— Думаете, это ваши прошлые соратники решили от вас избавиться? — спросила я напрямую.
— Что я думаю, это мое дело, — оборвал меня он. — Что-то вы, девушка, задаете слишком много вопросов для обычной сиделки.
— А я и не обычная сиделка, — призналась я. — Агеева наняла меня, чтобы расследовать покушение на ее племянника, но я теперь считаю, что опасность угрожает и вам, и всей вашей семье.
— Это я понял и без вашей помощи, — буркнул Иван Глебович недовольно. — Что вы от меня-то хотите?
— Я хочу, чтобы вы указали мне имена тех, кого подозреваете, — ответила я. — Мое расследование — независимое. Обещаю, информация не просочится ни в прессу, ни в правоохранительные органы. Ради того, чтобы защитить Александра, я готова помочь вам.
— Со своими проблемами я разберусь сам, — резко ответил Иван Глебович. — Лучше не лезьте в это дело, или не сносить вам головы. — Я заметила, что он сильно нервничает, рука его стиснула одеяло. — Еще одно, — продолжал Иван Глебович, — скажите Алисе, чтобы она прекратила свои попытки прибрать к рукам Александра. У меня все схвачено! Кроме того, когда узнают, что в настоящее время Александр предоставлен самому себе по ее вине, всякие вопросы отпадут вовсе.
— Почему же он предоставлен самому себе? — спросила я с недоумением. — У меня педагогическое образование, большой опыт работы с детьми. Могу даже предоставить рекомендательные письма, если на то будет необходимость. — В этот момент мне стало понятно, что разговора с Иваном Глебовичем не получится.
— Да из вас преподаватель, как из меня космонавт! Что вы мне мозги пудрите? — повысив голос, почти заорал он. — Вы мошенница, тоже подбираетесь к деньгам!
Александр, напуганный поведением Ивана Глебовича, попятился от кровати. По природе неуклюжий, он зацепил ногой подставку капельницы и повалил все набок.
— Ай, паскуда! — взвизгнул Иван Глебович, хватаясь за потянувшуюся трубку. — Проклятый дебил!
В палату заглянул охранник, узнать, что за шум. Иван Глебович разинул рот, чтобы заорать во всю глотку что-то типа: «Схватите их и надругайтесь над ними», но вдруг изменился в лице, посерел, схватился за сердце и упал обратно на кровать, хрипя.
— Иван Глебович, что с вами? — испуганно воскликнул охранник.
— Сердечный приступ. — Я выхватила свалившийся под кровать пульт и нажала кнопку вызова медсестры. Тяжело дыша, Иван Глебович со свирепым выражением лица отнял у меня пульт и принялся сам давить на кнопку. Однако никто не приходил. Я бросилась в коридор. На посту тоже никого не было.
— Если мимо пройдет какой-нибудь врач, хватайте его и тащите в палату, — сказала я охраннику, а сама побежала на поиски медперсонала. На глаза попалась процедурная. Я, не раздумывая, ворвалась внутрь. Медсестра, готовившаяся делать промывание желудка кудрявому рыжему мужчине, вопросительно посмотрела на меня сквозь очки.
— Что вы врываетесь, подождите очереди.
— Там человеку плохо! — выдохнула я в ответ. — Кажется, сердечный приступ.
— Это дальше по коридору, через две двери, — безразличным голосом ответила она, — в таких случаях надо обращаться к дежурной.
Я не дослушала ее, бросилась дальше по коридору. В указанном кабинете двое врачей и три медсестры пили чай с тортом.
— Там человеку плохо! — повторила я и поправилась: — У Корноухова, кажется, сердечный приступ!
Сказанное произвело эффект взорвавшейся бомбы.
— А где дежурная, мать ее так?! — заорал один из врачей. Все находящиеся в комнате в едином порыве рванулись к выходу, чуть не сбив меня с ног. Я поспешила за ними. По пути нам попалась какая-то медсестра в белом халате с лицом, закрытым повязкой. Ее грубо отпихнули с дороги. Словно бандиты во время налета, врачи ворвались в палату. Тот, что был выше своего коллеги, едва взглянув на синюшный цвет лица Ивана Глебовича и прямую линию на экране кардиографа, завопил:
— Готовьте кардиостимуляцию, двадцать кубиков адреналина внутривенно! — он бросился к больному. Второй врач схватился за кардиостимулятор. Медсестра намазала токопроводящим гелем контакты, а другая стала настраивать прибор.
— Не работает! — крикнула она через секунду. Все посмотрели на Александра, застывшего у стены с выдернутой вилкой от прибора. Врач, делавший непрямой массаж Ивану Глебовичу, в истерике заорал:
— Уберите этого человека отсюда, иначе я за себя не отвечаю!
Я поспешила включить прибор в сеть и вывела Александра в коридор. Медсестра захлопнула за нами дверь.
— Зачем ты выключил кардиостимулятор? — строго спросила я у Александра в коридоре.
— Телевизор не включался. Я хотел мультики посмотреть, — пробормотал он виновато, — я нечаянно.
— Конечно, а как же иначе. Разве ты делаешь что-нибудь специально? — вздохнула я.
Вернулась дежурная медсестра реанимационного отделения. Вид у нее был бледный.
— Вам нездоровится? — поинтересовалась я.
— Да, что-то нехорошо, съела, наверное, что-то не то, — пробормотала она и, пошатываясь, побрела проверить своих больных. Зашла сначала в общую палату, затем в палату Ивана Глебовича. Оттуда ее вытащил врач и отчитал за отсутствие на рабочем месте. Расплакавшись, она отошла к своему столу в тамбуре между палатами.
— Как Иван Глебович? — спросила я у врача.
— Вы ему кто? — в свою очередь строго спросил он.
— Сестра жены, — мгновенно соврала я. — Аллу только что выписали. Она поехала домой, чувствует себя неважно, не смогла тут находиться.
— Мы сделали все, что могли, — тихо сказал врач, глядя мне прямо в глаза, — сердце не справилось.
— Вы считаете, это следствие отравления? — поинтересовалась я.
— Трудно сказать, — замялся врач, — ничто не предвещало беды.
— Женя, я есть хочу, — тронул меня за плечо Александр, пропустивший мимо ушей все, о чем мы говорили.
— Сейчас поедим, — ответила я. В больнице мне больше делать было нечего. Я уже хотела уходить, когда заметила, что медсестра бродит вокруг стола, словно ищет что-то. Вот она откинула штору и заглянула на подоконник.
— Что-то потеряли? — спросила я.
— Пила кофе до того, как ушла, и убей — не помню, куда поставила кружку, — растерянно проговорила она, потирая пальцами висок. — Что же за день сегодня долбанутый!
Пропажа кружки показалась мне зловещим предзнаменованием.
— А скажите, пожалуйста, сегодня Ивана Глебовича, кроме нас, кто-нибудь посещал? — спросила я так, словно мне это даже было не интересно.
— Жена вроде бы заходила, — ответила медсестра, тяжело вздохнув, открыла журнал посещений, — да, точно, Алла Корноухова. Она сама тут лежала, с отравлением. В восемь ее выписали, а в девять она вернулась. После нее заходила молодая женщина, но она в палату не пошла. Спросила, как его здоровье, и ушла. Она не представилась. Узнала, что хотела, и быстро ушла. — Медсестра не смогла точно описать женщину. По ее словам, это была симпатичная, лет тридцати блондинка с серыми глазами, среднего роста, без особых примет.
— А Ивана Глебовича разве не посещал сын Артем или его невестка? — спросила я удивленно.
Медсестра сказала, что нет, не посещали, и с подозрением спросила:
— Вы случайно не из милиции?
— Нет, — ответила я. Не давая развиться ее подозрительности, я забрала Александра и повела его к выходу. Он таращился по сторонам и лепетал всякую ерунду. У меня от него начинала побаливать голова.
В кафе, где была отравлена Екатерина Корноухова, я с ходу потребовала управляющего. Явилась крепко сбитая краснощекая деваха с мелированными седыми прядями длинных черных от природы волос до плеч. Она вежливо поздоровалась, представилась Нонной и спросила, какие у нас с Александром претензии к заведению. Я предъявила удостоверение старшего следователя прокуратуры.
— Мне бы хотелось поговорить с кассиршей, работавшей в тот день, когда произошло убийство в вашем кафе.
— Какое убийство? — зашипела Нонна, озираясь. — Сердечный приступ! Милиция приезжала. Всех допрашивали!
— У прокуратуры появились основания для возбуждения уголовного дела, — сухо ответила я, — так что извольте отвечать на вопрос.
— Венера Алексеевна здесь. Можете с ней поговорить, — сдалась под моим напором Нонна, — только потише, чтобы не распугивать клиентов.
— Мы с дороги и не против, чтобы перекусить, — подмигнула я ей.
Мимо проходила официантка. Нонна подозвала ее, распорядилась накормить нас как следует и добавила:
— Когда пойдешь обратно, скажи Венере подойти к их столику.
Мы с Александром сели за столиком в отдельной кабинке. Официантка подала меню.
— Что будешь? — спросила я у Александра.
— Торт, пирожное, мороженое и конфеты, — серьезно поразмыслив, ответил он.
— Понятно, — кивнула я и, повернувшись к официантке, сказала: — Нам два борща, плов с бараниной, вишневый пирог и мне кофе, а ему — лимонад.
