– Куда? – севшим голосом спросила я.
– Не сказал, – пожала плечами тетя Тома. – Или я забыла? Нет, по-моему, все-таки не сказал.
Я чмокнула старушку в щечку и поехала на квартиру к отцу. Мне нужно было поискать бронзовые фигурки: если их нет, тогда получается, что убийство моего отца было тщательно спланировано и продумано и просто замаскировано под обычное ограбление…
В пустой квартире отца было как-то непривычно. Я включила везде свет и принялась за поиски.
Ничего не обнаружив, я села на диван. Я размышляла о своем отце, который хранил бабкины письма и никому их не показывал. Он не поделился своей тайной даже со мной. Не хотел или не успел? Почему он скрыл это от меня? И куда он собирался уехать летом? В Алушту? Зачем? Вопросов было больше, чем ответов.
И завтрашний визит к следователю Легчилову мог помочь мне расставить точки над «и» или хотя бы немного прояснить ситуацию.
Наутро я созвонилась с Романом Валерьевичем, и он согласился встретиться со мной. Правда, по его тону нельзя было сказать, что он обрадовался такой возможности. Когда возникла легкая заминка, я почему-то подумала, что вот сейчас он перенесет нашу беседу или скажет, что в настоящий момент он занят, а когда освободится – не знает. Поэтому его согласие я восприняла как хороший знак.
В кабинете было светло. Жалюзи были приподняты, и свет лился из всех окон.
– Садитесь! – без всякого выражения сказал Легчилов. Он почти не изменился, только отрастил усы, которые делали его старше. Хотя, на мой взгляд, ему было не больше тридцати пяти.
– Вы сказали, что у вас есть некая информация…
– Предположение, – уточнила я, усаживаясь на стул. – Моего отца убили не случайно, а намеренно…
– Ни улики, ни факты не доказали это, – перебил он меня. – И давайте придерживаться этой версии. Или у вас есть какие-то доказательства? – Он наклонил голову набок, словно прислушиваясь к собственным словам.
Я понимала, что, рассказав все, я вряд ли смогу рассчитывать на то, что он непременно кинется помогать мне. Но, похоже, у меня не было другого выхода. Я же пришла к нему за помощью, почему же мне так трудно сделать первый шаг ему навстречу и поделиться информацией? Или сам факт, что это семейное дело, так давил на меня?
– Я пришла узнать, есть ли какие-то новости в этом деле?
Он внимательно посмотрел на меня, словно взвешивая: я в самом деле такая ненормальная или только притворяюсь.
– Нет. Ничего нового по вашему делу нет. Или у вас появилась какая-то информация?
– Появилась.
– Вот с этого и надо начинать.
– Дело в том, что недавно я была в Крыму…
Я рассказала подробно, стараясь ничего не упустить, хотя у меня сложилось впечатление, что подробности ему как раз-то и не нужны. А хочется поскорее добраться до сути, а я не понимаю этого и мучаю его деталями. Но он почти не перебивал меня и только иногда задавал краткие вопросы.
– Это все?
– Все! – выдохнула я.
– Увы! К сожалению, вашу информацию к делу не пришьешь.
– Почему?
– Сморите сами. – Он провел рукой по темно-синему пиджаку, словно стряхивая с него несуществующие пылинки. – В археологическом лагере вы находите фигурки, похожие на те, что были в квартире у вашего отца. Так?
– Так, – согласилась я.
– Вы считаете, что из-за них неизвестный вор залез к нему и убил. Откуда он мог знать об этом?
Я развела руками.
– Вот-вот. Вы просто один факт притянули к другому. Знаете, сколько на майские праздники и летом у нас совершается ограблений? – Не дождавшись моего ответа, Роман Валерьевич ответил сам: – Тьма. И статистика с каждым годом растет. Грабители лезут наобум, лезут, потому что в холле тихо и дверь деревянная. И потому, что у соседей тишина. Или окно полуоткрыто и удобно расположено. Существует множество причин, по которым вор облюбовал именно ту или иную квартиру. А то, что у вашего отца ничего не взяли, так и брать особенно было нечего – вы сами признали. Вор залез по ошибке. Бывает и такое. Кстати, не так уж и редко.
– Что же, по-вашему, вор полез в квартиру, даже не проверив, есть ли там что брать? Не наведя справки? – не сдавалась я.
– Не факт. – Теперь Легчилов поднял на меня глаза. В них не было ни раздражения, ни любопытства. Скорее он смотрел на меня, как на маленькую девочку, задававшую, по его мнению, глупые вопросы. Или которая пыталась доказать, что знает намного больше его. – Воры тоже разные. Одни залезают и берут все, что подворачивается под руку. Выносят вещи среди бела дня на глазах у бабулек на лавочке и грузят их в подогнанный фургон, а окружающие думают, что люди просто переезжают в другую квартиру. Даже подушек не оставляют. Другие пошарили глазами, потыркались, поняли, что здесь им ничего ценного не обломится, и дали деру.
– Но они же все перевернули в квартире отца вверх дном, – вставила я.
– Правильно, – кивнул следователь. – Когда поняли, что ошиблись и влезли не туда. Такое в нашей практике случается. Перевернули со злости.
– Возьмите это… – я протянула Легчилову письмо, – прочтите.
– Что это? – Он поднял на меня глаза.
– Письмо. Я нашла это у моей тетки. Отец отдал эти письма ей незадолго до своей смерти. Может быть, он предчувствовал ее?
Вопрос повис в воздухе.
Легчилов принялся читать письмо.
Закончив читать, следователь аккуратно сложил письмо и протянул его мне:
– Еще письма есть?
– Да. Вот.
Он так же внимательно прочитал их и вернул мне.
– Здесь речь идет о некоем семейном кладе, но его точные координаты не указаны… И вы думаете, что вор знал об этом? – Он коротко кивнул на стопку писем, лежавших перед ним.
– Это же очевидно! – поспешно воскликнула я.
– Мне, например, – нет, – отрезал он. – Если так притягивать один факт к другому, то версии будут возникать на пустом месте.
– Вас это не убедило? – с нажимом спросила я.
– Ничуть. У вас что-то еще?
– Нет. Но вспомните: вор залез и убил моего отца, ничего не взяв из его квартиры. Он все переворошил в поисках этих писем.
– Я уже высказал свое мнение по поводу вашей версии.
Легчилов посмотрел на часы.
– Я думаю, наш разговор закончен. Если у вас появится еще какая-то информация – приходите.
Я была готова встать и пнуть стул, на котором он сидел. И с трудом удержалась от этого.
Буркнув «до свидания», я плотно закрыла за собой дверь.
* * *
Когда я сказала Шалимову, что знаю человека, который может нам помочь, и при этом назвала своего босса Щера, я не ошибалась и не блефовала. Более того, я была уверена, что он – единственный, на кого можно сделать ставку. С его помощью я собиралась поставить на место Абаджи и заодно побольше узнать о фигурках, так похожих на те, что исчезли из квартиры моего отца. А теперь… когда мои худшие подозрения подтвердились, мне позарез нужна была помощь шефа.
Щером его, естественно, называли за глаза. Так открыто бросить ему в лицо это прозвище никто бы не рискнул. Хотя, на мой взгляд, оно обидным не было. В Аристархе Александровиче действительно что-то было от древнего ящера (сокращенно – Щер). Его гипнотизирующий взгляд, лысая голова, руки, как клешни. Но все вместе производило убойное впечатление – неприкрытой сексуальности. Есть мужчины, одно присутствие которых волнует и тревожит. И даже толком не объяснишь почему. Красоты вроде особой нет, и манер – тоже, а устоять невозможно.
Когда я в первый раз переступила порог его кабинета, придя на собеседование, он окинул меня взглядом с головы до ног. Потом сказал, смотря куда-то в сторону:
– Разведена и с ребенком. Мужика давно нет.
От этого хамства я чуть не лишилась дара речи. И собиралась повернуться и уйти, когда услышала вдогонку:
– Останься. Таких выгодных условий, как у меня, ты нигде не найдешь. А жить на что-то надо.
Я рассмеялась:
– Вы со всеми так?
– Конечно, – в его голосе прозвучало удивление. – Лучше резать правду-матку в глаза, чем за спиной.
– А почему вы уверены, что я останусь? – задала я следующий вопрос.
– Потому что неглупа и с характером. Такие мне нужны.
У меня вертелось на языке: кому нужна – вам или компании, но промолчала. Щер кивнул мне и сказал:
– Секретарша все тебе объяснит. А у меня сейчас важная деловая встреча. Так что иди. Будем считать, что первое знакомство состоялось.
Я повернулась и вышла из кабинета.
Секретарша у Щера была, вопреки ожиданиям, не молодая профурсетка в мини-юбке. Нет, это была женщина сорока пяти лет, вышколенная, как автомат, и умная, как Билл Гейтс в юбке. Она знала все и обо всем. Для Щера она была незаменимой помощницей, и он ее очень ценил. Елена Арсеньевна быстро ввела меня в курс дела, я поняла, в чем заключаются мои обязанности и что мне придется делать в первое время, но все равно отправилась домой, сбитая с толку. Я не была уверена, что хочу работать с этим похотливым сатиром.
Но, взвесив все «за» и «против», решила все-таки начать свою трудовую жизнь на новом месте. Галочка, которая сразу примчалась ко мне домой, тоже принялась меня активно уговаривать:
