— Я что-то не пойму.
— Все просто, — весело сказала я, — печатаем объявления с харями Кота и Баптиста, а ниже текст — за информацию о их местоположении награда — тысяча долларов, и мой номер телефона.
— А это сработает? — с недоверием спросила Агеева.
— Должно, — уклончиво ответила я, — хотя представляю, какой ад начнется, когда на меня обрушится лавина звонков. Но другого я пока ничего не придумала.
— Хорошо, у вас будет тысяча долларов, — пообещала Агеева и спросила с тревожными нотками в голосе: — Значит, Александр сказал, что подобрал этот шприц в палате Ивана?
— Нет, он нес чепуху про фею, а затем и вовсе отказался говорить, — ответила я, — передать бы этот шприц в милицию. Земляной бы не отказался проверить, но боюсь, если анализы покажут яд, то вашего племянника, да и меня тоже, могут заподозрить.
— Нет, милиция нам ни к чему, — нервно сказала Агеева, — у меня есть знакомая, которая сможет проверить этот шприц. Подвезите сейчас его ко мне.
— Хорошо, привезу, — пообещала я, — заодно заберу деньги и сразу займусь расклейкой объявлений. До свидания.
Перед уходом я решила проверить компьютер. Там хранилось сообщение от Юзера:
«Свяжись со мной немедленно». Я взглянула на время отправления — отослали три минуты назад.
— Что ж, посмотрим, чем компьютерный гений нас порадует, — сказала я себе, набивая сообщение. «Привет, Юзер, что за дела?»
«Утром милиция задержала Баптиста по нашей ориентировке», — сообщил он.
«В каком он отделении?» — радостно потирая руки, напечатала я в ответ. Мой мозг уже рисовал картины жестокого допроса бандита. Чего-чего, а допрашивать я умела. А уж пробраться в отделение — задача просто детская. Достаточно представиться следователем из прокуратуры, главка или ФСБ. Послание Юзера меня опечалило.
«Ни в каком. Его отпустили. Наши связались с коллегами из Пензы и посчитали информацию глупым розыгрышем. Что делать? Засылать ориентировку еще куда-нибудь?»
«Не стоит. Из-за этой ерунды тебя могут вычислить. В каком районе хотя бы задержали этого Баптиста?»
«В супермаркете на улице Колхозной, дом шестьдесят. Он там презервативы покупал».
«Презервативы — это хорошо», — подумала я с восторгом и написала:
«Большое спасибо за информацию! Сочтемся!» — Выключив компьютер, я сидела, радостно улыбаясь своему отражению в зеркале трюмо. Какая нормальная женщина согласится спать с таким гоблином? Естественно, только проститутка! Теперь вместо того, чтобы расклеивать дурацкие объявления и слушать всякий бред по сотовому, я выеду ночью, проедусь по точкам с ночными бабочками и потрясу «мамок». Не выйдет, что ж, тогда придется заняться расклейкой.
Нежданно-негаданно появился Александр с извечным вопросом о еде.
— Поедим у твоей тети Алисы, — предложила я. — Что, Саша, есть какие-нибудь возражения? — Возражений у Александра не нашлось, поэтому мы собрались и поехали к Агеевой. Уже в пути у меня появилась еще одна версия. За Александром и его родней охотятся душеприказчики покойного Всеволода. Возможно, они заинтересованы, чтобы никто из наследников не заявил на наследство свои права. В завещании мог быть пункт, что тогда деньги достанутся банку или останутся на счетах фирмы. Для проверки этой версии требовалось ознакомиться с завещанием.
Когда я просигналила перед домом Агеевой, то открылись въездные ворота, а не как обычно — калитка. Гордая собой Алиса Юрьевна показала мне датчики движения и видеокамеры, установленные по периметру, а также мощные засовы на всех входных дверях.
— Видите, я выполняю ваши рекомендации, — улыбнулась она, — понемногу дело движется. На следующей неделе привезут заказанные съемные решетки. Сейчас подбираю себе телохранителя.
— Прогресс налицо, Алиса Юрьевна, — кивнула я, — как идут дела с оформлением документов?
— Скажу честно, пока не очень, — удрученно призналась Агеева, — прямо какая-то непробиваемая стена. Я выполнила все их условия, а разрешения на усыновление до сих пор нет. Александр дал письменное согласие, чтобы я его усыновила. Бумаги оформлены как положено.
— Скоро все наладится, — пообещала я, — это покойный Иван Глебович ставил вам палки в колеса. Он сам признался в этом перед смертью. Теперь дело пойдет как по маслу, только подмазывайте как следует.
— Хорошо бы, — мечтательно произнесла Агеева. — Оформляю усыновление, потом, как доверенное лицо Александра, подам заявление о выдаче свидетельства на право наследства нотариусу Жулио Фагундесу из Рио. Потом подпишем…
— Я очень рада за вас, Алиса Юрьевна, но есть небольшое «но», — прервала я ее. — Для людей, устранивших Ивана Глебовича, сейчас вы становитесь наиболее опасной персоной, если дело именно в наследстве, а не в бандитских разборках. Криминальную версию я все еще не списываю со счетов. В данный момент вам как можно быстрее нужно обзавестись телохранителем.
— Конечно, конечно, — горячо согласилась Агеева, — я этим и занимаюсь.
Я спросила у Агеевой, нет ли у нее случайно копии завещания Всеволода. Оказалось, что есть. Агеева сходила в кабинет и принесла бумаги. Я озадаченно нахмурилась, заметив, что завещание на португальском языке. В «Ворошиловке» меня отлично натаскали по четырем основным языкам: английскому, немецкому, французскому, персидскому и дополнительно заставили вызубрить основные фразы из двух десятков других, но целый текст с юридическими терминами на португальском — это уже слишком. Я с надеждой взглянула на следующий лист — там был перевод на русском. В случае отсутствия у волеизъявителя живых наследников все состояние переходило государству. Дико даже предположить, что правительство Бразилии отдало приказ спецслужбам уничтожить семью Корноуховых в России из-за жалких ста миллионов.
— Завтра съезжу поговорю с Артемом, по крайней мере, попытаюсь, — проговорила я, возвращая бумаги Агеевой.
— Зачем вам с ним разговаривать? — спросила она.
— На свадьбе велись съемки на видеокамеру, постоянно фотографировали. Вот я и подумала, что на пленках может оказаться эта женщина, киллер.
— Что ж, попытайтесь, но предупреждаю, Артем — такое дерьмо, — хмуро произнесла Агеева. Она достала портсигар и предложила мне сигарету.
Я взяла. Мы закурили. Выпустив колечко дыма, я спросила:
— Вы упомянули о согласии Александра в письменном виде. Он что, умеет писать?
— Конечно, умеет, — ответила Агеева, как само собой разумеющееся, — он и писать, и читать умеет, даже может выполнять простейшие арифметические действия.
— А по нему не скажешь, — удивленно сказала я, понимая, что многого не знаю о своем подопечном.
— Вы собирались привезти шприц, — напомнила Агеева.
— А вы — дать мне тысячу долларов, — подсказала я, доставая из сумочки шприц, завернутый в целлофановый пакет. Шприц Агеева унесла и вернулась с деньгами. Потом мы поужинали.
Дома я дождалась, пока Александр уморится и уснет, и начала готовиться к ночной прогулке. На столике перед зеркалом я разложила свой гримировальный наборчик, вытащила на свет божий парики. В шкафу нашлась целая куча вещей матери Александра. Ей-то они теперь без надобности, а мне могли пригодиться. Образ, который я собиралась принять, родился в моем сознании почти мгновенно — женщина на грани нервного срыва, ищущая своего гулящего мужа, готовая на все, чтобы его вернуть. Подумав немного, я решила, что пусть вдобавок эта женщина будет слегка сумасшедшей. Я надела платье Ирины с ярким кричащим рисунком — алые маки на оранжевом фоне. С помощью грима мое лицо постарело на десять лет за пять минут. Под глазами залегли темные круги, нос вытянулся и заострился. Из париков я выбрала русый с проседью, длинные вьющиеся волосы до плеч, спутанные и засаленные. Получилось неплохо. Добавила косметики, немного смазала ее кое-где, чтобы казалось, что косметика накладывалась в спешке, как попало. Под конец я надела на ноги туфли Ирины на низком каблуке, закрепила на поясе муляж бомбы с таймером и закрыла все это безобразие желтым плащом. В карман плаща скользнул электрошок, пузырек с сильным снотворным, пара шприцев, в другой — револьвер. Сидевший у телевизора Рашид и не заметил, как я в таком виде прошла у него за спиной. «Фольксваген» ждал меня у дома. С помощью специальной самоклеящейся ленты я поменяла его номера и вскоре уже колесила по району, выискивая кучкующихся ночных бабочек. Рядом с бензоколонкой я заметила первых жертв своей ночной охоты. Лишь только «Фольксваген» притормозил у обочины, его окружили проститутки, а «мамка» заглянула в окошко, вывалив на обозрение груди из глубокого декольте.
— Что, тетя, для себя хочешь девочку или сыночку?
— Сыночку, — спокойно ответила я, выложив на приборную доску веер стодолларовых банкнот, — садись, потолкуем. — Сказала я это без особой надежды, так как большинство «мамок» обладают прямо-таки звериным чутьем и никогда не сядут в подозрительную тачку, но эта села. Не раздумывая, я дала по газам.
