отпугнули аллигатора.
– Те же самые рыбаки?
– Нет, другие. У нас народ любит на речку ходить. Марту Лейк тогда нашли профессор и его сын. Профессор – это у него прозвище такое; а так Джош Керри его зовут. Он и вправду бывший профессор какого-то университета, говорят, физику преподавал больше двадцати лет, а потом забросил и перебрался в Догму вместе с сыном Броди. Хороший такой рыжий парнишка, а Профессор больно уж умный. Видите ли, наше общество ему не подходит, оно для него слишком простое и поверхностное. Ох уж эти снобы, вечно…
– А как давно он переехал в ваш город? – не очень вежливо перебил я.
– Да лет семь назад, не меньше. Он уж давно стал полноценным жителем Догмы, а я скажу вам, детективы, что мы не всегда принимаем чужаков. Вот, скажем, чуть меньше года назад поселился у нас парень, Ричардом Стоуном кликали; редкостный говнюк, музыкантом все себя называл. Сорока ему еще не было, может, чуть старше моего сына, лет тридцать семь. Так вот, он нам сразу не понравился, не смог прижиться здесь. Все ходил, к каждому лез со своими расспросами, а мы привыкли жить по-другому. По-тихому! Никто никому в душу не ломится, если человек сам не хочет говорить. А Стоун все девушку себе искал среди наших. Но спустя три месяца пропал. Просто раз – и исчез. Вещи все в его комнате остались, деньги тоже. Ничего с собой не взял! Сбежал, и все, с концами. Думаю, и мы ему не по нраву пришлись.
– Люди так просто с концами не исчезают, – с расстановкой сказал Марк. – По моему опыту, если человек однажды ушел из дома и не вернулся, а вещи – на месте, то в девяноста случаях из ста его исчезновению кто-то поспособствовал. Что уже становится интересным… Будьте добры, дайте адрес дома, в котором тогда жил Ричард Стоун.
– Пожалуйста. Выходите в коридор, первая дверь направо. Но она заперта. Там и жил несколько месяцев этот Стоун.
– Здесь, у вас?
– Других отелей в этом городе нет, где ж ему еще жить?
– Но ваш сын сказал, что только одна комната свободна, а все остальные занимает семья, – встрял я.
– Правильно. Потому что та комната, где жил Стоун, не сдается. Она на замке.
И – тишина. Странная многозначительная пауза. Чем больше мы общались с Аббой, тем больше находили общего между ней и ее сыном.
– Ну и? – нарушил наконец молчание Марк.
– Что «ну и»? – Старуха уставилась на него с непониманием.
– Почему комната под замком? Почему не заселяете туда гостей? Там две кровати?
– Была одна… Так все сгорело, детективы, больше полугода назад. Спустя месяц, как пропал этот проклятый музыкант. Из-за него одни только проблемы! – поморщилась старуха. – Пожар начался среди ночи, когда мы все спали. Его номер никто так не занял, он стоял пустым. К вещам Стоуна мы не прикасались, все лежало как есть – ну, вдруг вернется. И не знаю я, почему и как начался пожар. В пустой-то комнате, закрытой на ключ! Но все в ней сгорело, не удалось ничего спасти: ни кровать, ни телевизор, ни одеяла… а их два было. Сейчас там голые черные стены и обугленный пол. На ремонт у нас с мужем денег нет. Спасибо, хоть пожар не унес с собой весь наш дом и нас самих; мы благодарим Бога за то, что все обошлось лишь той проклятой комнатой.
– Сочувствую, Абба, – поцокал языком мой напарник. – Значит, все, что осталось от загадочной личности Ричарда Стоуна, сгорело в пожаре, я правильно понимаю?
– Ну да. Вещи, документы – всё.
– Прямо какая-то нечистая сила пожар устроила! – Я решил пошутить, но сразу понял, что ляпнул лишнее.
– Иногда мы тоже так думаем, если честно, – закивала Абба. – Непонятно же, откуда там огонь взялся.
– Как удобно, – задумчиво произнес Марк. – Как это удобно – взять и стереть с лица земли живого человека…
– Это вы о чем сейчас, офицер? – Старуха поджала губы и напряженно свела брови у переносицы.
– Да так, мысли вслух. Абба, можно вас попросить принести еще чашечку вашего отменного кофе? – улыбнулся Марк.
Женщина явно была озадачена. Она молча взяла пустую чашку Марка и ушла в угол столовой, где находился кухонный стол, холодильник, старая микроволновка и шкафчик с кофе.
Сейчас мы с Марком не могли открыто поговорить друг с другом, мешали чужие уши рядом, но в глазах моего друга, равно как и в моих собственных, читался одинаковый вопрос: «Ну, что скажешь?»
Старуха вернулась спустя несколько минут. Мы по-прежнему молча курили, разглядывая узоры на обоях.
– Абба, скажите, а пожар уничтожил ведь и стекла окон? – спросил Марк, принимая из рук женщины чашку с кофе. – Благодарю вас.
– Ну да. Говорю ж, он все уничтожил, лейтенант, не только стекла… Мы ведрами в шесть рук тушили, прежде чем приехала полиция. У нас в городе пожарной части нет, так что в любой ситуации звоним первым делом в полицию. Стекла-то потом мы вставили, а вот с ремонтом гораздо тяжелее, сами понимаете.
– Понимаем. Скажите, можно нам будет заглянуть в ту комнату?
– Конечно, – пожала плечами Абба. – Только надо спросить у сына, куда он дел ключ. Что-то я Ника с самого утра не видела, ушел, наверное.
– И куда он мог отправиться? Вы, как я понял, живете ближе к окраине, здесь кроме полицейского участка и вашего мотеля почти ничего нет.
– Лес есть, озеро есть. Сын у меня рыбалку уважает, наверное, туда и пошел.
– Вот как. А кто, вы говорили, обнаружил крокодила и спас Сару?
– Я еще не говорила, лейтенант. Их в тот день видели двое, наши местные алкоголики, братья Робертсы. Те еще пройдохи. Одно время воровали по мелочи – то велосипед из чьего-нибудь сарая, то на рынке мешок моркови. Было дело, чуть ли не жили в полицейском участке, а потом вроде взялись за ум. Уже год как мирно рыбачат и своими грязными делишками не промышляют. Хотя кто их знает, может, чем таким и занимаются втихаря.
Марк покивал со значением.
– Абба, спасибо вам за помощь. Мы с сержантом Лоуренсом сходим подышим свежим воздухом. Прогуляемся в участок, а затем посмотрим на город. Как появится сын, попросите его, пожалуйста, найти ключ.
– Без проблем. Мне скрывать нечего!
Бравые слова Абба произнесла как-то неоднозначно, словно другим скрывать есть что. Впрочем, показалось, наверное. Спустя какое-то время мы с Марком поблагодарили ее за прекрасный завтрак и вышли из отеля знакомиться с Догмой.
