— Куда это вы собрались? — осадил их миллиардер.
— То есть? — не поняла я.
— Они хозяйки этого проклятого дома с трупом, пожаром, убийцей, и Марецким в друзьях?
— Это что-то меняет? — опять не поняла я.
— Они мне не нужны, — сказал, как отрезал Наполеон.
— Что значит не нужны? — спросила Елена.
— Это значит, что вы остаетесь здесь, я вас с собой не беру, мне проблем не надо. А от вас будут проблемы.
— Это вы так пошутили? — не поверила я.
— К тебе это не относится, ты идешь со мной. Предложение насчет сауны и камина в силе, — свое приглашение он не забыл. Только мне оно не нужно.
— Нет, спасибо. Я остаюсь.
— Здесь? На пожаре? Сгореть решила?
— Так значит, вы все-таки признаете, что оставляете людей в опасности на пожаре? И что мы можем здесь сгореть? — зло уточнила я.
— Это как бог захочет, — подмигнул нам Наполеон. — Если кто-то решил остаться с ними — пожалуйста. Остальные — за мной!
Он решительным шагом покинул дом. Лакей с корзиной — следом. Степан с наглой улыбкой послал нам воздушный поцелуй, глумливо сказал «пока, милые» и ушел. Никита, пряча от меня глаза, шмыгнул за дверь. Анюта вышла последняя, припечатав нас фразой: «Ну что, получили, дворняжки!».
— Неужели парень не может расстаться с девушкой как-то по-человечески? Сказать, например, давай останемся друзьями? — задумчиво сказала я. — Ладно, жениться не хочет, но попрощаться-то надо? Или нет? Ну хоть один звук из себя выдавить!
С улицы донесся вопль Никиты.
Настя подскочила, выбежала на улицу, но почти сразу же вернулась.
— Никита упал в куст крыжовника. Тот, который Миля весь день поливала. Там сыро и тропинка скользкая. Никита поскользнулся и упал. Больно ему, наверное. Еле ушел. А Анюта сказала: не запачкай меня.
— А мне его не жалко! — вскочила Елена. — Он мерзко поступил по отношению к Миле!
— Он мне ничего не обещал, — напомнила я, но подруге было уже все равно.
— Кругом враги! Деда убили! Сестру чуть не покалечили! Клад украли! Не женились! Нахамили и на пожаре бросили!
Шум вертолета удалялся, пока не стих. Тут мы поняли, что все плохо.
— Надо натаскать воды поближе к дому, готовимся к пожару, нас спасать некому, — мрачно сказала Елена.
— Подождем еще немного. Земля вокруг дома и так сырая, — напомнила я.
Мы побродили по дому, проверили, все ли в порядке на первом и втором этажах, принесли в дом несколько ведер воды и сели рядышком на диван.
В тишине и темноте, так как погасли почти все лампы, было очень страшно. Никогда не думала, что окажусь в подобной ситуации на знакомой с юности даче подруги.
— Никогда не думала, что со мной такое случится, — повторила мои мысли Елена. — Я думала, повеселимся, развлечемся, тебя замуж выдадим.
— Ну, развлеклись по полной. Можно было бы и поменьше таких развлечений.
— А мне страшно было, когда меня Антон схватил, — пожаловалась Настя.
— Миля, спасибо, — сказала Елена. — Если бы ни ты…
— Что я? Он бы и так ее отпустил на улице, — успокоила я подруг. — Понял бы, что никто за ним не гонится, и отпустил бы.
В чем я сама сильно сомневалась.
Подруги поверили.
— Эй, девчата, вы здесь? Или на вертолете улетели? Я слышал, что прилетал вертолет! — к нам с веранды вошел Данилыч.
Мы сначала испугались, потом решили, что он хороший.
— Я вам пришел сказать такое, — замялся он.
— Данилыч, ты догнал Антона? — подбежала к нему Елена.
— Не догнал я вашего Антона, он прыгает как белка. А где все? У вас тут яблоку негде было упасть.
— Улетели они все, — расстроено поведала Настя. — А нас здесь оставили.
— Бросили?! Торфяники вокруг поселка горят! Не могли они вас оставить! — затряс головой от недоверия Данилыч.
— Как видишь, очень даже могли.
— Вернутся?
— Не смеши.
— Плохо.
— Хуже не бывает, — согласилась я.
— Бывает и хуже. Я вот что хотел сказать, — опять погрустнел Данилыч. — Антон этот мест здешних не знает.
Мы настороженно молчали.
— Он в торфяники побежал.
— И?
— И провалился. Знаете же — провалы там.
Мы дружно впали в шок.
— Я и не виноват. Кричал ему, стой, сдавайся по-хорошему. А он все бежит да бежит. Потом раз — и нет его. Я за ним не полез. Не достать, бесполезно.
— Ты не виноват, Данилыч, — сказала Елена, подошла к серванту, нагнулась и достала из-под него бутылку коньяка. Заначка. Я про нее не знала.
Погрустневший Данилыч встрепенулся.
— Возьми, выпей за упокой, если хочешь, — предложила мужику.
— Выпью! — поклялся Данилыч. — Пошел я? Если что — зовите, приду.
Ушел быстро, боялся, что передумаем и отберем коньяк.
Мы о коньяке даже не думали.
— Все плохо, — повторила Елена. — Пропал наш клад.
— Жалко, — вздохнула Настя.
— Ничего с вашим кладом не сделалось, — ответила я.
— Как не сделалось? — громко спросила Елена, развернувшись ко мне. — Ты же сама сказала, что кулон надо отдать ювелиру, и что латинские буквы — это шифр.
— Ничего такого я про ювелира не говорила.
— Как не говорила?!
— Не говорила, честно.
— Ты обманула Антона?!
— Ни словом не обманула! Я же пообещала ему сказать все честно. А то, что он сам себе насочинял, так я в этом не виновата.
— Тогда я ничего не понимаю…
— И я! — встряла Настя.
— «Valetudo bonum optimum» переводится как «здоровье — наивысшее благо». Количество букв в русском переводе каждого слова — восемь, девять, пять. Это год рождения вашей прабабки. Тысяча восемьсот девяносто пятый. Так что забирайте свой клад.
— Где?
— Здесь. Только я диван двигать не буду, он тяжелый, надорвусь.
— А ну-ка встала, подруга! Мы все вместе! Не надорвемся.
Я была не совсем уверена, но встала.
— Может не надо? Так приятно будет сгореть с сокровищами в руках.
— Да не сгорим мы, успокойтесь уже! — улыбнулась Настя. — Я уже давно вызвала пожарных и полицию. Только сюда доехать трудно, но скоро будут.
Мы с Еленой разом онемели.
— Вот скажите мне, если мой папа занимается защитой растений, то я всю жизнь должна читать про помидоры?
— Нет, — сказала я.
Елена, кажется, начала что-то понимать, но она свою сестру лучше знает. Я же пока чувствовала себя бестолочью.
— У тебя же нет телефона?
— А зачем? Можно и без него обойтись.
— Видеокамеры, — прошептала Елена. — Ты, зараза маленькая! Отец где тебе сказал их установить?!
— В теплице! — покаялась Настя, но без энтузиазма. — Зачем они там? Он же все равно не будет следить, как растут эти дурацкие помидоры! Он без меня ничего не включит и не выключит!
— Ты, пакостница, где поставила камеры, я тебя спрашиваю?! — заорала на сестру Елена.
Это они о чем? Ведь не о том, что я подумала? Нет?
— Да везде! И подключила. То есть не везде поставила, только на первом этаже. Но никто же их не заметил?
— Я тебя убью.
— Леночка, не нервничай, я их уже выключила. Зато у нас знаешь сколько было просмотров? Я стану популярнее Анюты! Здорово все получилось, я не ожидала. Я просто хотела посмотреть, как Миля с Никитой целуются! А тут такое началось! И Миля сама сказала, что маленьких девочек всем жалко.
Я в полубессознательном состоянии опустилась на диван.
— Эта паршивка устроила прямую трансляцию на весь белый свет, — прошептала Елена.
— У меня технический склад ума! — с гордостью сказала девочка.
— У тебя пакостный склад ума! — заверила ее сестра.
Я вообще была в прострации.
— Одна радость — все люди посмотрят, как себя ведут миллиардеры, — сама себе сказала Елена.
— Да все люди и так знают, как они себя ведут! — сказала я. — Настя, еще раз так поступишь — ты мне не друг.
— Ладно, не буду… Так мы будем доставать клад?
— Перед всем миром?
— Сказала же, что все выключила!
— А мы не верим!
— Правда! Честно! Пожалуйста, давайте достанем клад!
— Неси нож.
— Зачем?
— Доски отрывать. Давно могли приехать с металлоискателем…
Настя побежала за ножом, а я заглянула под диван. Оттуда на меня таращилась Милка, которая облюбовала это темное место для того, чтобы спрятать ворованный окорок.
Диван мы совместными усилиями отодвинули, кошку не прогоняли, сама ушла и окорок унесла, доску, на которой были вырезаны цифры, отковыряли, и достали большой ларец. Еще с ним провозились — Елена не хотела его ломать. Сломали, конечно, но немного.
Изумлению подруг не было предела. Богатства там было — едва не вываливалось. А сверху лежал большой драгоценный крест.
— Миля, ты не подумай, что мы жадные. Пожалуйста, выбери из этого ларца любую вещь, которая тебе понравится! — предложила Елена.
— Это ваши вещи, мне чужого не надо, — отказалась я от предложения.
