Водитель раздраженно сигналил, но цыгане не обращали на это никакого внимания.
– Черт знает что! – проговорил Сергей Михайлович. – Распустили эту публику! Неужели никак нельзя их объехать?
– На «Усти-на-Лабе» ремонт, – отозвался шофер. – Сейчас, попробуем переулками проскочить…
Прямо против окна мелькнула странная цыганка – высокая, худощавая, с холодными бледно-голубыми глазами. Луговому сделалось как-то не по себе…
Вдруг музыка в радиоприемнике замолчала, послышался странный шорох, как будто перематывали пленку в бытовом диктофоне, и зазвучал незнакомый женский голос:
– …я подошла к двери кухни… прижалась к стенке… Генка поставил стакан и говорит: вот, значит, как все обернулось… выходит, мы с тобой теперь убийцы…
– Что это? – недовольно проговорил Луговой. – Ты же знаешь, что я люблю «Вечерний звон»…
– Вроде их частота. – Водитель пожал плечами, протянул руку к панели настройки. – Пьесу, что ли, какую-то передают…
Он покрутил ручку настройки, но на всех частотах раздавался тот же самый женский голос – монотонный, усталый, безразличный:
– …что уж теперь молчать, – говорит Генка. – Я и так слишком долго молчал, а уж теперь дай хоть поговорить, а то меня от этих слов разорвет! Раз уж сделать ничего нельзя… главное, девчонка эта… прямо перед глазами стоит…
– Не понимаю, Сергей Михайлович, – растерянно произнес водитель. – По всем станциям одно и то же… пьеса какая-то дурацкая… Выключить, что ли?
– Нет, не выключай! – остановил его шеф. – Сделай погромче!
Его руки похолодели, сердце учащенно забилось.
Эту пьесу он слишком хорошо знал. Больше того – он был в ней одним из главных действующих лиц.
Пятнадцать лет прошло с тех пор, но он не мог забыть той страшной ночи, ночи, когда не вернулась Алена, его единственная дочь, свет в окошке, красавица и умница, ради которой он делал свою карьеру, ради которой он готов был на все!
Когда утром начальник городской милиции вошел к нему в кабинет, Луговой по его лицу понял, что случилось самое страшное.
– Сергей Михайлович… – начал тот, пряча глаза. – Произошла трагедия…
Пятнадцать лет прошло, а он все вспоминает ту минуту. Капли пота на лысине милицейского начальника, неровно завязанный узел галстука, стакан с минеральной водой на краю стола.
– Что… что случилось? – проговорил Луговой, приподнимаясь из-за стола.
– Авария… машина рухнула с обрыва… оба погибли на месте…
– Какая авария? – Губы Лугового дрожали, он уже все понял, но не хотел верить. – Какая машина? О чем это вы?
– Ваша дочь… Алена… – выговорил начальник милиции и вытер лысину платком, как будто сделал уже самое главное, самое трудное.
– Как… как… – повторял Луговой, моргая невидящими глазами.
Стакан с водой соскользнул с края стола, разлетелся на мелкие куски, и два немолодых значительных человека смотрели на это, как будто не было сейчас ничего более важного.
– Водитель был в состоянии алкогольного опьянения… – добавил полковник, как будто это что-то объясняло, как будто от этого кому-то становилось легче.
Легче – нет, не становилось, но Луговой хотя бы понял, кто виноват в смерти его маленькой девочки. Какой-то кретин, который нажрался и сел за руль. Конечно, он и сам погиб, но это нисколько не умаляло его вины.
Вины, о которой Луговой помнил все эти годы.
И вот теперь – эта «пьеса», этот «театр у микрофона», который переворачивает весь мир Лугового с ног на голову!
Выходит, его девочка, его Аленка, не разбилась в машине с пьяным придурком? Выходит, ее хладнокровно, подло убили? И один из убийц все еще ходит по земле, больше того – он здесь, рядом, в этом городе, и сделал большую карьеру?
Если это так, Луговой употребит всю свою власть, все свое влияние, чтобы разделаться с мерзавцем!
Однако, может быть, это ложь, провокация, чей-то хитрый ход? Может быть, Лугового просто хотят натравить на ни в чем не повинного человека?
Но нет, этот женский голос не может врать. Слишком отрешенно, слишком безразлично роняет он страшные слова. Так может говорить только человек, которому уже все безразлично, человек, уже смирившийся с собственной смертью…
– Направо… Сергей Михайлович! – Водитель понял, что шеф его не слушает, и повысил голос. – Я поеду через центр?
– Нет, мы возвращаемся в офис! – отозвался Луговой.
– Как скажете. – Водитель недоуменно пожал плечами и круто вывернул руль.
В это мгновение голос в динамике замолк, снова послышалось шуршание пленки, а потом другой голос – настороженный, холодный, как сталь на морозе, произнес:
– Если эта передача заинтересовала вас – вы можете получить оригинал записи в сувенирном магазине около Золотых ворот. Попросите диск «По Золотому кольцу на мотоцикле».
Разумеется, Луговой не пошел сам в сувенирную лавку. Он послал туда толкового исполнительного Константина, причем дал ему самые подробные инструкции. Впрочем, ничего выяснить не удалось, несмотря на угрозы и посулы денег: хозяин лавочки получил этот диск обычным путем, вместе с партией сувенирной продукции, и ничего добавить не мог при всем желании.
На диске была записана полная версия рассказа. Кроме того, там сообщалось, что женщина с мертвым безразличным голосом находится на излечении в небольшой психиатрической больнице около Княгинина монастыря.
Упоминание психиатрической больницы несколько насторожило Лугового. Может быть, это бред больной женщины?
Но нет, слишком много в этих показаниях подробностей и деталей, которые посторонний человек узнать не мог.
Тогда Луговой решил посетить пациентку больницы и поговорить с ней лично, чтобы избавиться от последних сомнений.
В больницу его сначала не хотели впускать. Ему пришлось назвать все свои титулы, чтобы ворота больницы открылись перед его «мерседесом». Однако он сразу понял, что перед самым его приездом здесь что-то случилось.
Врачи и медсестры носились по коридорам с потерянными лицами, начальник отчитывал красного как рак охранника, никто не хотел отвечать на вопросы.
Наконец Константин прижал к стене коридора молодого врача, и тот, извиваясь, как угорь на сковородке, признался, что только что скоропостижно и при довольно странных обстоятельствах умерла одна из пациенток лечебницы.
– Кто такая? – сурово спросил Луговой.
Врач мялся, краснел, глаза его бегали, но наконец он выдавил, что умершая пациентка – супруга одного весьма влиятельного в городе милицейского чина.
– Это такой важный человек! – прошептал врач, оглядываясь. – Такой важный человек, что о нем лучше ничего не знать!
Луговой покинул больницу, окончательно уверившись в подлинности записанных на диске показаний. Сама смерть этой женщины подтверждала ее правоту. Конечно, для суда этого рассказа было бы недостаточно, тем более что свидетельница погибла, да и вообще была душевнобольной. Но то – для суда, а в этом деле Луговой сам себя назначил и судьей, и прокурором. И улик для него было вполне достаточно. Он уже вынес приговор и теперь собирался привести его в исполнение.
Около казино «Максим» остановилась скромная темно-синяя «тойота». Служитель стоянки, высокий негр в яркой опереточной униформе, поспешно подбежал к «тойоте» и помог распахнуть переднюю дверь. Причины его расторопности были вполне очевидны: во-первых, у этой машины были милицейские номера, а во-вторых, весь персонал казино знал, что по четвергам на ней приезжает «сам» Павел Васильевич, подполковник Комов – получить свою долю прибыли казино и заодно немного поиграть, благо это ему ничего не стоило.
Полный неопрятный мужчина в мятом костюме неловко выбрался из машины, отряхнулся и двинулся к ярко освещенному входу казино. Рядом с ним быстро шагал рыжеволосый здоровяк – сержант Кубырь, с недавних пор исполнявший роль комовского водителя и, по совместительству, телохранителя.
Войдя в игровой зал, подполковник по-хозяйски огляделся.
Игра шла не слишком бойко – около рулетки толклись три-четыре представителя малого бизнеса, да пара каких-то приезжих сидела за столом для блэк-джека. Угодливый администратор подлетел к Комову, подал на подносике стопку фишек – еженедельный «подарок от заведения». Комов кивнул, сгреб фишки и подошел к столу рулетки.
– Делайте ваши ставки… – пропела миловидная девушка-крупье.
– На черное! – Подполковник бросил на стол половину своей стопки. При этом он довольно грубо отпихнул мордатого типа в полосатом костюме и с гнусными бандитскими усиками.
– Ты, ка-азел! – с уголовной растяжкой проговорил тот, ухватив Комова за лацкан мятого пиджака. – Ты ку-да прешь? Ты видишь, здесь люди игра-ают?
– Толян, объясни человеку, кто здесь козел! – Комов повернулся к своему телохранителю.
Кубырь вдвинулся между шефом и обидчиком, скрипнул зубами и прорычал:
– Тебе, блин, что – жить надоело? Так мы можем пойти навстречу пожеланиям трудящихся!
