— Просто немного испачкался, — сказал я, пытаясь посмотреть вниз, но от этого голова заболела еще больше, и я закрыл глаза.
— А это что? Разорвано, клок выдран, — она начала снимать с меня пиджак.
Я немного посопротивлялся, но кончилось тем, что я разрешил ей надеть на меня пижаму. Потом она принесла горячего молока и очень осторожно пощупала мне голову, но, когда дотронулась до шишки величиной, наверное, с бильярдный шар, было чертовски больно.
— У вас наверняка сотрясение мозга, — сказала она.
— Конечно, но от него есть только одно средство — спать. Дайте мне поспать, утром все будет в порядке.
— А вдруг у вас внутреннее кровоизлияние? Я думаю, все же надо вызвать врача.
— Не надо. Я посплю, а вы приходите завтра утром и, если я не открою дверь, вызовите «скорую».
— Не говорите глупости, — сказала она, придвинула кресло и села.
— Вы не можете оставаться здесь всю ночь.
— Вы можете мне помешать?
Я застонал, и что было дальше, не помню. Кажется, я говорил, но не об убийстве Джайлса. Плел что-то об Азимове, вроде того, что пора ввести закон против тех, кто пишет без всякого труда.
(Я то дело сталкиваюсь с подобными заявлениями. Как видно, ни одному из моих друзей писателей не приходит в голову, что я мучаюсь так же, как они, но скрываю это благодаря выдержке, настойчивости и стоицизму.
Айзек Азимов.
Чушь!
Дэрайес Джаст.)
Часть четвертая
Среда 28 мая 1975 года
Я заснул, наверное, часов в 11. Проснулся почти в 9 — проспал на четыре часа больше, чем обычно. Вначале я не двигался, просто смотрел в потолок, припоминая, что произошло. Потом повернул голову, потому что мне стало казаться, что в комнате кто-то есть, и увидел Сару Восковек, которая сидела в кресле и смотрела на меня с тревогой большими темными глазами.
Я хотел приподняться, но от пронзительной боли со стоном опустился на подушку.
— Вы знаете, кто я? — спросила Сара.
— Конечно знаю, — сказал я обиженно, держа голову обеими руками. — Вы Сара Восковек. Минутку, сейчас все вспомню. Мы вчера вечером вместе обедали, правильно?
— Да, а потом?
— Была драка в парке, да? А после? Вы привели меня домой?
— Да.
— И остались… Извините, мне надо пойти в ванную. Пожалуйста, помогите мне встать.
Она довела меня до ванной комнаты и осталась стоять у двери. Когда я вышел, она спросила, как я себя чувствую.
— Чувствую себя нормально. Только одно место на голове болит. А вы просидели возле меня всю ночь и следили за мной?
— Собиралась по-матерински следить за вами всю ночь, но увы, — человек слаб — заснула и проспала большую часть ночи.
— Вам, наверное, пора на работу? Уже десятый час.
— Я предупредила, что задержусь. Будете завтракать?
— Конечно, возьмите все, что хотите, из моих припасов.
Она приготовила омлет с грибами, ветчиной да еще с томатным соусом. И кофе. А перед этим ананасовый сок. Роскошный завтрак.
Сара не торопилась, и мы оба ели не спеша.
— Вы помните, что говорили вчера, когда легли? — спросила Сара.
— Я говорил что-то?
— Да. И я подумала, что лучше не мешать. Если речь станет совсем бессвязной, я буду знать, что надо вызывать «скорую».
— Значит, я говорил нормально?
— Вы перескакивали с одной темы на другую, но то, что говорили, звучало вполне разумно. Понемногу обо всем. Наиболее вразумительно, учитывая ваше состояние, вы говорили об Азимове. Выражали недовольство тем, что он так быстро и так много пишет. И еще сказали: он так уверен в своем интеллекте, что не считает нужным демонстрировать его. Мол, стоит у него поучиться и стать таким высоким, чтобы не заботиться о том, какой вы на самом деле.
— Может быть, я имел в виду, что не нужно было идти в парк только для того, чтобы показать, какой я высокий.
— Я тоже так подумала. Но, знаете, вы продемонстрировали это довольно убедительно.
— Возможно. Между прочим, встреча в парке не была случайной. Этот тип действительно шел за нами, вы были правы. И он преследовал бы меня до дома, если бы мы не свернули в парк. Думаю, это исчерпывающее доказательство того, что Джайлс был убит.
Если стараются скрыть убийство, не останавливаются перед тем, чтобы убить снова. А ночью я говорил о чем-нибудь, связанном с убийством?
— Почти нет, только под конец, когда уже засыпали. Вы вдруг приподнялись, сели и сказали: «Эта ручка, я не должен был делать этого». Потом протянули руку, я взяла ее, вы расслабились и заснули.
Сара вымыла посуду, а я вспомнил, что еще не чистил зубы и не брился, и отправился в ванную комнату. И вот, когда я чистил зубы, у меня возникла четкая мысль — вторично, потому что впервые она появилась, видимо, накануне вечером, когда удар головой тряхнул меня и мысли мои начали сумбурно растекаться, выйдя из проторенного круга, в котором они вращались в течение полутора дней. Я закричал, но рот был полон зубной пасты, и понять меня было трудно. Сара с тревогой спросила:
— В чем дело, Дэрайес? Что случилось?
Я прополоскал рот и спросил:
— Когда я говорил о ручках, как я сказал «ручки» — во множественном числе или «ручка» — в единственном?
Она беспомощно развела руками:
— Не помню точно.
— Мог я сказать: «Она там не должна была лежать»?
— Может быть, — сказала она с сомнением. — Вы уже засыпали и выговаривали слова не очень четко.
— Я должен был сказать именно так, — заявил я. — Готовы идти, Сара?
Мы быстро поймали такси, и, пока ехали до отеля, я спросил:
— Сделаете для меня кое-что?
— Что именно?
— Мне сказали, что полиция составила полную опись вещей Джайлса, находившихся в номере, и что ваша служба безопасности получит копию. Можете вы так устроить, чтобы я на нее взглянул?
— Мне придется попросить у Тони Марсольяни, — сказала она в замешательстве.
— Не просите у него. Пусть кто-нибудь из его подчиненных перешлет вам. Если Марсольяни узнает, что это нужно мне, он никогда вам не покажет.
В отеле мы расстались, бодро помахав друг другу рукой. Я знал, что увижу ее снова.
Я поднялся на эскалаторе и подошел к киоску «Хэкьюлиз Букс». Нелли там не было, и меня охватила паника. Я с беспокойством спросил у девушки, сидевшей в киоске:
— Не знаете ли, где мисс Гризуолд?
И она ответила:
— Сейчас придет.
Я увидел ее издали — хорошо разыскивать высокого человека!
— Нелли! — помахал я ей.
— Дэрайес! Как дела? Вам еще не надоел этот праздник жизни?
— Начинает надоедать… Послушайте, Нелли, мне надо еще кое-что узнать о Джайлсе Диворе. По поводу случая с автографами.
— Я рассказала вам все, что знаю.
— Одна подробность. Помните, он отшвырнул красную ручку, когда кончил писать. Ту, которую вы ему дали.
— Да. Но я не подобрала ее. Она вам нужна?
— Нет, она мне не нужна. Но когда вы дали ее Джайлсу, он держал в руках другую ручку, ту, которая перестала писать, то есть вторую ручку, в которой кончилась паста, — ваша была уже третья.
— Да.
— Так вот вопрос заключается в следующем: что он сделал со второй ручкой, когда вы дали ему третью? Выбросил, положил перед собой или еще что-нибудь?
— Хм, разве упомнишь такое? Нет, он не бросил ее. Он увидел, что я подхожу… Вспомнила — он положил ее себе в карман.
Теперь обратно к Саре. Я быстро вошел к ней в кабинет. Она говорила по телефону. Я приготовился ждать, но она подтолкнула ко мне ксероксную копию, лежавшую на столе.
— Уже? — спросил я одними губами.
Она кивнула и продолжала говорить.
С бьющимся сердцем я взял список одежды и разных мелочей, принадлежавших Джайлсу, и быстро пробежал его. Не нашел и перечитал его медленнее, потом еще раз. В списке ручки не было.
Все сходилось, но мои построения не были неопровержимыми, никто не поверит мне, пока я не смогу представить нечто бесспорное, а чтобы сделать это…
Сара кончила говорить по телефону, а я даже не заметил.
— Дэрайес, — позвала она.
Я поднял глаза:
— Простите.
— Это то, что вы хотели? Я попросила, и мне ту же прислали. Ну как — о'кей?
— И даже более того. Я знаю, кто убил Джайлса. Какого вы мнения о Марсольяни?
— Как о главе службы безопасности?
— Да.
— Он здесь работает уже десять лет, и, насколько мне известно, им довольны.
— А как насчет его честности?
— Что насчет честности?
— Он не преступник? Он не может быть замешан в афере с наркотиками?
Она посмотрела на меня, как на сумасшедшего:
— Он? Ни за что.
— Тогда я рискну. Не знаете, Сара, номер 1511, в котором жил Джайлс, еще свободен?
