Затем товар поступает в специализированные магазины. Специалисты компании помогают устанавливать оборудование в домах и офисах заказчиков.
Господин Шварц бесследно исчезает, вместе с ним исчезает и фирма «Солярис».
Согласитесь, не составит большого труда проникнуть в дом, если на руках у тебя ключи от всех замков и дверей. Если знаешь точное время прибытия, местоположение в данный момент потенциальных жертв, то убрать их лишь дело техники. Можно сказать, просто сидишь в каком-нибудь уютном помещении, нажимаешь на кнопки и прощаешься с ними поочередно: «Ариведерчи».
— А как же быть со мной? — заявил Сергей, потрясенный тем, насколько все зашло далеко. Он сидел в кресле, откинув голову назад. — Я никуда не обращался.
— С тобой все гораздо проще. Разгуливаешь по улицам один, так сказать, любуешься витринами, бегаешь от охраны. Тебе просто везло, а может быть, они особо себя и не утруждали в погоне за тобой. Пока, — упрекнула я Баранова. — Это счастливое время для тебя прошло, милый друг. Рано или поздно они обнаружат, что кто-то рылся в их файлах, если уже не обнаружили. Самое время для осуществления замысла с ловушкой.
После того как, немного покопавшись в памяти, вспомнил фамилию, Сергей спросил:
— Петр Науменко?
— Директор бюро по связям с общественностью. Именно он вел все платежи, к нему поступала вся информация о заказчиках, тайно или в открытую. — Я перевела дух. Никогда столь много не говорила. — Мы знаем «кто», «как», но понятия не имеем «зачем».
Сергей с отвращением проговорил:
— Слышал я про этого ублюдка. Любитель детской порнушки. Пора наведаться к нему с проверкой, раз всем до лампочки.
— Есть такое подозрение, к сожалению, — попыталась немного успокоить его. — Он не последнее звено в этой цепочке, ведущей ой как высоко. Как бы нам этого ни хотелось, но это все еще не конец.
Умею я людям настроение испортить, этой способности у меня не отнять…
* * *
Науменко, грузный, небольшого роста человек, удобно расположился в сауне. Закрыл от удовольствия глаза. По его расплывшемуся телу стекали струйки пота. Он поглаживал свои жирные телеса — как ни странно, обожал свою полноту. Температура в помещении доходила до ста градусов по Цельсию.
Наконец он поднялся — это стоило ему большого труда — и проследовал через прилегавшую к сауне душевую в боковую дверь, ведущую в комнату с бассейном. Примерно пять на шесть метров. Там лежал, дожидаясь хозяина, огромный ротвейлер. Когда он поднял голову, глаза его бешено сверкнули дьявольским огнем, густо-красным, как кровь. Зевнув во всю пасть, пес подошел к хозяину. Тот провел ладонью по его лоснящейся, переливающейся здоровьем шкуре.
— Джек. Хороший пес, — сказал Науменко, потрепав его загривок. — Посиди здесь. Я поплаваю, — и он осторожно спустился по лестнице в бассейн. Опускаясь на очередную ступеньку, он на время останавливался. Его телеса колыхались при каждом последующем шаге, при этом он казался еще отвратительнее.
Джек вдруг привстал, принял стойку и грозно зарычал. Показались желтые и гладкие, как слоновая кость, клыки.
— Успокойся, Джек. Это, наверное, Семен, — беззаботно произнес Науменко, стараясь удержаться на воде.
Дверь отворилась, и вошел Семен — телохранитель Петра Науменко. Все, как полагается, было при нем: рост, внушительная комплекция, тяжелый подбородок. Отличали его от других длинные волосы, зачесанные на левую сторону, и цепкие, хитрые глаза.
— Ну, вот видишь, Джек. Это Семен, а ты уже заставил меня изрядно поволноваться, — успокоил пса Науменко.
— Петр Лаврентьевич, по-моему, в доме посторонние, — поспешил предупредить его Семен.
Науменко обратился к Джеку:
— До чего же умная собака. А твой хозяин дурак, — потом добавил: — Сема, отпусти его, пусть побродит по дому.
— Хорошо, шеф, — ответил Семен, уводя с собой Джека, но Науменко остановил его вопросом:
— Как обстоят дела с десертом? Все готово?
Слуга, верный и беспощадный, заговорщицки улыбнулся:
— Все по высшему разряду, хозяин. Как вы и просили: девочка и мальчик. Ей десять, ему одиннадцать лет.
— Ступай, — отпустил Науменко двух своих верных псов, и его физиономия, мерзкая, гладко выбритая, расплылась в отталкивающей улыбке.
— И еще, чуть не забыл, — опомнился Семен у самой двери.
— Ты про свет? — опередил его Науменко.
— Да, верно. Я включил генератор в гараже. Пойду проверю, почему ток вырубился. На дворе ураганный ветер. Скоро гроза. Наверняка линию оборвало, — с последними словами он поспешил удалиться.
* * *
Вечер двадцать четвертого июля выдался пасмурным, ветер гнул деревья, играя их кронами. Надвигалась гроза — снова будет ливень. В загородном доме Науменко жил летом и осенью. У него и в центре города была просторная квартира. Но, по-видимому, в летнее время он предпочитал урбанистическому пейзажу шумное безмолвие природы.
Линия, ответвлявшаяся к дому Науменко, была перерезана в точно назначенный час. Сигнализация не сработала, и мы с Барановым успели проникнуть внутрь коттеджа. Нашли его в бассейне. Вошли туда. Петр Науменко несколько раз проплыл от бортика к бортику, находясь к нам спиной. Почувствовав, что сзади кто-то есть, он резко повернулся. После минутного замешательства, придя в себя, закричал:
— Кто вы? Я вызову охрану. Семен!
— Не шумите, пожалуйста, Петр Лаврентьевич. — Я вынула «беретту» и прикрутила глушитель. — Мы ведь не шумим.
Он замолчал, парализованный страхом.
— Не притворяйтесь, что видите нас впервые. — Я указала рукой на Сергея. — Это Баранов, а я Охотникова. Мне кажется, сейчас вы почувствовали на собственной шкуре, каково быть мишенью. Вылезайте, по этому поводу стоит потолковать.
Стоя босыми ногами на кафельном полу, он накинул на голое тело брошенный мной халат. Постоянно при этом нервно закусывал нижнюю губу. Потом все вместе мы вышли в длинный коридор.
Неожиданно из-за угла выскочил озлобленный пес и как таран помчался на нас, спеша на помощь своему хозяину. Воспользовавшись случаем, Науменко рванул вдоль по коридору. Нам нужно было спасать свою жизнь. Я отстранила Сергея в сторону и открыла огонь в пустоту, ориентируясь только по полыхающим глазам. Пули вонзались псу в голову, грудь, лапы. Его бездыханное тело рухнуло к моим ногам, но челюсти продолжали судорожно сжиматься. В уголках пасти вскипала пена, пузырясь и смешиваясь с кровью.
Толстяк, пробежав весь коридор из конца в конец, завернул за угол и спустился в подвал. Там располагался сейф с оружием. Науменко разыскал ключи и распахнул дверь в маленькую комнату. Включил свет.
На полках, подставках и стеллажах — прекрасная коллекция охотничьих ружей, автоматических винтовок, пистолетов. Боеприпасы лежали тут же.
Он выхватил из пирамиды первый попавшийся под руку дробовик. Стал заряжать его, но пальцы не слушались, и патроны валились из рук. Успев зарядить несколько, выскочил из оружейки и помчался искать своих незваных гостей. Ноги, похожие на тумбы, довольно проворно передвигали грузное тело.
Он шел по темным комнатам, которые иногда освещались вспышками молний. Уродливые тени от оконных рам падали на пол, потом подскакивали обратно.
И так из комнаты в комнату, из зала в зал. Ни души вокруг, только пугающие звуки, настораживающие шорохи. Науменко крутил головой, оглядываясь по сторонам. Пару раз даже пальнул для уверенности. Ружейные раскаты звучали в унисон раскатам грома.
За стеклянной дверью мелькнул черный силуэт. Грянул выстрел. Дробь в клочья разнесла дверь. Человека за ней отбросило назад.
— Один готов, — прошептал Петр Лаврентьевич, смахнув пот со лба. Он медленно и почти бесшумно крался к месту попадания. Заглянул в образовавшуюся после выстрела огромную дыру и в ужасе раскрыл рот.
Семена отнесло к противоположной стене. Он полулежал-полусидел, широко раскрыв глаза. Живот ему разворотило, кровь в полумраке казалась просто бурым пятном.
Науменко развернулся и поспешил убраться прочь. Но не успел. Дробовик вышибло из его рук. Сам он получил несколько ударов кулаком в живот и один, сразивший его наповал, — в челюсть.
Это Охотникова подкралась к нему бестелесным призраком…
* * *
Науменко очнулся, открыл глаза, потер онемевшую челюсть. После нескольких неудачных попыток ему удалось наконец подняться и сесть. Потом, кое-как взобравшись на диван, он застыл, стараясь отдышаться.
Я смотрела на него в упор. Пододвинув поближе кресло, рядом устроился Сергей.
— Теперь я знаю, кто вы, — сказал Науменко. — Один лишь вопрос меня беспокоит: что вам нужно?
Я усмехнулась:
— Это нужно теперь не только нам, но и вам, Петр Лаврентьевич. Мы повязаны и будем искать выход из сложившейся неблагоприятной ситуации вместе. Как вы на это смотрите?
