— Вам известно, что персонал в отеле называет вас Перчик?
— Да, случается, — ответила она равнодушно. — Кто вам это сказал?
Я игнорировал ее вопрос:
— Вы слышали, как Джайлс Дивор с ненавистью упоминал мое имя?
— Да.
— Однако это было не во время надписывания автографов. Там возле него находились три человека — Айзек Азимов, Тереза Вэлиэр и Нелли Гризуолд, и ни один из них этого не слышал.
— Я не говорила, что именно там. Кажется, я сказала «позднее».
— А не могли вы это это слышать не позднее, а раньше?
— Почему раньше?
— Вы пришли к самому началу надписывания автографов, подошли к Азимову и извинились перед ним, и, когда он говорил с вами он заметил, что Джайлс уже на месте, поэтому я подозреваю, что вы пришли с ним.
— Ну и подозревайте.
— Дело не просто в подозрении. Никто из сотрудников, имеющих дело с прессой, не признает, что провожал Джайлса в зал, но гардеробщица, когда я забирал пакет, сказала, что он утром приходил и пытался его забрать и что Перчик торопила его, чтобы он не опоздал. Что скажете теперь, Перчик?
Сара села за свой письменный стол:
— Я не лгала вам. Мистер Дивор действительно упоминал ваше имя с ненавистью.
— Но вы не сказали, что были с Джайлсом до того, как он пришел в зал, — я сделал паузу. — А может быть, и всю ночь.
Я приготовился к буре, но она только слегка покраснела и стиснула руки:
— Если бы я и была у него ночью, это не ваше дело. Но я была не у него, а у себя дома, в своей постели. Если не верите мне, не задавайте вопросов. И вообще, почему я должна была сказать вам, когда я видела Дивора? Во время нашего разговора я не знала, что он мертв и что позднее вы заподозрите убийство. А если бы и знала, то сказала бы не вам, а полиции.
— И все же, если вы беспокоитесь, что я могу попасть в беду в связи с проблемой наркотиков, то не вводите меня в заблуждение, ибо я рискую попасть в беду из-за неведения. Так что, пожалуйста, расскажите мне обо всем, что произошло с момента, когда вы увидели его вчера утром.
— Хорошо. Около 9 часов утра, вскоре после того, как я пришла на работу, мне позвонил портье и сказал, что несколько раз звонили из номера 1511 и говорили что-то странное. Я выяснила, что в этом номере живет Джайлс Дивор. Это меня обеспокоило, потому что на этом съезде он — видная фигура, и если бы с ним что-нибудь случилось, нам угрожала бы неприятная огласка. Я решила подняться на 15 этаж.
К тому времени было уже примерно 9.30. Я сказала: «Пойдемте. Я позабочусь о том, чтобы вы получили свой пакет, если он еще в гардеробе». Я старалась успокоить его, понимаете, потому что мне казалось, что он вот-вот потеряет контроль над собой… Вы уверены, Дэрайес, что в пакете не было ничего, кроме ручек?
— Я не вскрывал его, но миссис Дивор сказала, что в нем ручки, и я уверен, что так оно и есть. Что дальше?
— Без десяти десять я посчитала своим долгом отвести его в зал надписывать автографы. Однако, когда мы вошли в лифт, он настоял на том, чтобы зайти в гардероб. Я знала, что быстро договориться с Хильдой невозможно. Она отказалась выдать пакет без номерка, и я поторопила Дивора, сказав, что принесу ему пакет через несколько минут, как только он начнет надписывать автографы.
— Но вы не взяли пакет?
— Нет. Я просто успокоила его. Кроме того, мне не пришло в голову, что он нужен ему именно для автографов. Как только мы вошли в зал, он сразу оторвался от меня, будто снова вернулся к жизни. Я отпустила его, полагая, что он сам поднимется на возвышение, что он и сделал.
— Никто не видел, что вы пришли с ним?
— Люди видели его и видели меня отдельно, но, по-моему, нас не видели вместе.
— Вы знали о переполохе, который поднял Джайлс, или вам потом сказали?
— Нет. Я сама видела. Я подошла к Азимову и извинилась, а потом стояла рядом с ним, потому что он меня забавлял, и я оставалась до конца — я считала, что несу ответственность за Дивора, и боялась нежелательных неприятностей для отеля.
— Не в это время вы слышали, что он говорил что-то обо мне?
— Нет, не тогда. После того, как он кончил надписывать автографы и швырнул ручку в стену, он направился прямиком к двери, никому не отвечал, и мне показалось, что он пошатывается. Я боялась, что он упадет, и поэтому тихонько пошла за ним, взяла его за руку и повела к лифту.
— Что было дальше?
— Когда мы шли к лифту, я спросила его, не хочет ли он зайти за пакетом, но он ответил: «Слишком поздно, — и прошипел: — Этот Дэрайес. Этот Дэрайес Джаст». С такой ненавистью, что мне стало страшно. Я решила, что надо вас предупредить, но сперва я должна была довести его до номера.
— Когда вы пришли, вы оставили его там? Или вошли с ним?
— Вошла на минуту.
— Когда вы вышли, вы кого-нибудь видели в коридоре?
— Нет.
— Уверены?
— Совершенно уверена.
— Ни одного человека?
Она заколебалась:
— Когда я повернула к лифтам, мне показалось, что какая-то тень метнулась в сторону его комнаты.
— Ничего более конкретного?
— Нет.
— Плохо. А вы не разглядели эту тень: большая она или маленькая, похожа на мужчину или женщину?
— Нет, ничего не рассмотрела.
— Если вы ушли в 11.20, а я обнаружил его мертвым два часа спустя, эта метнувшаяся тень вполне могла быть убийцей, направлявшимся к Джайлсу.
— О, господи!
Я не знал, что можно было еще выяснить, и потому спросил:
— Вы спешите домой? Может быть, пообедаете со мной?
— И будем говорить о мистере Диворе?
Я решил быть честным:
— Может быть, немножко, потому что на протяжении почти 30 часов я ни о чем другом не думаю, но я обещаю постараться говорить о других вещах.
— В таком случае я принимаю ваше приглашение.
Мы решили пойти в знакомый мне армянский ресторанчик. В зале имелись кабинеты, и во вторник вечером народу бывает немного.
Я думаю, Сара испытала чувство облегчения после того, как рассказала о неприятном утре. Что касается меня, то я проследил все действия Джайлса с тех пор, когда мы расстались в воскресенье вечером, до момента за два часа до того, как я его обнаружил… И не узнал ничего существенного.
— Я благодарна, что вы пригласили меня сюда, — сказала Сара, когда мы уселись напротив друг друга в одном из кабинетов в глубине зала. — Отвлечете меня от рекламной кампании. Должна признаться, что я очень устала. Завтра принимаем окончательные решения, и я беру неделю отпуска. Какое удовольствие!
За обедом мы непринужденно болтали, а когда дошла очередь до кофе с пахлавой, я наговорил немыслимой ерунды о том, как стал писателем.
И вдруг необъяснимо ее оживленность исчезла и лицо затуманилось.
Я спросил:
— В чем дело, дорогая? — «Дорогая» вырвалось у меня непреднамеренно. Я испытывал к ней дружеские чувства.
Она поежилась:
— Не знаю. Мне начинают мерещиться странные вещи.
— Что именно?
— Может быть, это связано с тем, что я сказала вам о мелькнувшей тени. Наверное, это настроило меня на таинственный лад.
— Что же вам привиделось? Опишите.
— Когда мы шли сюда, мне казалось, что кто-то идет за нами.
— Я ничего не видел.
— Вы не присматривались. Правда, я тоже, но я видела мужчину.
— Вокруг нас шли тысячи мужчин.
— Я видела его несколько раз, и всякий раз вблизи нас, но не слишком близко. И вот только что он вошел в ресторан.
Я, конечно, обернулся, потому что сидел спиной к входу, но она предупредила:
— Он ушел. Он только заглянул, как бы для того, чтобы убедиться, что мы все еще здесь.
— Вы узнали его?
— Совершенно незнакомый человек.
— Тот же самый, кого вы видели на улице?
— Не уверена. Я видела его лишь мельком. Но кому могло понадобиться войти и тут же выйти? А этот мужчина только огляделся вокруг и ушел.
Я посмотрел на стенные часы над нашей головой.
— Может быть, он заглянул посмотреть, который час, и это был не тот, кого вы видели на улице, а тот вовсе не следил за нами. И, кроме того, вам нечего бояться, когда вы со мной. Пусть мой рост не вводит вас в заблуждение. Знаете что, я предлагаю пройтись. Еще не поздно.
— Куда мы пойдем? — она улыбнулась. — Я попробую угадать. К вам на квартиру?
Я почувствовал, что краснею, потому что моя квартира действительно была недалеко.
— Невиновен, ваша честь, — сказал я. — Если бы вы попросили, чтобы я пригласил вас к себе, я бы не отказал, но, честное слово, у меня на уме нет дурных намерений. Я имел в виду прогулку вдоль парка. Прошло всего два дня после полнолуния, и в прозрачном весеннем воздухе мы увидим, как над парком восходит красивая, толстая, оранжевая луна. А когда нагуляемся, если вы живете где-либо в пределах 10 миль, я провожу вас на такси, если же вы не захотите, я посажу вас в такси и заплачу шоферу.
