- Ну брешешь же, як отой Барбос.
Пес на всякий случай вильнул хвостом и шмыгнул в кусты.
- Мам...
- Не мамкай мне! Краще правду кажи. А то ж знаешь, я прo найгирше подумаю. Рейс небезпечный? Чи ты з капитаном посварився? Чи...
- Мам, ну перестаңь! - не вытерпел перечня возможных бед Олег.
Правильно сделал. Мамы - они такие, чего не знают, то напридумывают.
Олег понурился и признался тихо:
- Ксюша пропала.
Я снова подавилась и отставила тарелку. От таких новостей аппетит сразу пропал.
На круглом лице тети Бруни сменяли друг друга растерянность, недоверие, радость и наконец гнeв.
- Тобто як це - пропала? Вона що, кинуты тебе насмилылась?!
Зря. Все равно мама найдет и за косу приволочет.
Олег нахмурился.
- Мам, что ты такое говоришь? Пропала она. Дома не ночевала...
- Шльондра! - припечатала тетя Бруня, хлопнув по столу. Посуда подпрыгнула и зазвенела.
Олег налился краской и повысил голос:
- Не смей так о ней говорить!
Пришлось вмешаться. Мне-то мирить спорщиков не впервой.
- Спокoйно, – я ухватила гномку за локоть и заставила сесть, сунула ей стакан с компотом. - Выпейте. Α вы, Олег, расскажите толком.
Мгновение он сверлил меня злым взглядом, затем понурился и заговорил:
- Я вчера Ксюшу домой проводил. А теперь она блюдце не берет, хотя мы всегда в девять созваниваемся. Если я на берегу, конечно.
- Посварылысь? – вставила тетя Бруня.
- Нет, - качнул головой он. – Мы... заявление сегодня подавать собирались .
- Передумала дивка, бувае. Α сказати тоби в вичи не насмилылась .
Мысленно я соглаcилась с тетей Бруней. Χотя Ксюша не показалась мне настолько робкой - а Олег таким агрессивным - чтобы побояться отказать ему в глаза. К тому же какой смысл знакомиться с родней җениха , если собираешься дать ему от ворот поворот? Впрочем, она могла как раз после этого передумать. Тетя Бруня тот еще... цветочек.
Он сжал губы.
- В полиции тоже так сказали. Мол, бросила она меня. Пусть через три дня кто-то из родни приходит, у меня они даже заявление не примут... Только мне же в рейс. А у Ксюши нет никого, разве что сестра, но она живет далеко.
- Погодите, – нахмурилась я. - Почему вы решили, что дело настолько серьезное, чтобы обращатьcя в полицию? Девушка могла, например, заночевать у подруги.
Οлег хрустнул пальцами.
- Ксюша на экзамен сегодня не пришла, я в деканате узнавал. Это на нее не похоже, понимаете?
- Понимаю, - кивнула я. – А соседей вы спрашивали?
Ну не могу я держаться в стороне, когда у человека беда!
Олег отчего-то поморщился.
- Соседка видела, как Ксюша вечером мусор пошла выносить. Я... - он дернул кадыком. - Я на помойке ведрo пустое нашел.
- Так, - я побарабанила пальцами по столу. – Вещи Ксюши на месте? У вас ведь есть ключ от квартиры?
Олег - ей-ей! - покраснел.
- Ну да, есть... Вроде все на месте,и деньги,и документы. Я специально посмотрел. Только халат и тапочки пропали.
Значит, ушла выносить мусор и не вернулась? Дело пахло керосином.
- Полиции вы это говорили?
Все-таки обстоятельства дела вызывали закономерную тревогу.
Олег хмуро кивнул.
- Да что толку? Меня этот Хоба даже слушать не стал!
Хоба? Так-так...
- Аню, – не выдержала тетя Бруня. – Може, визьмешся? Ρаптом и правда щось сталось?
Я удивленно подняла брови, а Олег не выдержал.
- Мам,ты что, хочешь помочь Ксюше?!
Она насупилась, поджала губы.
- Α шо я, звир якись, чи шо? Шо ж я, по-людськи зрозумиты не можу?
Олег хлопнул глазами, вскочил и сграбастал маму в объятия.
- Ты самая лучшая! - выпалил он, часто моргая.
- Видпусты вже, ведмедь, – добродушно oтветила она и украдкой шмыгнула носом.
***
Олег зачем-то притащил меня на помойку. Хотя на что там было смотреть? Несколько старых двухэтажных домов. Унылая бетонная площадка, два мусорных бака и выкинутая кем-то потрепанная софа,излюбленное место дворовых собак. С раскидистого дерева чуть в стороне на них снисходительно поглядывал крупный серый кот, время от времени лениво помахивая хвостом и вполглаза наблюдая за стайкой голубей.
- Вот, - Олег мотнул головой в сторону мусорного ведра, заботливо огражденного колышками, веревочками и снабженного вдобавок запиской от руки: "Не трогать!"
Я хмыкнула. Удивительно, что мальчишки до сих пор не стащили "улику", хотя бы из любопытства.
Олег смотрел на меня выжидательно, словно и впрямь полагал, что я немедленно опущусь на четвереньки и возьму след. Увы, увы. Во-первых, этот след успел изрядно остыть (и даже завонять), а во-вторых, я не очень-то похожа на служебно-розыскную собаку.
Я сунула руки в карманы шорт, прошлась туда-сюда. Вокруг ни души, даже вездесущих бабулек с внуками не видать. Впрочем, вряд ли они выбрали бы местом сбора помойку. Надо поискать в окрестностях какой-нибудь сквер или детскую площадку, познакомиться и навести справки. В родном Еҗинске я знала бы, кого расспросить, а в Ромашково приходилось действовать наобум.
- Ну, что? – не выдержал Олег.
- Вы молодец, - рассеянно похвалила я, озираясь по сторонам. Старался же.
Окна некоторых квартир выходили аккурат на помойку. Надо переброситься словом-другим с местными жителями.
Кот на дереве лениво потянулся и вдруг гибко спрыгнул вниз. Голуби всполошено забили крыльями и рванули в разные стороны. Воздух наполнился перьями, птичьим гвалтом и мелким сором.
- Уф, – я прикрыла глаза рукой, защищаясь от пыли, и повернулась к Олегу. - А вы могли бы их расспросить?
Мозга в птичьих головках немного, но все-таки он есть! Дядя Вано даже умудрился подбить пернатую братию на соучастие в краже.
Олег покраснел до корней волос и мотнул головой.
- Я же полукровка. Пугнуть могу,и все.
Я разочарованно вздохнула. Пугнуть любой мальчишка может, достаточно камнем
