– Майор, чего вы от меня хотите? Все-таки вы звоните по межгороду. Вдруг нас слушает кто-нибудь из налогоплательщиков?
– Это точно, – майор хохотнул. – Это точно. Последовала длительная пауза.
– Майор?
– Дело в том, что мы давно разыскиваем вас.
– Почему?
– Мы задолжали вам Бронзовую звезду. Вы это знаете?
– Ходили такие слухи.
– Раз вы это знали, почему не получили ее?
– Я...
– Мне представляется, что Бронзовую звезду надобно носить на груди, раз уж заслужил такую высокую награду. Это дело серьезное.
– Майор, благодарю за беспокойство...
– Пустяки, пустяки. Я лишь выполняю свой долг. В Пентагоне так много народу, что работу так и рвут друг у друга из рук. Поэтому редко удается сделать что-то полезное.
Через автостоянку шел мужчина, засунув руки в карманы джине.
– Вы еще пробудете там несколько дней, мистер Флетчер?
– Где?
– Где сейчас находитесь. Плантация Хендрикса. Хендрикс, штат Виргиния.
– Да.
Мужчина был в синей джинсовой куртке.
– Полагаю, я найду какого-нибудь генерала, уверяю вас, в Пентагоне это не составит большого труда. В любом кафетерии генералов у нас больше, чем в армии Наполеона. Если мы украсим ими статую Свободы, никто и не заметит облупившейся краски. Полагаю, он не перетрудится, прогулявшись в Хендрикс.
– Генерала? Что-то я вас не понял, майор.
Свои курчавые, обильно тронутые сединой волосы мужчина стриг коротко.
– Я толкую о церемонии вашего награждения. Перед коллегами-журналистами. Вручение Бронзовой звезды...
Мужчина, который спрашивал у миссис Лири о прибытии Уолтера Марча, уходил все дальше от особняка.
– Майор, мне надо идти.
– Да и Военно-морскому флоту не помешает реклама, знаете ли. В наши дни...
– Майор, должен бежать. Экстренная ситуация. У меня загорелись брюки. Перезвоните позже.
Флетч повесил трубку, повернулся, побежал к торцу коридора. Нашел пожарную дверь с табличкой «Запасной выход», открыл ее, слетел по ступеням. На автостоянке он сбавил шаг, дабы не привлекать внимания. Среди машин не было ни души.
Мужчина уходил все дальше.
Флетч перемахнул через выкрашенный белой краской рельс ограждения, двинулся вниз по склону. Мужчина уже скрылся меж двух кустов рододендронов. Флетч последовал за ним. Увидел, что мужчина стоит под яблоней, не вынимая рук из карманов, и смотрит на него.
Флетч медленно двинулся к нему.
Мужчина вытащил руки из карманов, повернулся и побежал вниз по склону, к сосновой роще, за которой находилась конюшня. Флетч заметил, что он в теннисных туфлях. Флетч припустил следом, но, вбежав в сосновую рощу, поскользнулся. Он схватился за тоненький ствол, пытаясь удержаться на ногах, вымазал руку в смоле, но все равно упал.
Подняв голову, он осмотрелся в поисках мужчины, но тот словно растворился в воздухе. Флетч встал, пошел к конюшне, пытаясь на ходу оттереть смолу с ладоней. В середине дня в конюшне, естественно, царила тишина. На лошадях привыкли ездить утром и вечером. Днем лошади и конюхи отдыхали.
Несколько минут Флетч поглаживал лошадь, на которой ездил утром, спрашивая, не видела ли она, куда побежал мужчина, и сам отвечая за нее: «Вон туда». Затем вернулся в особняк-отель.
2:00 Р. М.
КОМПЬЮТЕРЫ И ВОЗМОЖНОСТЬ ИХ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ В ЖУРНАЛИСТИКЕ.
Доктор Хайрэм Вонг.
Гостиная.
С магнитофонной ленты.
Приемный блок 1.
«Люкс» 12 (миссис Уолтер Марч и Уолтер Марч младший).
– Бэнди звонил из Лос-Анджелеса, Младший. Какие-то проблемы, справиться самостоятельно он не может. И Мазур спрашивает, надо ли давать информацию о том баскетбольном скандале в Нью-Йорке...
Ответа не последовало.
– Ты идешь на ленч? – спросила Лидия сына. Ответа не последовало.
– О, ради бога. Младший. Встряхнись! Твой отец умер, и кто-то должен принимать решения за редакторов. Они не способны брать ответственность на себя. Не приучены.
В ответ то же молчание.
– Я прикажу принести ленч в номер. Нельзя же жить на одних «Кровавых Мэри...»
С магнитофонной ленты.
Приемный блок 9.
Номер 36 (Ролли Уишэм).
– Если позволите, я задам вопрос первым, капитан Нил.
– Даже не знаю. Как только вы, журналисты, начинаете задавать вопросы, вас уже не остановишь. Я это испытал на себе.
– Только один: почему вы допрашиваете меня?
– Мы полагаем, что у вас был мотив для убийства Уолтера Марча.
– Однако?
В голосе Ролли Уишэма еще слышалась, несмотря на его двадцать девять лет, мальчишеская агрессивность и, тем не менее, доброта.
Сидевший на кровати Флетч ожидал, что за этим последует коронная фраза Уишэма: «Ролли Уишэм, с любовью». Уишэм повторял ее многократно, хотя едва ли она что-то да значила, особенно в журналистике.
– И какой же у меня мотив для убийства старого мерзавца?
– Я знаю о передовице в одной из газет Марча, не оставляющей камня на камне от вашей манеры ведения телепередач. Манера эта характеризуется, как «небрежная, сентиментальная, страдающая отсутствием профессионализма». Цитирую дословно. Перед тем, как прийти к вам, я попросил найти передовицу и зачитать ее мне по телефону.
– Я и сам знаю, что там написано.
– Мне также известно, что передовица эта знаменовала начало кампании, разворачиваемой «Марч ньюспейперз», с целью дискредитировать вас, как ведущего, и добиться вашего увольнения с телевидения. Статьи появлялись бы в газетах Марча изо дня в день, ловя вас на каждом неудачном слове, раздувая до небе каждую вашу неточность.
– Я этого не знал, но догадывался, куда дует ветер.
– Уолтер Марч собирался отправить вас в небытие. Откровенно говоря, мистер Уишэм, я и представить себе не мог, что такое возможно в наши дни.
– Называйте меня Ролли.
– Я думал, что подобные кампании отошли в прошлое.
– Вы заблуждались.
– Похоже. И не только в этом. По ходу этого расследования я узнал многое из того, о чем хотел бы остаться в неведении.
– Кампания будет продолжена? Газеты Марча смешают меня с дерьмом, несмотря на его смерть?
– Насколько я понял, дан отбой. Мистер Уилльямс... Джейк Уилльямс... распорядился прекратить нападки на вас.
– Хорошо.
– Разумеется, не для того, чтобы облегчить вам жизнь. Он думает лишь о том, чтобы не бросить тень на память усопшего. Чтобы люди не думали плохо об Уолтере Марче.
– Если такова их логика, я бы хотел, чтобы кампания продолжалась. Тем более, что едва ли покойник может рассчитывать на симпатии тех, кто ненавидел его при жизни.
– Интересно наблюдать, как принимаются решения в средствах массовой информации. Вы ежедневно скармливаете нам тысячи фактов и идей, и, как я вижу, не все руководствуетесь чистыми помыслами.
– Очень редко. Потому что в каждом болоте есть свой Уолтер Марч.
– Однако, мистер Уишэм, факты говорят о следующем: Уолтер Марч развернул против вас кампанию в прессе. Его убили. Кампания свернута.
– Капитан Нил, кто вас на это натолкнул?
– Не понял?
– Кто рассказал вам о передовице и намеченной кампании?
– Я не журналист, мистер Уишэм. И не должен раскрывать свои источники информации, кроме как на суде.
– Значит мне придется подождать?
– Я намерен передать дело в суд, мистер Уишэм. И добиться осуждения преступника.
– Почему вы мне это говорите?
– Что-то я вас не понял.
– Как-то странно слышать от вас такие слова. Вполне естественно, что вы собираетесь передать дело в суд. Совершено убийство. А вы – коп.
– Ну...
– Доводилось ли вам слышать что-то малоприятное об Уолтере Марче?
– Я занимаюсь этим делом только двадцать четыре часа.
– Когда расследуешь убийство такого, как Уолтер Марч, двадцати четырех часов вполне достаточно, чтобы наесться дерьмом до тошноты.
– Миссис Марч заверяет меня, что врагов у него не было. Это же факт, что его выбрали президентом Ассоциации американских журналистов.
– Разумеется, факт. Как и то, что Аттила был предводителем гуннов.
– Мистер Уишэм, любой человек с таким влиянием...
– ...обязан иметь хоть нескольких врагов. Совершенно верно. Уолтера Марча любили все, за исключением тех, кому приходилось иметь с ним дело.
– Мистер Уишэм...
– У меня к вам еще один вопрос.
– Мистер Уишэм, я... Вопросы положено задавать мне.
– Вы видели меня по телевизору?
– Разумеется.
– Часто?
– Да, пожалуй, что да. Моя работа... Мне не удается регулярно смотреть телевизор.
– Что вы обо мне думаете? Что вы думаете о моих передачах?
– Видите ли, я не журналист.
– Я работаю не для журналистов. Для зрителей. Вы – зритель.
– Я не критик.
– Я не работаю и для критиков.
– Мне кажется, у вас очень хорошие передачи.
– Очень хорошие?
– Видите ли, специального анализа я не проводил. Мне и в голову не приходило, что Ролли Уишэм поинтересуется моим мнением о его репортажах. Я, в основном, смотрю спортивные передачи...
