Когда я обернулся, Оксана стояла в сторонке с Гришей и что-то оживленно ему говорила. Разговор длился недолго, всего пару минут. Напоследок девушка что-то негромко бросила собеседнику и направилась ко мне. Сказала она Кривому, по-видимому, нечто приятное, потому что он некоторое время, криво усмехаясь, смотрел вслед девушке. Потом вернулся к приятелям.
Не пройдя и половины пути до стойки бара, Оксана резко свернула к выходу, кивнув мне, чтобы я следовал за ней.
— Пока, — сказал я бармену. — Теперь я знаю, где самую дешевую водку покупать. — С этими словами я отошел от стойки и под угрюмыми взглядами присутствующих покинул бильярдную.
Оксана ждала меня у входа. Ее милое с хорошеньким носиком лицо так и светилось.
— Записывай адрес Витька! — сказала она самодовольно. — Улица Саперная, дом тридцать восемь, квартира тридцать шесть.
— Как тебе удалось вытянуть сведения из этого нелюдима?! — воскликнул я голосом приятно удивленного человека. Девушка здорово помогла мне, и я от избытка чувств был готов подхватить ее и закружить.
С задорным видом Оксана тряхнула своими чудесными пышными волосами.
— Я же чертовски обаятельная женщина. Он не устоял против моих чар и все мне выложил. Он такой страшный, — девушка смешно поморщила носик, потом взяла меня под руку, и мы с ней стали спускаться по ступенькам. — В общем, — проговорила она, когда мы спустились и пошли по тротуару, — Витек этот на Саперной у подружки какой-то отирается, а живет он за городом, где именно, Кривой не знает. А еще, — оживленно продолжала Оксана, — Гриша сказал, что он тебя за мента принял. Потому-то и разговаривать с тобой не захотел. В бильярдной — это мне уже бармен говорил — на деньги шары гоняют. Там крупные ставки делают и пари заключают. Тотализатор, что ли, называется… Вот и не любят посетители бильярдной, когда посторонние приходят. Потому-то и смотрели на нас косо.
Сейчас захлебнется от распиравшей ее радости из-за того, что мне угодила. Я высвободил руку и обнял Оксану за плечи.
— Молодец! Здорово у тебя получилось.
Оксана была подвержена частой смене настроений, это я уже давно заметил. Мы прошли всего несколько шагов, и она вдруг из веселой и оживленной стала печальной и заторможенной.
— Я подумала о твоем предложении, — проговорила она медленно, опустив при этом голову. — Я согласна сделать аборт.
Не могу сказать, что я обрадовался — кощунственно вроде бы радоваться при известии, что человек решил убить неродившееся дитя, — но от сердца у меня отлегло. Я помалкивал, ожидая, что Оксана еще скажет.
— Только не нужно ни с какими врачами договариваться, — продолжала девушка, тоскливо взглянув на меня. — У меня есть знакомая врачиха, здесь неподалеку в гинекологии работает. Давай съездим, поговорим с ней.
Я не возражал.
Ехали до института гинекологии на трамвае. Начинало смеркаться. Солнце, весь день шарившее по земле своими раскаленными лучами, наконец-то убралось за горизонт, жара постепенно спадала. Нельзя сказать, что трамвай был забит битком, но и пустым не был, во всяком случае, все сидячие места были заняты. Мы с Оксаной стояли в закутке за кабиной водителя и беседовали. Вернее, в основном говорил я, стараясь развлечь и ободрить девушку — впереди ее ждал неприятный разговор с работниками медицинского учреждения. Оксана грустно улыбалась, кивала и обеспокоенно поглядывала за мое плечо. Я долго сдерживал себя от соблазна обернуться и посмотреть, кого же там высматривает девушка, наконец глянул назад. Сквозь редкую толпу стоящих в трамвае людей в конце салона мелькнуло знакомое лицо — и тут же человека заслонил вошедший в трамвай крупный мужчина. Видение было настолько мимолетным, что лицо человека не успело как следует запечатлеться в моем сознании, образ получился как бы смазанным. Возникает в подобных случаях чувство, будто видел где-то человека, а вот где, вспомнить никак не можешь. Вот и у меня как раз был такой случай. Теперь буду мучиться, откуда я этого типа знаю.
Я вновь повернулся к Оксане, глаза ее забегали.
— Что-то не так? — поинтересовался я.
— Да нет, все в порядке. — Девушка отвернулась и встала таким образом, чтобы больше не смотреть в конец салона.
Через пару остановок мы вышли из трамвая.
Померкли краски дня. Люди, природа, окружающие предметы серели, теряли четкие очертания, становились плоскими, как на экране старенького черно-белого телевизора. Скоро совсем стемнеет.
Мы перешли дорогу и направились между домами.
Институт располагался в глубине квартала. Он состоял из трех пятиэтажных корпусов старой постройки, окруженных железным декоративным забором. На территории института в этот час было пустынно, стояла тишина, одуряюще пахло цветущей сиренью.
Заходить на территорию института я не стал — сугубо женское учреждение, мне там делать нечего. Я остался за воротами, а Оксана, миновав их, прошла по дорожке мимо центральных дверей в конец здания к черному ходу, поднялась по ступенькам крыльца и исчезла за дверью. «Видать, бывала уже в институте, раз знает в нем все ходы и выходы», — отметил я про себя.
Минут пятнадцать я прогуливался по тротуару у стоящего напротив институтских ворот жилого дома. И вот что удивительно — все это время меня не оставляло чувство, что за мной кто-то следит. Я долго не мог понять, кто и откуда, наконец в глубине крайнего подъезда дома заметил силуэт человека. Я почему-то не сомневался в том, что именно этот тип и наблюдает за мной. В любое другое время я бы не озаботился — пусть смотрит, жалко, что ли. Но последние, косвенно связанные с криминальными элементами события заставили меня насторожиться. И зачем это я наблюдателю понадобился?
Подъезд был неплохим наблюдательным пунктом. Оставаясь невидимым в глубине его, человек мог спокойно обозревать площадку перед воротами института и часть тротуара, в пределах которых я и мотался. Я прошел в одну сторону тротуара, затем в обратную, но вместо того, чтобы снова развернуться, двинулся дальше, выйдя из просматриваемой наблюдателем зоны.
Оксаны видно не было. Я быстро приблизился к углу дома, перешагнул палисадник, поднырнул под лоджию первого этажа и, пробравшись под ней чуть ли не на четвереньках, вынырнул у двери подъезда. Счастье, что мои передвижения под лоджией учащиеся спортшколы не видели. Точно бы решили, что тренер с катушек съехал.
Я затаился. Несколько мгновений в подъезде не раздавалось ни звука, затем кто-то осторожно приблизился к двери. Я ясно слышал дыхание человека, стоящего в шаге от меня в подъезде. Любопытство сгубило кошку. Наблюдатель, обеспокоенный тем, что я пропал из зоны его видимости, все же решил выглянуть.
Когда он шагнул из подъезда, я уже стоял в боевой стойке. Бить, правда, с ходу не стал. Вдруг из подъезда женщина выйдет, причем пожилая. Шарахнешь, потом беды не оберешься — по судам затаскает, и всю оставшуюся жизнь будешь несчастной лекарства покупать. Сначала подождал, пока в сгустившихся сумерках проявятся контуры человека.
Вроде парень не хилый. Пожалуй, можно бить, но не сильно: кто знает, возможно, он — жилец дома и просто в магазин вышел. Я с силой наложил ладонь на загривок парня, а другой рукой, схватив его за плечо, резко повернул к себе… и нос к носу столкнулся с Виталиком — тем самым симпатичным парнем с мужественным лицом и рельефной мускулатурой, который в компании приблатненного крепыша и придурка в панамке отделал меня по первое число у кафе «Сад желаний». Виталик, отнюдь не ожидавший увидеть мою физиономию в непосредственной близости от своей, шарахнулся от меня как черт от ладана.
— Э нет, май френд! — рявкнул я и дернул парня к себе. — Стоять!
Виталик, конечно же, меня не послушался. Подавшись вперед, он с силой пихнул меня коленкой в живот. Я, как известно, искушенный в драке человек, был готов к сопротивлению противника, а потому напряг пресс, чем смягчил удар. А затем отпустил плечо Виталика и врезал ему предплечьем в скулу. Парень отлетел к двери, одна из створок которой была прикрыта, и припечатался к ней спиной. Разбираться, что к чему, я не стал, замахнулся и послал кулак вперед в лоб Виталику. Счастье, что я бил не прямым ударом, а сверху, будто ножом, иначе бы сломал костяшки пальцев, ибо парень успел дернуться вправо и мой кулак врезался в створку двери. «Тра-ах!» — треснула одна из реек, которыми была обита, как оказалось, полая дверь. И все же руку я себе отбил о филенку основательно. Теперь несколько дней болеть будет.
Виталик воспользовался заминкой с моей стороны — я приходил в себя от боли — и ударил меня кулаком в солнечное сплетение. Попал. Но я выдержал удар противника, лишь слегка покачнулся и непроизвольно выдохнул из легких воздух. Второго шанса вырваться из моих лап я парню не дал. Без своих друзей-придурков Виталик ничто — во всяком случае, в драке со мной. Кроме того, мне придавала силы злость, которая у меня была на Виталика из-за моего недавнего поражения в драке у кафе «Сад желаний».
