Почти никогда ничего подобного вы не увидите, если ребенок – вдвоем с отцом. Между ними идет спокойный, добрый разговор, папа внимательно выслушивает кроху, что-то объясняет. А если случается папе одернуть малыша, то все смотрят на такого отца с осуждением. Вот матери – той да, той можно орать, бить – ведь это ее кусок мяса и костей. Имеет право.
Только ведь любовь-то – понятие душевное, и существует она вне плоти. Поэтому как раз отцовская любовь и есть настоящая, она не проистекает от раздутого беременностью брюха.
Отец видит в малыше личность, духовное продолжение себя самого. И потому относится к ребенку с уважением, которое невозможно для матери. Вы уважаете свою селезенку? Ляжку? Пупок? Если да, тогда вы просто псих…
Древние это понимали. Вон в Библии: «Авраам родил Исаака…» Мужики рожали, а не бабы! Женщины, как считалось, лишь облекали ребенка плотью, что считалось второстепенным.
И правильно считалось!
Он как-то высказал эти соображения вслух, в компании добрых знакомых, и его чуть не заклевали. А потом стали избегать его общества, сторониться, как от прокаженного. Мол, какой-то сумасшедший женоненавистник, маньяк. Материнская любовь – это святое, не замай!
На самом деле женщины так остервенело отстаивают святость своей любви к чадам потому, что дети – это единственное, что оправдывает их, женское, существование на свете. Оправдывает пороки. Я – мать, и потому мне все дозволено. Могу блудить, могу курить. Могу мужа изводить. Психовать могу. Я же родила! Теперь мне муженек по гроб жизни обязан. Только ребенок-то все равно не его, а мой. И только мой. А ты деньги давай. Терпи меня. Общественное мнение и государственные законы всегда будут на стороне матери! …Минувшей ночью он снова доставал из тайничка армейский штык-нож. Говенное оружие, если честно. Но оно по своему определению олицетворяет мужчину и мужество. Потому и выбрано для приведения приговоров в исполнение.
– Интересно, как там продвигаются дела у нашего Монаха? – пробормотал Алексей. – Вдруг он уже у толстосума, слюнявит банкноты?
– Не говори мне о нем! – ожесточился Сергей. – Даже слышать не хочу. Подлец он, что скрыл от меня свой разговор с этим Виктором Петровичем. Друг называется! Тоже мне, раб Божий с хитрой рожей…
– Между прочим, благодаря ему и его отцу ты визу в Италию сегодня получишь, – вскользь заметил Алексей. – Или забыл уже?
– Да наверняка он напряг своего папашку только потому, что ему это выгодно, – принялся втолковывать визитеру Сергей. – Чтоб меня, как лишнего конкурента, спровадить в Италию!
Черта с два этот Валентин Николаевич, старый картежник, стал бы париться из-за меня, если б сыночек-монашек его не упросил. Наверное, денег дал отцу на игру… Я удивляюсь, как он тебе-то все рассказал.
Сергей пристально всмотрелся в лицо Алексея и вдруг заговорил свистящим шепотом:
– А чего это ты про Италию-то заговорил, а? Поди, уже пожалел, что посвятил меня в ситуацию? Тоже спишь и видишь, как бы поскорее выпровадить меня из города? Слишком сильный соперник, да?
– Я вообще не спал, – отшутился доктор. – И хорош гнать пургу. А то еще немного, и у нас у всех крыша поедет.
Сергей и впрямь успокоился, потер виски, опухшие от бессонницы глаза.
– Вот же поганая штука жизнь! То густо, то пусто. Как не вовремя эта гребанная выставка!
Ну хоть бы через пару деньков. Мне, понимаешь, до пяти вечера надо быть в Москве, на Большой Полянке, там консульский отдел, где визы рисуют.
– За три часа доберешься.
– Даже за два. Тачку возьму.
– Хочешь, бери мою «бээмвуху». Она внизу у тебя под окном стоит.
– Спасибо, Леха. Но после такой ночи я не смогу гнать по трассе двести кэмэ. А деньги на такси у меня есть…
– Как знаешь.
Помолчали.
– Знаешь, я никогда в жизни не занимался такой ерундой, как сегодня ночью, – сказал Алексей. – Даже когда был в детском саду. Чувствую себя полным идиотом.
– Ну так наплюй на эту головоломку, поезжай на работу, – съязвил Сергей. – Ну, что же ты?
– Видишь ли, когда за ерунду предлагают два миллиона баксов, она перестает быть ерундой, – в тон ему отвечал кардиолог. – У меня нет других вариантов одним махом заработать такие деньги и открыть свое дело в США. А у тебя? Кто-нибудь уже заказал тебе дворец с водяными стенами? Или предложил продать патент на изобретение за миллион фунтов? А?
– Прекрати, – помрачнел гений архитектуры.
– Вот то-то и оно, зодчий. То-то и оно. Я вот недавно вытащил одного пациента с того света, он уже одной ногой в могиле стоял.
Алексей закурил, что случалось с ним крайне редко.
– И что я заработал? – доктор глубоко затянулся. – Ровным счетом ничего. Да я хоть тысячу человек спасу от смерти, а все равно так и останусь бедняком. Мне в знак благодарности в лучшем случае бутылку дают.
«Ничего себе – бедняк! – подумал Сергей. – Шикарная двушка в центре города, последняя модель «БМВ»… Впрочем, он прав – в наши дни это все несерьезно. Рыночные торговцы свеклой живут в сто раз богаче, нежели архитекторы и врачи».
– Ты знаешь, Леха, по-моему, мозговым штурмом тут ничего не добьешься. Не тот случай, – вслух размышлял Сергей. – Требуется озарение. Понимаешь, Леха, я уверен, что решение очень простое, оно лежит на поверхности. И нужно над этой поверхностью подняться.
– Подымайся, Бог в помощь, – зевнул Алексей и поднялся из кресла. – Ну, пока.
Они вышли в коридор.
– Н-да… Сейчас бы принять чего-нибудь для просветления мозгов. А, доктор? – подмигнул приятелю Сергей.
– Чайку попей. Крепкого. С лимоном.
– А может, вдвоем покумекаем? Одна башка хорошо…
– И одна башка лучше, – перебил его Алексей, выходя на лестничную площадку. – Ты же сам сказал, что простыми вычислениями тут ничего не добьешься. И потом. Ты слышал, что сказал Монах? Деньги получает только один из нас. И этим одним намереваюсь быть я.
– Могли бы поделить пополам. Все-таки по лимону баксов, – напоследок пробурчал Сергей. – В рублях это вообще…
– А в попугаях и того больше! Спасибо за великодушное предложение! – уже снизу прокричал Алексей. И что-то в радостном голосе приятеля не понравилось архитектурному дизайнеру-технологу. Ох как не понравилось…
Доктор выскочил на улицу. Его лихорадило. Одна-единственная фраза, случайно брошенная Сергеем, открыла кардиологу до изумления простой путь к решению загадки…
Сергей стоял у окна и с обреченным видом смотрел, как внизу резко стартовала Лешкина серебристая «БМВ». Нет, до обеда никак не справиться дизайнеру-технологу с решением головоломки, не получить миллионный приз. Времени в обрез. И надо еще заехать за макетом водяного дома, за технической документацией…
Сергей с тревогой думал о том, как он повезет хрупкую, наполовину выполненную из стекла модель через всю эту нескончаемую вереницу аэропортов – «Шереметьево-2», «Вена Интернешнл», «Милан», «Марко Поло»… Да еще надо бережно доставить модель до Москвы, а из «Марко Поло» – до выставочного центра в Венеции.
Стоп!
Сердце будущего дипломанта международной выставки учащенно забилось. В его невеселых размышлениях промелькнуло одно слово… Всего одно коротенькое словечко, но в нем был ключ к миллиону фунтов стерлингов!
Модель.
Конечно же, модель! Вот оно, озарение. Надо в реальной жизни смоделировать ситуацию, описанную в байке о трех командированных. И тогда все станет ясно, как день.
Виктор Петрович сидел в кожаном кресле и барабанил пальцами правой руки по зеркально гладкой поверхности стола. В левой он сжимал телефонную трубку – сжимал до пота в ладони, поскольку испытывал изрядное раздражение.
Человеку в таком состоянии, в каком пребывал его телефонный собеседник, просто нельзя ничего объяснить. Даже не верилось, что на другом конце провода – благообразный, рассудительный иеромонах с мудрым не по годам взглядом голубых глаз – именно таким запомнился Геннадий Виктору Петровичу.
Секретарша уже дважды заглядывала в просторный, ультрасовременный кабинет – в приемной президента концерна дожидались финны. Надо сворачивать этот бессмысленный, тягостный разговор, что он, мальчик, в конце-то концов?
Мальчик – не мальчик, а поступил он позавчера просто по-детски. Какого дьявола он затеял всю эту игру в загадки-отгадки, чего ждал от этой авантюры? Да ладно бы – авантюры, а то так – внезапная бабья прихоть великовозрастного «вершителя судеб».
И что такого особенного он умудрился разглядеть в этих парнях? Один звонит, говорит, что ему надо срочно лететь в Италию, умоляет о продлении срока уговора… Другой предлагает совершенно идиотское решение: мол, никаких тридцати рублей в реальности не было, в обороте были только двадцать девять…
