившись на том, чтобы не споткнуться на ступеньках.
Не успела Надежда выйти из маршрутки, как у нее зазвонил телефон. Разглядеть, кто звонит, ей не удалось, так как ярко, не по сезону, светило солнце и экран отсвечивал. Тем не менее она поднесла трубку к уху.
– Надя, это я! – донесся приглушенный трагический шепот.
– Я бывают разные… – машинально ответила Надежда цитатой из любимой книги.
– Вероника Павловна! – прошипели из трубки.
– Ах, это вы… Как себя чувствуете?
– Сносно, с учетом возраста.
– Но вы еще в больнице?
– В больнице, в больнице!
– А почему вы шепчете?
– Слушай, хватит уже задавать вопросы, мы не на интервью! Лучше принеси мне какую-нибудь одежду.
– Одежду? – удивленно переспросила Надежда Николаевна.
Она всегда была женщиной сообразительной, так что сегодняшнюю заминку можно было объяснить только ударом по голове, да и очнуться в участковой поликлинике – тоже удовольствие небольшое.
– Да, одежду! Куртку какую-нибудь и все остальное… да, и обязательно что-нибудь на ноги. Не могу же я выйти на улицу в тапочках, ноябрь все-таки…
– Постойте, но ведь у вас есть своя одежда и обувь… то, в чем вас привезли. Ведь все это у вас в палате… – Голова Надежды все-таки отказывалась соображать.
– Слушай, если я прошу – значит, надо! Если бы я могла взять свое, я не стала бы тебе звонить! Не могу я попасть в свою палату, понятно? Ну так что – привезешь? Или и дальше будешь меня допрашивать?
– Да, конечно, если нужно, все привезу. А как мне вас найти?
– Приедешь – созвонимся!
Вероника Павловна отключилась, а Надежда отправилась домой.
С грустью посмотрев на душевую кабинку, она лишь умылась холодной водой, расчесала волосы и подправила макияж. После чего обследовала свой платяной шкаф.
Вероника Павловна была худенькой, миниатюрной и гораздо ниже Надежды, поэтому гардероб Надежды был бы ей безнадежно велик. Но к счастью, в шкафу остались кое-какие вещи Надеждиной дочери, которые больше соответствовали размерам Вероники Павловны. Надежда все порывалась перебрать их и куда-нибудь отдать, но Алена, приезжая в последний раз, строго-настрого запретила ей это делать. Она, дескать, проверяет по ним фигуру. Если влезает в вещи – стало быть, все нормально и садиться на диету не нужно. А если нет – тогда пора бить тревогу. Вот такой простой тест.
Сообразив, что Аленины шмотки Веронике Павловне тоже будут велики, Надежда вздохнула. Впрочем, одежда – это полбеды, как говорится, из большого не выпадешь.
Хуже обстояло дело с обувью.
У Вероники Павловны была маленькая изящная нога, так что свою обувь Надежда не могла ей предложить. Пришлось, опять же, воспользоваться обувью дочери.
Кое-как собрав необходимые вещи, Надежда сложила их в спортивную сумку и отправилась в больницу.
Войдя в холл, она позвонила Веронике Павловне.
– Я привезла то, что вы просили. Где вас теперь найти?
– В туалете на втором этаже! – прошипела Вероника Павловна.
Надежда не стала задавать лишних вопросов, хотя они так и вертелись у нее на языке, так как возникла новая проблема: внутрь ее не пропускал больничный охранник. Мол, время посещений закончилось, и к тому же для посещения больных необходим пропуск… В принципе пропуск к Веронике Павловне полагался, но сейчас никак нельзя было привлекать к ней внимание. Вдруг войдут в палату, увидят, что пациентки нет…
Но сдаваться Надежда Николаевна не собиралась.
Заметив молодого санитара, катившего через приемный покой тележку с грудой белья, она подошла к нему и вполголоса сказала:
– Молодой человек, вас просила подойти сестричка. Она вон там, за углом…
– Какая еще сестричка? – недоверчиво осведомился санитар.
– Такая интересная блондинка… высокая, глаза голубые…
– Марина, что ли? – глаза санитара загорелись.
– Вот-вот, Марина! Хочет с вами познакомиться, но сама стесняется подойти, попросила меня…
– Где, вы говорите?
– Вон в том коридоре, за углом.
Санитар задумчиво взглянул на тележку.
– Да вы не бойтесь, я за вашей тележкой пригляжу! Ничего с ней не случится!
Санитар что-то пробормотал и умчался.
Надежда Николаевна огляделась по сторонам, вытащила из груды белья белый халат подходящего размера, натянула его и с независимым видом покатила тележку.
На этот раз охранник не обратил на нее внимания.
Надежда миновала приемный покой, поднялась на лифте на второй этаж и, оставив тележку, направилась по коридору. Навстречу ей попался высокий мужчина средних лет, с лысой, удлиненной головой. Скользнув по Надежде равнодушным взглядом, он скрылся за поворотом.
Найдя туалет, Надежда Николаевна вошла внутрь, но Вероники Павловны не увидела. Правда, одна из кабинок была закрыта изнутри.
– Вероника Павловна, доставка одежды на дом! – пропела Надежда на все помещение.
Кабинка открылась, и оттуда выглянула Вероника Павловна в ярко-бирюзовом спортивном костюме.
– Что ты так кричишь? Привезла? – осведомилась она трагическим шепотом.
– Привезла. А что с вами случилось-то?
– Я его видела здесь! – прошипела Вероника.
– Кого – его?
– Журавлика!
– Какого еще журавлика? Здесь что, живой уголок?
– Да какой еще уголок! Журавлик – это мой подзащитный! Я же тебе про него рассказывала!
Вероника Павловна смотрела удивленно, и Надежда забеспокоилась, что выпадение памяти – это последствия удара по голове. А вдруг теперь так и будет? Но нет, какие-то воспоминания вернулись.
