Он, конечно, будто и не джентльмен вовсе, сам все делает, да и миссис Сэлби не как леди, все работает. Ну что с того? Разве надо его от этого бояться? Только мисс Холидей боялась.
— Чета Сэлби живет в конце Викаридж-лейн, — пояснила мисс Мерридью. — Они держат кур, и много, а он каждый вечер ходит играть в дартс в «Рождественскую сказку». Очень компанейский, добродушный человек, и, по-моему, жене без него скучно одной по вечерам. А я не знала, что мисс Холидей часто к ней захаживала.
К Флорри вернулась ее обычная сдержанность.
— Ну, не знаю насчет «часто». Ходила иногда, когда он был в «Рождественской сказке», но только, как он уйдет, а чтобы ее вдруг застал, такого не бывало. Никогда.
Уж если она не жаловала мистера Сэлби, то какого-нибудь незнакомца ни за что бы не подпустила, а уж тем более — сама не подошла. «Типичная старая дева», это как раз о ней, бедняжке.
Миссис Мерридью получше закуталась в шаль и стала разливать чай. Кто-то рождается, кто-то умирает, кто-то пропадает — в жизни всякое бывает, и это еще не повод не попить вкусного чаю, пока он горяченький. Налив две чашки чаю, она сказала подчеркнуто бодро:
— Ну что ж, Флорри, будем надеяться на лучшее.
Родственников у мисс Холидей не было, во всяком случае, никто никогда о них не слышал. Всей деревне было известно, что она служила горничной у старой леди Ровены Тори, позволявшей ей, по слухам, делать все кое-как. Да и сама леди Ровена была жуткой неряхой, в ее коттедже был вечный беспорядок и носились кошки. Денег у нее водилось очень мало, но и из этой малости мисс Холидей досталось пятьдесят фунтов годовой ренты. Затем мисс Холидей стала снимать квартиру у миссис Мэйпл и работала приходящей прислугой, нигде особо не задерживаясь: такую неумеху мало кто терпел, только если больше никого не было под рукой. Обо всем этом миссис Мерридью и поведала своей гостье.
Узнав от одной их общей подруги (там все они встретились год назад), чем теперь занимается мисс Силвер, миссис Мерридью пообещала нигде об этом не упоминать. С тех пор как она поселилась тут после замужества, она успела добиться доверия и пользовалась влиянием в графстве, и ей было даже спокойнее не распространяться о столь необычной профессии своей подруги. Миссис Мерридью считала, что почтенной леди не подобает ловить преступников, но навязывать своего мнения не хотела. Тем не менее миссис Мерридью с азартом обсуждала исчезновение бедной мисс Холидей и спрашивала, что думает по этому поводу мисс Силвер и с энтузиазмом сообщала подруге все необходимые для следствия подробности.
Флорри продолжала хлопотать по дому, и больше ничего от нее добиться не удалось, она только угрюмо твердила, что теперь уж ничего не поделаешь, сколько не ищи — пропала мисс Холидей, совсем пропала, кто бы что ни говорил. Миссис Мэйпл придерживалась того же мнения и уже стала подумывать, кого бы лучше пустить на освободившуюся квартиру, тем более что желающих было предостаточно.
Полиция Мэлбери, узнав об исчезновении мисс Холидей, тут же отправила в деревню констебля вести допрос, но бедолага так и не сумел докричаться до миссис Мэйпл. В округе хорошо знали, что полицию она очень не жалует и в любой момент могла прикинуться глухой, так что неудача констебля никого не удивила. Констебль Деннинг так и не смог перехитрить миссис Мэйпл, даже предложив ей ответить на ряд вопросов письменно. Та заявила, что потеряла очки, а без них не может разобрать ни слова. Это известие в деревне встретили с безоговорочным одобрением.
Тем временем за кулисами театра действий шли переговоры, уровень которых неизменно повышался и достиг наконец кабинетов самого высокого начальства. Никогда бы мисс Холидей не пришло в голову, что она станет объектом такого пристального обсуждения и внимания.
Полицейское начальство Хэзл-грин обменивалось информацией с коллегами Мэлбери, Мэлбери — с начальником полиции Мэлшира, а тот — со Скотленд-Ярдом и министерством госбезопасности. Дело, каким бы ничтожным поначалу ни казалось, в любой момент могло стать крайне важным. Огласка не допускалась, никаких публикаций в прессе — в общем, абсолютная секретность. Жители Хэзлгрин пусть и дальше развлекаются пересудами и делают свои заключения; на данный момент, в любом случае, дело должно выглядеть как сугубо местное происшествие, раздутое из ничего: скорее всего, мисс Холидей вдруг решила навестить приятельницу.
Деревне такое объяснение пришлось не по вкусу. Миссис Стаббс выразила всеобщее мнение, когда, тряхнув головой, вопросила:
— А что это за приятельница, позвольте узнать? Я ни об одной такой не слыхала, да и все остальные тоже! Изредка съездит в Мэлбери в кино — и обратно, вот и все ее развлечения. А по воскресеньям она вообще всегда дома сидела. Ну а если бы вдруг куда отправилась на автобусе, уж кто-нибудь ее обязательно увидел. Подъехала на машине? Это уж точно глупость: она их до смерти боялась! Это всем известно!
Крейгу Лестеру эта тема несколько успела наскучить, пока он коротал время перед тем, чтобы отправиться в Крю-хаус. Часы у церкви пробили четыре: он как раз успеет встретить Розаменд и вместе с ней пойти в Белый коттедж — как и она, он был приглашен на чай.
Ни одно из окон Крю-хаус не выходило на изрядно заросшую подъездную аллею, здесь он и собирался подождать Розаменд. Стоя на аллее, он с сожалением осматривал заброшенный парк: деревья и кусты стараются перерасти друг друга, чтобы дотянуться до света и воздуха; подлесок превратился в джунгли; опавшие листья годами не убирались, лежат и гниют, мокрые, хотя дождь прошел уже давно. Но небо посерело, и снова надвигалась туча. Задул сырой ветер.
Появилась Розаменд, она торопилась, потому что в самый последний момент ее призвала Лидия Крю. На ней было старое твидовое пальто, густые волосы прикрывал голубой шарф. Цвет шарфа подчеркивал синеву глаз. Сначала она почти бежала, но, завидев Крейга, пошла спокойнее.
— Ой, а я иду в гости!
— На чай к миссис Мерридью? Я тоже к ней приглашен. Вот и подумал, не пойти ли нам вместе. Если ты, конечно, не возражаешь.
Она радостно улыбнулась:
— Ничуть не возражаю. Но нам надо поторопиться: я поздно вышла. Меня позвала тетя Лидия.
— Зачем?
— Ну, ей кое-что понадобилось. Она задержала меня совсем ненадолго, это Дженни виновата — пристала со своими бесконечными вопросами.
— Обе знали, что у тебя мало времени, — произнес Лестер задумчиво. — Если тебя не донимает одна, то это тут же проделывает вторая. Смотри — вырастишь из Дженни такую же несносную эгоистку, как мисс Крю!
— Крейг!
— Разве я не прав?
— Но она так больна. Врачи думали, что она вообще не выживет.
— Знаю, но больше они так не думают. Розаменд, опомнись! Мы с тобой прекрасно понимаем, что Дженни живет совсем не так, как все ее ровесники, хотя и могла бы… — Он помолчал и закончил:
— Теперь.
Розаменд повернулась к нему, вся покраснев:
— Что ты хочешь сказать?
— Ты отлично понимаешь. Она все время только со взрослыми и со своими книгами. А ей надо учиться и играть со сверстницами в подвижные игры.
Она хотела было что-то сказать, но промолчала. Крейг взял ее под руку.
— Ну-ну, скажи, что ты просто не представляешь Дженни в обществе здоровых сверстников. Ведь ты это хотела сказать? И не стала, потому что у тебя не нашлось подходящих доводов. И по правде говоря, моя дорогая, ты не сможешь их найти и не стоит их выдумывать. Ни тебе, ни Дженни незачем оставаться в Крю-хаус, и ты это понимаешь.
В ее глазах, все еще испуганных, вспыхнул гнев:
— Ты хочешь отослать Дженни в школу и увезти меня отсюда!
— Разумеется. И считаю, что Дженни будет гораздо лучше в школе.
— Но она еще такая слабенькая!
Еще один поворот, и они уже выйдут на дорогу. Вдруг она остановилась:
— Крейг, не смей, не смей так говорить! Ведь ты не знаешь, что тетя Лидия тоже жаждет отправить Дженни в школу! И тогда я буду больше времени уделять ей и домашним делам!
— Жаждать она может сколько угодно, — невозмутимо сказал он, — только все будет иначе. Ты дашь тете месяц, чтобы она подыскала тебе замену, потом выйдешь за меня замуж и заберешь Дженни. А после этого мы вместе выберем самую подходящую для нее няню.
— Дженни пока к этому не готова.
По крайней мере, Розаменд не сказала, что не выйдет за него. А может, просто проигнорировала его дерзость.
Ладно, это они обсудят позже.
— Тебе никогда не казалось, что Дженни может ходить гораздо лучше? Что она притворяется?
— Конечно нет! — она возмущенно отстранилась.
— А мне кажется, что она немного играет. Ведь прихрамывает она только при вас, а когда вы с тетей уходите, сразу перестает.
Глаза Розаменд сердито вспыхнули:
— Просто она очень гордая и ранимая. Не хочет показывать чужим, что хромает.
