— При таком раскладе, как говорится, и раздумывать нечего. Быть в Березовке детскому саду имени Викентия Гайдамакова!
Подполковник внимательно посмотрел на Бирюкова:
— Что-то ты сегодня приподнятый, как на крыльях. Что-нибудь хорошее узнал о Тиуновой?
— Разве это плохое, что Тиунова отказалась от завещания в пользу колхоза? — вопросом на вопрос ответил Антон.
Гладышев погрозил пальцем:
— Не увиливай в сторону. Докладывай, чем Березовка дышит.
Бирюков профессионально четко, буквально в пятнадцать минут, доложил всю собранную о Тиуновой информацию и глянул на часы. Подполковник, заметив его взгляд, спросил:
— Куда торопишься?
— В ГАИ — насчет Павлика Тиунова. После надо переговорить в прокуратуре со следователем Лимакиным.
— С Лимакиным наговоришься в Березовке. По заданию прокурора он выезжает туда со спасателями. Разумеется, и тебе придется поприсутствовать на поисковых работах.
— По-моему, нечего там искать! — горячо сказал Антон.
— Нечего или чего, — проворчал подполковник, — а перестраховка в таком деле не повредит. Я, например, не разделяю твоего оптимизма. И вообще ты сегодня вызываешь у меня подозрение…
— Интуиция мне подсказывает, что Тамара Тиунова жива.
— На одной интуиции, Антон Игнатьевич, далеко не уедешь. Нужны факты, а их у тебя нет.
— Будут, Николай Сергеевич. По-моему, таинственная беглянка вот-вот должна обратиться в сберкассу за своими собственными деньгами. Не была она еще там?
— Нет, не была. Работников сберкассы мы на всякий случай предупредили.
— Значит, скоро будет. Вот с Павликом, чувствую, дело хуже. Жив он еще?
— Пока держится, но без сознания. Из Новосибирска вертолетом хирурга привозили. Сделали операцию на черепе, однако какой будет исход, врачи пока не знают, — подполковник достал из лежащей на столе пачки «Казбека» папиросу и стал разминать ее в пальцах. — По этому происшествию я полностью в курсе дела. Медэкспертиза установила, что в момент совершения аварии и сам Павлик, и его дружок Резванов были трезвыми…
— Выходит, что-то случилось с рулевым управлением трактора?
Гладышев нахмурился:
— Сотрудники ГАИ утверждают, что рулевое управление было исправно.
— Тогда что же произошло? — с недоумением спросил Антон.
— Резванов ничего объяснить не может. Говорит, Павлик упросил его съездить за компанию в райцентр, а зачем — не сказал. На Крутихинском спуске к мосту Тиунов до предела разогнал трактор и крикнул Резванову, чтобы он выпрыгнул из машины. Едва тот выпрыгнул, трактор рухнул под мост.
— Почему Павлик в левую сторону свернул?
— Вероятно, чтобы оставить в живых Резванова, который сидел в кабине справа.
— Странно все это… — Бирюков задумался. — Если Тиунов хотел покончить с собой, зачем ему понадобилось брать из Серебровки свидетеля?
— Вот и я над этим голову ломаю, — хмуро сказал подполковник и сразу спросил: — Ты на чем приехал?
— На отцовских «Жигулях».
— Значит, транспортом обеспечен. Пока следователь собирает спасателей, повстречайся в больнице с Резвановым. Может, он тебе что-то новое расскажет.
Антон глянул на часы и торопливо поднялся. Заметив вопросительный взгляд подполковника, сказал:
— До отъезда в Березовку надо у райисполкома с одним товарищем встретиться.
— Товарищ в юбке? — быстро спросил Гладышев.
— В джинсовой.
Подполковник облегченно вздохнул:
— Теперь все понятно. А то никак не мог сообразить, чего ты сегодня такой суетливый?..
— От вас, Николай Сергеевич, даже пустяка не скроешь, — улыбнулся Антон.
— Хотел бывшего оперативника провести? — тоже с улыбкой спросил Гладышев. — Такие пустяки, голубчик, часто браком заканчиваются.
Бирюков засмеялся:
— Можно и брак сделать без брака.
— На свадьбу не забудь пригласить, оптимист.
— Не забуду, если до этого дойдет.
— Если дойдет… — передразнил подполковник. — А куда ты, голубь, денешься? По глазам вижу, что безнадежно влип.
Прежде, чем встретиться с Резвановым, Бирюков зашел в кабинет судмедэксперта, чтобы выяснить, действительно ли Тамара Тиунова страдала гемофилией. На основании сохранившихся в поликлинике данных медицинского обследования, гемофилии у Тиуновой не было, но кровь ее, по словам Медникова, в общем-то здоровая, имела пониженную свертываемость. В какой-то мере это подтверждало наметившуюся версию, и настроение Бирюкова еще больше поднялось.
— А как состояние Павлика Тиунова? Жить будет? — спросил судмедэксперта Антон.
— Все под Богом ходим… — уклончиво ответил Медников.
— Поконкретнее бы, Боря.
— Конкретно скажу через сутки — двое.
— Резванов как?
— Этот мастер беспарашютного спорта через месяц будет скакать, как кузнечик. Перелом несложный, быстро зарастет.
— Можно с ним поговорить?
— В третьей палате хирургического корпуса лежит. Кроме него там, кажется, сейчас никого нет. Все выздоравливающие на природе гуляют.
Третья палата находилась на первом этаже. Резванов с загипсованной, будто толстая кукла, ногой лежал на койке у самого окна и, тихонько выпуская табачный дым в приоткрытую створку, покуривал. Когда Бирюков вошел в палату, он мигом выщелкнул окурок за окно, болезненно сморщился и застонал.
— Не бойтесь, я — не врач. За курево ругать не буду, — поправляя на плечах наброшенный медсестрой белый халатик, сказал Антон.
— Чего мне бояться… — вроде бы пересиливая боль, ответил Резванов. — Скучно одному лежать.
Бирюков присел возле кровати на легонькую табуретку. На вид Резванову было около двадцати лет. Худощавый, словно мальчишка, он был одет в полосатую больничную пижаму с подвернутой до колена штаниной на правой загипсованной ноге. Длинные, как у попа, волосы переплелись сосульками. Лицо прыщеватое, с мучительной гримасой. Глаза страдальческие, бесцветные. Веки покрасневшие. Еще не приученный к бритью подбородок зарос реденькими рыжеватыми завитушками.
— Чтобы не скучать, расскажи-ка, Алексей, что у вас с Павликом Тиуновым произошло? — попросил Бирюков.
— А кто вы такой?
— Начальник уголовного розыска.
— Чего мне рассказывать… — Резванов опять мучительно простонал. — Сам Павлик гробанулся и меня, падло, чуть не прикончил. Не хотел я с ним ехать, уговорил ведь…
— Зачем в райцентр поехали?
— Павлику чего-то надо было здесь купить.
— Что именно?
— Не знаю.
— Он что, умышленно под мост свалился?
— Спросите у него, чокнутого… Когда из Серебровки выехали, начал бывшую свою жену сволочными словами ругать. Даже проговорился, будто отомстил ей за то, что с березовским электриком Гумановым спуталась.
— Чем отомстил?
— До самоубийства ее довел, что ли…
— Ну, а потом?..
— Потом, когда к Крутихе стали подъезжать, побелел весь, затрясся и как заорет во все горло, козел: «Прыгай, Лешка, пока не поздно!» Как я из кабинки трактора успел выскочить — не помню, — Резванова словно перекорежило от боли. — Ой-ой-ой, нога…
Из больничной палаты Антон вышел с твердым убеждением, что Резванов многое не договаривает и чего-то боится: то ли, чтобы вину за поврежденный трактор не свалили на него, то ли чего-то другого…
Точно в назначенное время, как условились с Зорькиной, Бирюков остановил «Жигули» на асфальтированной площадке у входа в райисполком, рядом с одиноко стоящей новенькой «Волгой». Марины не было. Убедившись но часам, что не опоздал,. Антон выключил двигатель и от нечего делать стал рассматривать вывески по, краям больших стеклянных дверей. На глаза почти сразу попались крупные золотистые буквы ЗАГС. Тут же вспомнилась хорошо знакомая заведующая загсом, седая невысокая женщина в очках, и Антон попытался представить, как он с Зорькиной подает ей заявление о регистрации брака.
«А что, если это сделать прямо сейчас, не отходя от кассы?» — вдруг мелькнула у Антона веселая мысль. Тотчас, будто легка на помине, из райисполкома вышла Зорькина. Придерживая Марину под локоток и обольстительно заглядывая ей в лицо, шел высокий моложавый мужчина с институтским ромбиком на лацкане безупречно сидящего светлого пиджака. На широком крыльце они остановились. О чем между ними был разговор, Бирюков не слышал, но в ответ на слова мужчины Марина отчаянно кокетничала.
Антон из озорства надавил на сигнал. Зорькина, будто испугавшись, оглянулась и торопливо подала мужчине руку. Почти вырвавшись от него, она легко сбежала по ступенькам невысокого крыльца и, помахивая папкой, подошла к «Жигулям». Бирюков, не поднимаясь с сиденья, распахнул перед нею дверцу.
— Без необходимости, товарищ водитель, в районных центрах подавать звуковые сигналы запрещается, — строгим тоном сказала Марина, усаживаясь в машину на переднее сиденье. — Или начальнику уголовного розыска все дозволено?..
