– Ах да… Брать особо опасных преступников едет ОМОН. Значит, в милицию сообщили, что вооруженные преступники находятся в квартире Катерины Андреевны. Менты приехали, нашли труп с ножом, что и стало подтверждением слов информатора. Потом увидели открытые окна, услышали шорохи, бросились за нами… Но тетку убили! Выходит, все очень серьезно, то есть дело не ограничивается…
– Давай завтра поговорим об этом? – запротестовал он. – Может, сегодня у нашего страха глаза были велики, а завтра все покажется другим, нелепым, и мы посмеемся над собой.
– Знаешь, я предпочитаю изначально думать о худшем.
Не снимая халата, она улеглась на край кровати, завернулась в одеяло. Он же разделся до трусов, упал на другой край, закинул руки за голову и замер. Через паузу она поинтересовалась:
– Я не мешаю тебе?
– Нет. На этой кровати еще двое поместятся. А мне уже ничем и никто помешать не способен, разве только в тюрьму засадить. Спи.
– Спокойной ночи.
Она уснула быстро, а он еще долго бодрствовал…
Итак, за дело, госпожа
Пару дней Серафима потратила на поиски схожего случая, ничего подобного не нашла, а главное – находилась в тех же сомнениях. Если Ляля убедила ее, будто Никита ангел, то Дмитрий Данилович разбил доводы подруги. Серафима попросила Лялю, чтоб та достала текст, написанный Никитой, чем длиннее, тем лучше. Та потрясла мужа и привезла два текста: он написал шутливое поздравление женщинам к Восьмому марта и отчет по поводу обанкротившегося предприятия, которое можно поднять. Два разных текста, разных стиля… Три! Если учитывать письма, а ведь ради писем Сима затеяла собственную дилетантскую экспертизу. Она читала и… как будто это писали три разных человека! Поздравление – милое, остроумное, смешное. Отчет – сухой, пересыпан малопонятными терминами. Письма… туши свет. М-да, плохой эксперт из нее.
– Клиент всегда прав, – уговаривала себя Сима, точнее, занималась самовнушением. – Я адвокат, обязана следовать интересам доверившегося мне лица… – Вдруг вспомнила каламбур дяди Димы. – При чем здесь «палач из ада»? Потому что адвокат жилы рвет за преступников, насильников, убийц? Это же крайности. Нет, дядя Дима перебрал…
И все же… все же на фотографиях нашла одну зацепку, от которой следовало оттолкнуться, странно, что Дмитрий Данилович не подсказал, с чего начать, значит, не заметил. Впрочем, у него было мало времени для изучения снимков. После этого Серафима сдвинулась с мертвой точки и позвонила Никите:
– Здравствуйте, Никита, это Серафима. Как вы ладите с Европой?
– Со скрипом, – отшутился он. – Вам пришла в голову дельная мысль?
– И не одна, – без хвастовства сказала Серафима. – Скажите, вы хорошо помните фотографию, где Яна вас целует?
– Ну, так… – неопределенно высказался он. – А что?
– Если вы утверждаете, что с Яной никогда не встречались, а фотографии оказались подлинными, значит, она вас подлавливала, оказываясь рядом, а кто-то фотографировал. Подумайте: когда, где, при каких обстоятельствах вас могла поцеловать совершенно незнакомая женщина. Отмотайте пленку памяти назад, рассмотрите детали на фото, вспомните, в каком месте мог состояться эпизод с поцелуем, это необходимо.
– Но фотографии у вас.
– Фотку я отсканировала и перешлю ее вам по электронной почте, у меня же ваша визитка, адрес там есть…
– Нет-нет! – всполошился он. – На этот адрес ничего не шлите.
– Почему?
– Вы забыли, что с этого адреса были отправлены письма Яне?
– Ах да… Что же делать?
– Да проще простого. – В его тоне прозвучали нотки сарказма, кажется, он не поверил Ляльке, что Сима справится с поставленной задачей, – типично мужской шовинизм. Но ничего, цыплят по осени считают. – Сейчас я отправлю SMS-сообщение с новым электронным адресом, его пока ни одна живая душа не знает. Диктуйте номер сотового, я забыл его записать.
Казалось бы, смена электронного адреса – ерунда, мелочь, не стоящая внимания, но данный ход открыл для Симы Никиту. Предусмотрительность проявляет человек, который сильно ожегся и теперь хочет обезопасить себя, не давая возможности недругам использовать себя. Разве это не доказательство того, что отправитель писем не он?
– А вы уж, будьте любезны, напишите мне, получили ли, – попросила она.
Связь нынче – это просто волшебный миг. Получив адрес, Сима отправила фотографию, вскоре пришло письмо, в котором Никита сообщил, что получил ее. А она к этому времени уже знала, как и где копать. В общем, отсчет пошел.
Альбина Павловна в свое время хотела родить девочку – родила двух сыновей, мечтала о внучке – получила трех внуков. Но вместе с маленьким Никитой пришла в дом Яна, а мать родного внука (наукой доказано: родной!) почти что дочка. И общий язык с ней нашла, и понравилась она Альбине Павловне, у девушки много достоинств, первейшие из которых – скромность и уважение к родителям отца ребенка. И это несмотря ни на что. Яна не заносчивая, как старшая невестка и эта… подпольная стерва Алика, умеющая только рисовать лицо, одежду менять да пренебрежительно фыркать, еще замуж не вышла, а уже управляла Никитой. Конечно, Альбина Павловна недостаточно знала мать младшего внука, но, наблюдая за ней день за днем, она недоумевала: чего современным мужикам нужно, что у них за запросы? Почему не понимают простейших законов, которыми вымощена жизненная дорожка? Любовница не станет настоящей женой, регулирующей моральный климат, преданной и жертвующей своими привычками и интересами ради мужа с детьми. Дом – это не клубная суета с выпивкой и танцами, а пещера, какую имел первобытный человек, то есть – надежность, тепло, порядок. Если муж – добытчик, то жена – заботливая хозяйка, на которой в доме держится все. Кто думает по-другому, тот попросту болван, потому что законы природы никому не удастся переделать. Яна подошла бы Никите, тем более есть ребенок, – к таким выводам пришла Альбина Павловна за последние дни. Это ничего, что Яночка немножко растеряха, чуточку неряшлива, зато как слушает советы и замечания! И исправляется.
– Ты мало кушаешь, Яночка, – сказала она за ужином, понаблюдав, как девушка возит вилкой по тарелке, о чем-то думая. – Тебе ж ребенка кормить.
– С молоком проблемы, вы знаете, – пролепетала Яна, опустив ниже голову.
– А ты ешь, молоко и появится, – высказался большой знаток женского организма (и не только) Ефим Геннадьевич.
– Я должна вам сказать… – несмело начала Яна и осеклась.
– Ну-ну, говори, – разрешил несостоявшийся свекор.
– Вам неприятно будет это услышать, – предупредила она.
– Что еще случилось? – приложила ладонь к груди Альбина Павловна. – Яна, детка, не пугай нас.
– Я подала в суд на… в общем, чтоб установили отцовство, – выпалила та, вскинув на благодетелей виноватые глаза. Родители Никиты переглянулись, в следующий миг оба уставились на Яну, оставив новость без комментариев. – Потом буду подавать на алименты… Простите меня и поймите. Я надеялась вместе с Никитой воспитывать сына, поэтому и родила, а одна его не потяну…
– Да почему ж ты одна? – перебила мать. – А мы?
– Но я не смогу жить у вас вечно, – с жаром доказывала Яна. – Поймите, мне нужно строить свое будущее, привыкать к трудностям и положению матери-одиночки, работать – как без работы жить? Деньги вашего сына хотя бы дадут возможность нанять няню и заняться поисками работы.
– Мне кажется, ты поторопилась, – осторожно высказалась мать, поглядывая на мужа, который почему-то молчал, но хмурился. – Побеждает терпеливый, не мытьем – так катаньем, а у тебя не хватило терпения. Ты только разозлишь Никиту, он ведь упрямый, а потерпела бы, его совесть заела бы…
– Не болтай, мать, – вяло перебил Ефим Геннадьевич.
– Мне не на что надеяться, Альбина Павловна, – взяла ее за руку Яна. – Никита передумал на мне жениться, к тому же он и так зол на меня – я приехала неожиданно, хотела сюрпризом, поэтому сразу к вам подалась. А тут свадьба на носу, я ее расстроила… Правда вылезла наружу, а он, наверное, хотел ее скрыть. Может, Никита не собирался меня бросать, жил бы на две семьи – так делают некоторые мужчины, но вы правы, терпения не хватило. Я хочу домой… Вы не волнуйтесь, внука я вам буду привозить когда захотите и на сколько пожелаете.
– До года мы тебя никуда не отпустим, – сказал свое веское слово Ефим Геннадьевич. – Нечего ребенка таскать по вагонам и вокзалам да с няньками оставлять. Вон бабка, она лучше всех нянек в мире. А после года поглядим, куда кривая вывезет.
– Но алименты настроят нашего сына…
Миротворец Альбина Павловна имела право голоса лишь в одном случае: когда муж позволял, как, например, сегодня. Однако семейная демократия не длится бесконечно, он рявкнул:
– За все нужно платить. На этом точка.
Жену нисколько не оскорбил тон мужа, и дело вовсе не в привычке к грубостям, которые она не считала выпадами против себя. Решения – за ним, это справедливо, у мужчины нельзя отнимать первенство, помимо всего прочего, данная позиция имеет плюсы: винить и упрекать некого, если решение будет ошибочным. Это и есть семейный климат, который зависит от женщины, от нее вообще все зависит. Да, да, абсолютно все! Если муж бьет жену – виновата женщина, если он гуляет налево и направо – виновата она же, если нет достатка – опять она, потому что не сумела создать условия, при которых муж захотел бы улучшить их. Сейчас главное – маленький Никитушка будет с ними, что разумно. Повеселев, Альбина Павловна подложила котлетку и салатика Яне, та запротестовала:
