Наевшись до отвала, я с облегчением вздохнула и произнесла:
— Спасибо, Серый, ты настоящий друг.
— Рад стараться.
— А-а, — стукнула я себя по лбу, — я же тебе привезла кое-какие бумаги, чтобы ты мне объяснил, что они означают.
Я вышла в коридор и вернулась с пачкой перепечатанных на ксероксе бумаг.
— Держи, — протянула я их.
— Та-ак, — с интересом разглядывал Сергей колонки цифр.
— Ну, что?
— Сразу, конечно, сказать нельзя, но похоже на финансовые отчетности крупной фирмы. Надо сидеть и разбираться.
— Вот и разбирайся, а мне надо пойти вздремнуть, умоталась сегодня что-то, — сказала я, потягиваясь и зевая.
— Да-да. — Сергей меня уже не слушал и полностью переключился на врученную ему документацию.
Сергей весь вечер занимался финансовыми отчетами, а моя дрема постепенно переросла в крепкий сон, прервавшийся лишь утром.
Я открыла глаза и потянулась. Правду люди говорят, чем дольше спишь, тем труднее утром подниматься. Целых пятнадцать минут я не могла решиться встать, но долг детектива перевесил безответственную лень, и мне пришлось подняться с дивана.
Сергей уснул за письменным столом, всю ночь проработав над принесенными мною бумагами. Я подошла к его скрюченной на стуле фигуре и тронула за плечо.
— А! — испуганно проснулся Сергей, оглядываясь по сторонам.
— Что-нибудь интересное раскопал?
Видимо, уснул Сергей совсем недавно и поэтому еще плохо соображал. Он, пошатываясь, сидел на стуле, зевая и протирая руками глаза.
— Кофе, — единственное, что он сказал в ответ.
Я молча отправилась на кухню варить работяге кофе.
Выпив чашку крепкого, ароматного черного напитка, Сергей наконец заговорил:
— Интересные документы.
— Что в них?
— Это финансовые отчетности необозначенной фирмы, точнее сказать, отчетности о хищениях. Документы охватывают четырехмесячный период и представляют информацию о хищениях на сумму равную примерно двумстам тысячам долларов. Механизм хищений прост до невозможности: просто на каждую финансовую операцию накидывалась некоторая сумма. Как я понял, это черновик — слишком много исправлений и добавлений, а чистовики, наверное, находятся в той самой фирме, где работает этот человек.
— Ты хочешь сказать, что бумаги изымались из фирмы, добавлялись некоторые суммы и возвращались уже перепечатанными заново с исправленными цифрами?
— Именно. И, видимо, кроме этого человека, никто не имел доступа к документации, так как эти махинации столь элементарны, что их сможет раскрыть любой человек, хоть немного знающий финансовое дело.
Я вспомнила вчерашний разговор с Дмитрием Борисовичем, который рассказал мне о грозящей его фирме проверке министерской неподкупной комиссией из Москвы.
— Слушай, а эти махинации может раскрыть министерская комиссия?
— Смотря какого плана комиссия и насколько она неподкупна.
— Абсолютно неподкупна, а насчет типа комиссии я знаю лишь то, что она имеет полномочия закрыть фирму.
— Тогда, конечно, может. Такая комиссия обязательно полезет в финансовые отчетности.
— Понятно, значит, фирма «Газлайн» на грани закрытия.
— Скорее всего, — подтвердил мое предположение Сергей.
— Сергей, предельно сосредоточься и вспомни опять того киллера из подворотни, — неожиданно для него попросила я, допив кофе.
— Что именно ты хочешь, чтобы я вспомнил?
— Сама не знаю, какую-нибудь зацепку, должно же что-то быть.
— Да нет ничего, нет никаких зацепок, мы уже пять раз об этом с тобой говорили.
— Давай попробуем еще раз, — строго проговорила я.
— Давай. Черный плащ, шарф, горнолыжные очки, нет, теперь мы знаем, что это был прибор ночного видения, и пистолет. Все, больше и вспоминать нечего.
— А ботинки?
— Не видел я ботинок, темень-то какая была.
— Хорошо, расскажи мне подробнее о пистолете.
— Не знаю, маленький такой, черненький. Точно, он был очень маленьким для его руки, будто бы дамский.
Я вышла из кухни и вернулась обратно с сумочкой, взятой из коридора.
— Как этот? — спросила я, достав из сумочки пистолет.
Это был мой запасной газовый пистолет, точная копия того, что я потеряла в квартире дяди Степы при взрыве. Единственное, чем он отличался от утерянного, это тем, что действительно был газовым и стрелял как натуральный газовый пистолет.
— Хотя и было темно, но мне кажется, что тот был точно такой же, — произнес, словно завороженный, Сергей.
— Отлично, — обрадовалась я, — именно эту зацепку мы никак и не могли поймать.
Я зашла в кладовку, взяла кое-какие вещи и отправилась в свою комнату одеваться.
— Ты куда собралась? — спросил меня через дверь Сергей.
— Думаю, в картотеке регистрации оружия я найду ответ на вопрос: убийца Самойлова и отравитель дяди Степы — одно и то же лицо или нет.
— Можно с тобой? — жалостливо произнес Сергей.
— Нет, — одевшись, я вышла из комнаты, — тебе поспать надо.
— Ты права, я спал часа два, не больше. Но обещай, что сразу вернешься после того, как сходишь в милицию.
— Обещать ничего не могу.
Разговаривая с Сергеем, я прошлась по тем местам, где мог лежать фоторобот отравителя, там, где я его могла вчера оставить.
— Сергей, ты не видел фоторобот отравителя, который я тебе позавчера показывала?
— Я его выкинул, — виновато произнес Сергей.
— Что?!
— Ну, случайно…
— Как можно было выкинуть такую важную бумагу?
— Сидел курил на кухне, и вдруг таракан, вот такой! — Он показал пальцами таракана, не уступающего в размерах пачке из-под сигарет. — А я тараканов терпеть не могу. Ну, схватил первый попавшийся листок и придавил им, потом свернул листок и бросил в унитаз. Когда уже нажал на педаль, вдруг заметил, что мое орудие убийства и есть фоторобот предполагаемого убийцы.
— Ты бы лучше свой фоторобот смыл. — Листок с изображением Сергея лежал на журнальном столике.
— Что ж теперь поделаешь?
— Да, ничего. Теперь даже новый сделать нельзя.
— Почему?
— Потому что, уверена, Кирсанов меня теперь пинками вытолкнет из своего отдела. Ну, да ладно, переживем как-нибудь. Иди спи.
Сама же я отправилась на троллейбусную остановку, чтобы познать все прелести переполненного с утра общественного транспорта.
* * *
В отделе картотеки у меня работали знакомые, так что я без проблем добралась до списков.
Я просмотрела все карточки за полгода, но не обнаружила ни одного пистолета такой марки.
Тогда я копнула глубже, еще на полгода. За этот отрезок времени единственным, кто встал на учет с таким оружием, оказался… Кто бы мог подумать, Игорь Беляков — вице-президент фирмы «Газлайн»!
Чтобы окончательно отпали все сомнения, я просмотрела еще два года. Пистолеты этой марки не пользовались популярностью в Тарасове — кроме Белякова и вашей покорной слуги, в картотеке не числился ни один обладатель такого ствола.
Глянув на фотографию Белякова, я узнала в нем человека, сбившего меня в подъезде дяди Степы. Мои подозрения полностью оправдались: киллер и отравитель одно и то же лицо. Этим лицом был Игорь Беляков.
Теперь оставалось найти мотив убийства и, самое главное, доказательства. То, что человек имел газовый пистолет, еще ничего не означало, ведь Сергей мог и ошибиться: как он сам сказал, было темно. И то, что я видела его в подъезде дяди Степы, тоже ничего не означало, как сказал Кирсанов: он мог увидеть оружейника с пистолетом и в страхе убежать. Но мотив, мне кажется, есть — хищения, а это уже кое-что. Возможно, Самойлов каким-то образом, может даже случайно, разузнал о хищениях, но он же сам был обвинен в оных. Тьфу, черт, ерунда какая-то получается.
У меня в руках было множество звеньев логической цепочки, которые я никак не могла собрать в единое целое. Но впереди был еще целый день, и я надеялась на то, что его хватит на раскрытие этого дела.
За семь месяцев до убийства
— Игорь Владимирович, вас вызывает к себе Дмитрий Борисович, — произнес голос секретарши, вырвавшийся из динамика переговорного устройства, стоящего на столе в кабинете вице-президента фирмы «Газлайн».
— Передай, сейчас буду, — ответил Беляков, складывая бумаги в ящик стола.
Еще немного поработав с ними, Игорь пошел к своему шефу.
— Проходите, Дмитрий Борисович ждет вас, — улыбаясь, произнесла секретарша в красном обтягивающем платье.
— Спасибо, Аллочка, — прошел он мимо нее в кабинет президента фирмы и уже в кабинете произнес: — Доброе утро, Дмитрий Борисович.
— Здравствуй. Откажись ты от этой дурной привычки называть меня по имени-отчеству, я для тебя просто дядя Дима, понял?
— Понял. — Он запнулся и совсем хотел было назвать начальника по имени-отчеству, но сказал как надо: — Дядя Дима.
