– Предполагается, что нам следует нанести визит первыми, поскольку вы недавно прибыли во дворец. Однако вы принцесса и вправе сами решать, кого посетить.
Леди Беатрис подалась вперед:
– Мы не знали, правильно ли поступаем, ведь ни одна из нас не была уверена, какие иностранные титулы имеют приоритет в Англии. Пришлось написать лорд-гофмейстеру и спросить его мнение на этот счет.
– Он ответил, что, когда дело касается иностранных титулов, следует придерживаться законов учтивости, – пояснила графиня, держа на коленях руки в черных перчатках. – Лорд-гофмейстер также добавил, что этикет нанесения визитов столь же запутан, как дворцовый лабиринт, и он не в силах его понять. Поскольку этот обычай особенно важен для дам, лорд-гофмейстер предложил нам самим во всем разобраться. После продолжительных дискуссий мы так и не пришли к единому мнению и решили посетить вас, – сообщила она с торжествующей улыбкой.
Принцесса наблюдала, как леди Монфор-Бебб поднесла свой лорнет к кучке книг на приставном столике.
– Я вижу, что вы восхищаетесь мистером Диккенсом, – заметила она, раздувая ноздри.
Леди Беатрис снова подалась вперед и сказала, понизив голос:
– Никто из тех, кто здесь живет, не читает мистера Диккенса.
– Неужели? – ошеломленно спросила Минк.
Три дамы отрицательно покачали головами.
– Разве это возможно после того, что он написал о нас? – пояснила графиня, поднеся руку к горлу.
– А что он написал? – поинтересовалась Минк.
– Он назвал нас цыганками! – выпалила леди Монфор-Бебб в таком волнении, что у нее задрожал подбородок.
– И думает, что все мы ждем более выгодного предложения, – негодующе добавила графиня.
– В «Крошке Доррит», – пояснила леди Беатрис, широко распахнув глаза. – Мы предпочитаем читать «Войну миров» мистера Уэллса. Когда марсиане высадились в Суррее, они разрушили уокингскую станцию и сожгли Ричмонд, но оставили Хэмптон-Корт совершенно нетронутым, как и положено здравомыслящим чудовищам.
Две другие дамы смущенно смотрели на принцессу.
Леди Монфор-Бебб внимательно оглядела комнату, заметив над камином французское зеркало, высокое и узкое, как того требовал этот стиль, и индийские часы на каминной полке, накрытые стеклянным колпаком, чтобы защитить их от сажи.
– Должна сказать, вы все устроили изумительно. Какая жалость, что в Чащобном доме обитали садовники! Не думаю, что миссис Кэмпбелл смирилась с этим обстоятельством.
Графиня и леди Беатрис покачали головами.
– Миссис Бутс упоминала, что с бедной миссис Кэмпбелл случилось какое-то несчастье, – сказала Минк.
Женщины переглянулись.
– Да, было такое, – объяснили они. – Миссис Кэмпбелл стояла на верхней площадке омнибуса, когда кучер внезапно тронулся. Потеряв равновесие, она упала через заднее ограждение.
– Но этим дело не кончилось. В довершение всего на нее наехала ручная тележка уличного торговца овощами, доверху наполненная брюссельской капустой, – сказала леди Монфор-Бебб, закрывая глаза.
– А этот торговец оказался бывшим адвокатом, лишенным права практиковать, – добавила графиня.
Леди Беатрис смотрела куда-то вдаль.
– Если кому-то суждено попасть под колеса, пусть уж тогда это будет запряженный четверкой экипаж, а на нем – отличная пара ливрейных лакеев с элегантными икрами, – сказала она, задумчиво улыбнувшись.
Две другие дамы посмотрели на нее с явным неодобрением.
Леди Монфор-Бебб, обернувшись к Минк, сообщила, что, несмотря на все эти печальные обстоятельства, в Королевскую часовню на отпевание миссис Кэмпбелл пришло очень много народу.
– Трудно поверить, что официально принятая версия Библии была задумана во дворце Хэмптон-Корт, если вспомнить недостойное поведение служителей церкви нынешним утром, – сказала принцессе леди Монфор-Бебб. – Впрочем, вражда между священником и органистом – не единственная непристойность. Раньше экономка следила, чтобы места в церкви занимали строго по рангу и старшинству, но разгорелись такие споры, кто кого выше по своему положению, что лорд-гофмейстер решил: пусть каждый прихожанин занимает любое место. Нужно приходить пораньше, если хочешь быть уверен, что не окажешься рядом со старшим дворцовым каменщиком.
Она повернулась к леди Беатрис:
– А вы сегодня утром опять сидели рядом с виноградарем. Нужно быть в церкви минут за сорок до начала службы. Придется брать с собой вышивание или книгу. «Войну и мир», например, – сегодняшние события заставляют вспомнить об этом романе.
Леди Беатрис разгладила платье.
– Моя кухарка проспала и не разбудила меня вовремя, – пробормотала она. – Я до сих пор не сумела найти замену для своей горничной. Не могу взять в толк, чем ее так напугали два новых привидения. К Джейн Сеймур она вполне привыкла.
– Не берите опять парижанку, – посоветовала леди Монфор-Бебб. – Они такие ветреные. В следующий раз попробуйте служанку из Швейцарии – те гораздо надежнее и не страдают от великих идей. Что касается кухарки, если она будет по-прежнему просыпать, ей придется купить кровать, специально сконструированную для слуг. Я видела такую на Великой выставке[17]. С часовым механизмом, который в определенное время убирает опору в ногах кровати, и спящий падает на пол.
Леди Беатрис в задумчивости теребила свою челку:
– Я взяла бы эту кровать для своей дочери. Мне не поднять ее с постели. Не знаю, что с ней не так, но, к счастью, всякий раз, когда она падает в обморок во время церковной службы, на помощь к ней приходит доктор Хендерсон. Ей давно пора иметь свою семью, только вот мужа теперь найти трудно: столько народу эмигрировало в Австралию, Южную Африку, Индию и Канаду. Ситуацию еще более усугубляют американки, которые проникают в лондонское светское общество, притворяясь, что они миллионерши, и уводят самых лучших женихов. От них, кстати, страдают не только англичанки. Им удалось заполучить половину европейской знати. Принцесса Сан-Фаустино, принцесса Колонна и графиня фон Вальдерзее, дочь бакалейщика – все они американки.
Леди Монфор-Бебб прикрыла глаза.
– Благодарение богу, принц Уэльский уже женат, – сказала она, содрогнувшись.
Леди Беатрис повернулась к ней, все еще кипя от негодования:
– А помните, когда мы были на вокзале Юстон в прошлом году, на бриллиантовый юбилей королевы приехали эти американки, нагруженные чемоданами и шляпными коробками? Они надевали драгоценности с самого утра!
– И не вспоминайте! – взмолилась леди Монфор-Бебб, подперев голову рукой. – Только подумаешь, какой шум они подняли, сразу начинает звенеть в ушах.
– В пользу американцев можно многое сказать, – вмешалась в разговор Минк. – Их литераторы не проявляют враждебности к своим коллегам противоположного пола, сыновья и дочери обычно наследуют одинаково, женщины добились избирательного права в четырех штатах, многие из них более успешны в своих профессиях, чем мы. Как раз сегодня утром я прочла об американской матери и ее трех дочерях-правоведах.
– Здесь сказались их английские корни, – предположила леди Монфор-Бебб.
Графиня, улыбнувшись, сообщила:
– Этим утром я услышала новость от своей служанки. Среди нас персона из Америки!
Леди Беатрис отшатнулась, прижав руку к груди.
– Но ведь это не леди? – спросила она.
– Надеюсь, что нет, – сказала Минк. – Американские хозяйки лучше всех принимают гостей. Я знаю одну, которая специально заказала чучела тропических птиц для танцевального зала. Он после этого стал похож на беседку в саду.
– Нет, это джентльмен, к тому же холостяк, – ответила графиня, сделав паузу, чтобы усилить драматический эффект. – Гость дома Бэгшотов. Он говорит не «брюки», а «штаны», не «ботики», а «галоши». Служанок называет «девушками», что, понятное дело, производит на них сильное впечатление.
Леди Монфор-Бебб смотрела на нее разинув рот.
– Штаны? – переспросила она, пораженная ужасом. – Удивительно! Неужели его никто не поправил? Нельзя оставлять это на откуп генералу. Он не знает, как вести себя в такой ситуации. Въехав в соседние апартаменты, генерал зазвал меня на обед, и я жалею, что пошла. Все время, пока мы ждали, когда нас пригласят к столу, генерал провел перед камином в гостиной. Любому мусорщику известно, что джентльмену не подобает чистить камин. Уверена, он виноват в том, что целая вереница лоточников и уличных торговцев изводила меня весь вчерашний день. Даже гробовщик пытался снять с меня мерку! Он никак не хотел поверить моему лакею, что я еще в полном порядке, подозревал, будто здесь дело нечисто. Собирался уже звать констебля, так что мне пришлось самой появиться в дверях. Никогда еще не испытывала подобного унижения. Велела даже служанке телеграфировать, чтобы мне прислали настоящий черепаховый суп для восстановления сил. У бакалейщика кончились запасы.
