Носков понимающе ухмыльнулся. Так вот, оказывается, кто «сливает» время от времени информацию Никулину! То-то же Павел Игнатьевич так успешно в последнее время стал теснить их компанию на областном уровне, да и в Москве успел кое-что напортить!.. Ну, Жанночка, ну крыса! Ничего. Носков тебе покажет…
Сложив все обратно в сумочку, Носков оставил себе лишь ксерокопии. Жанночка, в его рубашке и босиком, вышла из спальни.
– С добрым утром, – вяло сказала она.
– С добрым утром, киска, – усмехнулся Носков. – Как спалось?
– Спасибо, нормально. Что это у тебя в руках?
– Это ты мне скажи. Как к тебе в сумочку попали копии наших текущих расходов?
– Ты что, рылся в моей…? Да как ты посмел?!
– Потише, детка. Я люблю, когда ты кричишь – но только во время секса, ты поняла? Так у тебя есть объяснение?
– Разумеется, – она уже овладела собой. – Оксана Кирилловна вчера попросила меня захватить эти бумажки с собой домой и поработать с ними на выходные.
– Правда? Не делай из меня идиота! Сколько тебе платит Никулин? Учитывая твое жмотство, уверен, что ты обошлась ему недорого. Или я неправ?
– Да ты просто свинья, Носков. Тощая волосатая свинья!
Он поднялся.
– Верно, киска. Но знаешь, что для тебя самое плохое? То, что тебе придется спать с этой свиньей и дальше, причем уже бесплатно! Пусть тебе платит Никулин, он ведь побогаче, чем я. А моей платой тебе будет молчание. Можешь и дальше шпионить, если будешь ласковой со мной! – Носков грубо схватил Жанночку за запястья и поволок в ванную…
Александр Жуковский
Без пяти три я уже был в приемной никулинского кабинета. Секретарша (я уже знал, что зовут ее Неля) улыбнулась и разрешила мне войти.
Павел Игнатьевич был, как и в прошлый раз, сух и неприветлив.
– Говорите, с чем пришли, – велел он, едва я опустился на стул.
– Огородникова собирается начать на вас серьезную атаку.
– Конкретнее.
– Она будет просить большие кредиты в Европе, под новый проект. Если ей удастся получить средства, она развернет в вашей области строительство гостиничного комплекса. Только в этот раз вы ей помешать не сможете: все будет проводиться через третьих лиц, через подставные фирмы. И при этом – никакой видимой связи с ее компанией.
– А причем же здесь атака на меня?
– Поясню, это несложно. Часть прибыли – разумеется, после отдачи кредитов – она направит на создание специальных мелких банковских структур. Которые, в свою очередь, начнут кредитовать предпринимателей на очень выгодных условиях. То есть, вы потеряете львиную долю клиентов. А там и до банкротства недалеко…
– Ну, эта информация недорого стоит, – скроил он кислую мину. – Если то, о чем вы говорите, и произойдет, то на это уйдут годы. Чтобы добиться права на строительство гостиницы, Огородниковой придется дать крупную взятку. Плюс эти европейские кредиты… Нет, не верю. Скорее она сама обанкротится на этом проекте.
– Тогда у меня в запасе есть джокер, – сказал я.
– Терпеть не могу карты. Что вы хотите сказать?
– К Огородниковой специально приезжал из вашего города один тип… С фээсбэшным удостоверением. Беседовали о вас, между прочим.
– У вас есть запись разговора?
– Конечно, нет. Но его содержание мне известно.
Никулин поерзал на своем кресле.
– Вы либо держите меня за полного дурака, Жуковский, либо сами являетесь глупцом. Почему это я должен вам верить на слово? С какой стати?
– Не хотите – не верьте. Я не настаиваю. Но только этот полковник из Конторы – его фамилия Казарьянц – убедительно просил Огородникову, чтобы она с вами встретилась лично. И вскоре она вам позвонит. Тогда вы мне поверите?
– Может быть. Я проверю вашу информацию. Если все точно – получите свои пару тысяч долларов. Кстати, какой ваш мотив на самом деле? Неужели деньги?
– Вообще-то это вас не касается, но, так и быть, скажу. Я, как и вы, в рядах недоброжелателей Оксаны Кирилловны. Ваш мотив мне неизвестен. А мой – отвергнутая любовь. Я много лет добивался этой женщины. А она твердила, что мы должны остаться друзьями. Теперь пусть платит за свою недальновидность.
– И она вас пока не раскусила? Все еще считает вас другом?
– Думаю, что да. Я посвящен во все ее тайны. А также и в то, что вы – ее главный враг. Поэтому я здесь и предлагаю вам свою помощь. А деньги… Что ж, деньги мне тоже не помешают. И как, кстати, вы собираетесь перепроверять мою информацию?
– А вот это уже вас не касается. Все, вы свободны. Позвоните через неделю.
Москва, 2003й год
Андрей не находил себе места. Он провел у подъезда дома, где жила Лена, почти сутки напролет, но она так и не объявилась. Андрей готов был предположить самое худшее. Бродя по улицам, он только иногда останавливался, чтобы посидеть в парке на скамеечке, передохнуть, а затем продолжать идти… Внезапно тонко пискнул его мобильник – пришло текстовое сообщение. Прочтя его, Андрей чуть не запрыгал от радости посреди толпы.
« Отец приехал за мной и забрал меня домой. Надеюсь, что временно. Жди вестей. Целую, люблю. Лена».
Но, поразмыслив, юноша пришел к выводу, что радость его – преждевременна. Да, с Леной всё в порядке, и это хорошо, но как ее теперь увидеть? Из очень скупых рассказов девушки об отце Андрей сделал вывод, что это жесткий и своевольный человек, живущий только разумом, а не эмоциями.
«Надо посоветоваться с мамой, – решил Андрей. – У нее опыта побольше.»
* * *
Выехав на своей «Ниве» за городскую черту, Казарьянц остановился у придорожного заведения со странным названием «Синий Дельфин». Вошел в пустой зал, приблизился к барной стойке.
– Что желаете? – улыбнулся парень по ту сторону, который до этого с безучастным видом протирал стаканы.
– Холодного пива. И… позови сюда Козыря.
Лицо у парня вытянулось; он налил пива в высокий бокал, поставил его перед посетителем и исчез за деревянной дверкой, ведущей в глубь заведения. А через минуту из-за дверки появился уже другой человек – рослый, широкоплечий и бритоголовый, с тонким шрамом над левой бровью.
– Эт ты, что ль, Козыря спрашивал?
– Ну, я, – подтвердил Казарьянц и отхлебнул пива.
– Так идем, – сказал бритоголовый, кивая на дверь.
Они двинулись по полутемному, узкому коридору, причем бритоголовый шел все время сзади. Свернули направо, спустились немного вниз. Тут бритоголовый придержал гостя за локоть.
– Пришли.
Казарьянц хотел переступить порог комнаты.
– Постой, – сопровождающий быстро обыскал его и вынул из кобуры служебный пистолет.
– Пока у меня побудет, не возражаешь?
В комнате Казарьянц увидел двоих. И обоих узнал. По фотографиям.
– Я – Козырь. Чего надо? – произнес один – невзрачный мужчина лет сорока пяти. Только теперь Казарьянц разглядел, что на столе перед сидящими – карты.
– Дело есть, – сказал полковник. – Два слова наедине.
– Скажи сначала, кто таков.
– Полковник Казарьянц, областное управление ФСБ.
– Вот как? Полковник? А может, генерал? – усмехнулся Козырь. – И что же понадобилось товарищам из столь важной организации от бедного Козыря?
– Ничего. Наоборот, я вам хочу оказать услугу.
– Уже интересно, – Козырь достал что-то из кармана. Раздался негромкий щелчок. В полумраке блеснуло узкое лезвие. – С каких это пор Контора нам услуги оказывает?
– Вы хотите знать, кто и почему заказал Сычева?
– Сыча? А ты знаешь, полковник?
– Да, – уверенно проговорил Казарьянц.
– Так, братва – выйдите на минутку, – велел Козырь. – Мне тут с гражданином полковником покалякать надо…
Ленинград, 1973й год
Вид начальника отдела по работе с иностранными делегациями не предвещал ничего хорошего.
– Я понимаю, капитан Никулин, что вас специально командировали к нам из Москвы. Но и вы нас поймите. Если они обнаружат слежку, то будет большой скандал. Да и зачем это надо? В этой группе – одни журналисты, я точно знаю…
– Извините, Владимир Алексеевич, но я выполняю приказ. Вы можете созвониться с моим руководством и…
– Ладно, ладно, Никулин. Работайте, раз уж приехали. Что вам для этого нужно?
– Все как обычно. Машина со спецоборудованием, группа поддержки.
– Сколько человек? – хмуро спросил начотдела.
– Я думаю, двоих хватит. Если что, потом подключим еще – по ходу дела.
Павел Игнатьевич Никулин
Я всю жизнь старался делать все так, чтобы иметь выбор, сохранять контроль над ситуацией. Тогда, в Ленинграде, мне казалось, что задание мое пустяковое, что все дело – в терпении, и никаких подводных камней на моем пути встретиться не должно.
Я ошибался – и, может быть, единственный раз в жизни так крупно. Я начал операцию очень хорошо; как и наметил, «случайно» вступил в контакт с этой француженкой, Элен. Она представляла довольно популярную в Европе газету и, кроме того, входила в состав нескольких правозащитных организаций, вела переписку с бывшими диссидентами, осевшими за пределами СССР. А я выдавал себя за идейного борца против режима, члена тайной группы, которая якобы готовит для передачи на Запад документы, изобличающие советский строй. Вначале она не поверила. Но – меня учили говорить с людьми так, чтобы в конце концов они начинали верить. К тому же (я знал это) Элен была одинока после развода с мужем, а мне разрешили использовать в своей работе все методы, вплоть до личных контактов… Что ж, я не преминул воспользоваться этим разрешением своего начальства. Тем паче, что мой французский был весьма хорош…
