— Думаю, этот материал будет вам по-настоящему интересен, — и, как мне показалось, его лицо озарила легкая улыбка.
Я пристально уставилась в его глаза, а затем перевела взгляд на Бориса Борисовича. Тот стоял, не шелохнувшись, уже лицом к окну и вглядывался в пасмурное небо.
— Опять дождь будет, — разочарованно произнес он.
Не понимаю, неужели эти слова адресованы мне или Бориса Борисовича потянуло вдруг на лирику, что-то здесь нечисто.
— А что это? — спросила я Сухова и наконец-то взяла из его рук бумаги.
— Протоколы допросов, — ответил он.
— Протоколы допросов? — начала я. — А мне можно…
Сухов усмехнулся и, перебив меня, спокойно сказал:
— Читайте-читайте. Для вас, Охотникова, это хорошие новости. Счастливая улыбка еще долго не покинет вашего лица и хорошее настроение тоже, надеюсь, не оставит вас, не отпустит, если можно так выразиться.
Я внимательно читала материалы дела, углубилась в их содержание, а точнее будет сказать — вгрызалась с остервенением в каждую строчку, проглатывала, как наживку, каждое предложение, упивалась каждым абзацем и вот наконец с громким хлопком закрыла папку, переварив последнюю страницу. Одна только мысль будоражила мой мозг: все хорошо, что хорошо кончается, и еще скажу, перефразировав поговорку: что наемным убийцам смерть, то Охотниковой припарка. Вы знаете, мне кажется, что атмосфера камеры предварительного заключения даже благотворно на меня подействовала: и выгляжу свежо, и лицо помолодело — сделала я заключение после того, как увидела свой несравненный облик, свое отражение в зеркале, висевшем на противоположной стене.., что-то я стала заговариваться, нужно еще раз прокрутить в голове все только что прочитанное, выделить лишь самую суть, сердцевину.
Маслов Владимир Антонович и Курдюмов Александр Потапович — исполнители заказного убийства бизнесмена Романа Парфенова — письменно подтвердили, что получили это указание от Константина Мальцева, по прозвищу Беспалый, а также денежное вознаграждение в сумме тридцати тысяч долларов, именно во столько была оценена голова Парфенова. Чтобы беспрепятственно подобраться к жертве, они вышли на человека в фирме «Баррикада», который и сообщил о запасном варианте отхода, а затем постарались замести следы и поэтому убрали и его. Им оказался Семенов, он был рядом со мной в лифте — это тот охранник, которого пришлось затаскивать в кабину, чтобы закрылись двери лифта. Ну что ж, я сделала все, что смогла, что было в моих силах, обвинения в мой адрес оказались беспочвенными и не подтвердились, вот так-то. Посмотрим, как будет оправдываться Сенцов, к какому прибегнет ходу.
— Женя, — наконец-то заговорил Борис Борисович, — ты же знаешь, я всегда говорю то, что думаю, а если бываю не прав, то всегда извиняюсь. В случае с тобой мои извинения мало что решают, ведь нервы я тебе успел попортить, но все-таки хочу к тебе обратиться с просьбой: не суди меня уж очень строго. Все мы в жизни хоть раз, да ошибаемся. Так что не держи зла и извини, если сможешь.
Я всегда думала, что люди начинают признаваться друг другу в любви, искать дружбы с тем, кого ненавидели всю жизнь, лично предчувствуя конец света. Так, что же, неужели завтра должно что-нибудь произойти, неужели апокалипсис? Ни разу еще Сенцов за время нашего знакомства не назвал меня по имени, да еще так ласково, так по-отечески. И, что немаловажно — ведь ему это несвойственно — извинился в присутствии постороннего человека. Не с глазу на глаз, не в обстановке строжайшей тайны, а чуть ли не крикнув на всю улицу. Мне показалось даже, что сейчас он распахнет окно настежь и проделает все так, как я и описала, настолько Борис Борисович был взбудоражен и возбужден.
— Лучше поздно, чем никогда, — с иронией произнесла я. — Извольте, я принимаю извинения.
— Мы восстановили вашу лицензию, — сообщил мне Сухов. — Вы можете теперь снова вести охранную деятельность.
— Ну нельзя же сразу так много сюрпризов, господа, — скрестив руки на груди, съязвила я, — пожалейте бедную девочку, ее маленькую глупую головку.
Я старалась излить на них всю свою желчь и поэтому дала себе волю. Сенцов и Сухов упорно делали вид, что всего этого не замечают.
— Я свободна, могу идти? — спросила я Сухова после того, как высказалась.
— Да, конечно. Я выпишу вам пропуск, — промолвил он знакомые слова.
Когда выходила из кабинета, с такой силой захлопнула за собой дверь, на какую только способна такая хрупкая и беззащитная девушка, как я. За мной тут же из кабинета выскочил Сенцов и догнал меня на полпути из отделения на свободу. Остановившись и отдышавшись, сообщил мне взволновавшую мою душу новость.
— Женя, мы, то есть наша организация, перевели на твой счет причитающийся тебе гонорар, — тут он прищурил левый глаз и добавил по-заговорщицки шепотом:
— С начислением небольшой компенсации, разумеется. Если тебе будет необходима помощь, можешь смело обращаться ко мне лично. Мой номер сотового ты знаешь. Знаешь, надеюсь?
Я кивнула головой в ответ и собралась уже уходить, но Сенцов меня снова остановил:
— Кстати, Женечка, там тебя на улице друзья дожидаются.
Это сообщение заставило меня слегка насторожиться и поволноваться. Эх, Борис Борисович, вы же знаете, что друзья — понятие растяжимое. Но все мои опасения развеялись, когда я, спустившись со ступенек, сразу же очутилась в объятиях Анны Петровны Лагутиной.
— Слава богу, с тобой все в порядке, — запричитала Лагутина, не выпуская меня из крепких дружеских объятий, — скажи, тебя насовсем отпустили?
— Насовсем, Анна Петровна, теперь насовсем. И даже повысили в звании, — облегченно вздохнув, известила ее. — Можете смело нанимать меня на работу совершенно официально.
Будем заключать сделку? — спросила я Анну Петровну и улыбнулась, она в ответ сделала то же самое.
За спиной у нее, у края тротуара, примостился «Мерседес-300», старая модель кузова, но в отличном состоянии и с затемненными стеклами — сейчас никто не любит вторжения в личную жизнь. По дороге к автомобилю Лагутина рассказывала мне:
— Ты представляешь, Женя, тебя забрали, а мы не знаем — куда. Ты только представь мое состояние, — и Анна Петровна в ужасе закатила глаза. — Потом уже позвонил твой друг, Борис Борисович Сенцов, и любезно сообщил место твоего нахождения. Он заверил, что все будет в порядке и что твое участие в каком-то там деле полностью пересмотрено.
Она бы причитала еще очень долго, но тут мы подошли к машине.
— Эту развалюху я ему подарила, — сообщила мне Анна Петровна, указав на машину, которая нас ждала. — Он обожает старые модели, полно уже такого антиквариата насобирал, гараж забит.
Лагутина отворила передо мной заднюю дверцу и жестом пригласила внутрь. Я все же для начала решила уточнить, кто этот таинственный «он».
— Сейчас сама его увидишь, — заверила меня моя старшая подруга. Если Анна Петровна вдруг услышала бы это страшное слово «старшая», она, должно быть, больше никогда в жизни со мной не заговорила. Она считала нас ровесницами и уже много раз просила называть ее просто по имени — Аня. Да не дождется, уважение к старшим — есть уважение к старшим, и эту черту не стоит переступать никому.
Кто еще мог быть за рулем, — конечно же, Михаил Зацепин. А кого еще ты ожидала увидеть, позволь тебя спросить, нового молодого любовника Анны Петровны?
— Рад вас снова видеть, Женя, — поприветствовал меня Зацепин, а потом добавил:
— Когда я узнал от Ани обо всем случившемся, то мне стало сразу же не по себе. Жаль, что меня не было в этот момент рядом с вами. Кстати, они снова звонили и угрожали новым покушением, — сообщив эту неблагоприятную весть, Зацепин повернул ключ в замке зажигания. Автомобиль легко завелся, словно молодой повеса, и также легко скользнул с места, без шума и пыли, как говорится. По дороге до дома я решилась-таки предложить Анне Петровне свой выход из сложившейся ситуации, но он мог ей не понравиться, и она, конечно же, вправе его отвергнуть.
— Предлагаю вам, Анна Петровна, принять их условия, откажитесь от затеи с расследованием. Одним словом, сдайтесь. Дело может закончиться весьма печально, и в первую очередь для вас.
— Огромные деньги утекли в чужой карман, Женя, — начала обороняться Лагутина. — Все не так просто, как ты думаешь. На меня давит мой партнер по этой афере, больше ее никак не назовешь, с одной стороны, и какая-то шушера — с другой.
— Не будем поспешны в выводах, — предостерегла я Лагутину. — Судя по стилю, это отнюдь не шушера, а серьезные люди.
— Будем надеяться на лучший исход дела, — заверила нас бывшая звезда эстрады. — Так ты со мной, Евгения Охотникова?
— Я, конечно, с вами, моя дорогая Анна Петровна, — заверила я ее, — и спасибо за оказанное доверие. Я с вами, в вас чувствуется победитель (это я загнула, разумеется, ну раз уж люди не понимают шуток, будем играть всерьез).
