— Света, ты где? — кричал в трубку Боря.
— Сейчас на улице стою.
— У тебя все в порядке?
— Да, а у вас как? Пожар потушили? — Несмотря на волнение, Света разговаривала очень спокойно и убедительно, только по ее испуганному взгляду можно было понять, как она нервничает.
— Да с этим все в порядке. Ребята проверили, говорят, проводку замкнуло скорее всего.
— Какие ребята? — шепнула я Светлане на ухо, и она озвучила мой вопрос.
— Какие ребята?
— Ну как какие, наши, охранники.
— Никто не пострадал?
— Серьезно никто. Кстати, Лев Петрович был очень недоволен, что ты сбежала.
— А что мне там было делать, дымом дышать? — возмутилась она.
— А эта девица, ну, которую ты привозила, она с тобой?
Света вопросительно посмотрела на меня, я отрицательно покачала головой.
— Нет, — сказала она в трубку. — Женька до дома меня подбросила и уехала.
— Нам бы с ней повидаться, разговор есть. Как ее найти?
— Скажи, что дашь номер моего мобильника, — снова шепнула я на ухо Мордакиной.
— Могу дать ее мобильник.
— Давай, — оживился Борис. — Диктуй, записываю.
Я на пальцах стала показывать Светлане номер моего мобильного телефона: три пальца, один, девять… Она медленно назвала все восемь цифр номера.
— Отлично, записал. А ты, кстати, хорошо ее знаешь?
— Не очень. По Инету списывались, потом пару раз виделись. А что?
— Да так, ничего. Просто поговорить с ней кое-кто хочет.
— Насчет работы?
— Ну да, ну да, — фальшиво ответил Борис. — Кстати, о работе. Ты два дня можешь побездельничать, у нас тут в студии восстановительные работы после пожара ведутся, так что, сама понимаешь, сейчас не до съемок.
— Я так и подумала, поэтому уже договорилась с друзьями побездельничать на даче.
— Давай, отдыхай. Я тебе позвоню, как понадобишься.
— Отлично. — Только теперь, когда разговор подошел к концу, Светлана немного расслабилась и даже порозовела. — Буду ждать с нетерпением. — Она кокетливо закончила разговор и отключила телефон. — Фу, пронесло. Я думала, он мне сейчас такую головомойку устроит за побег.
— Ты что, боишься этого Бориса? — спросила я на ходу, усаживаясь за руль.
— Вот еще, что его бояться. Просто не люблю, когда меня отчитывают. — Она недовольно тряхнула головой. — Слушай, а номер телефона, который я продиктовала Боре, это действительно твой номер?
— Действительно мой.
— А зачем ты дала ему свой номер? Он ведь теперь названивать тебе станет.
— Ну и пусть названивает, этот номер пока вне зоны действия сети. Вот когда захочу поговорить с твоим Борисом, подключусь. А пока пусть дозванивается. — Я улыбнулась, Мордакина ответила мне тем же.
Мы отъехали от дома Мордакиной, покрутились немного по дворам. Хотя я с самого начала видела, никакой слежки за моей машиной не ведется, намотать несколько лишних кругов не поленилась. В моей профессии телохранителя предосторожность никогда не повредит. Светлана безучастно наблюдала за происходящим, она уже смирилась с моими требованиями к ней и ждала дальнейших указаний, не задавая вопросов. Хотя нет, один вопрос все-таки был. Она не решалась его задать раньше, но сейчас, когда мы молча ехали в машине, спросила:
— Скажи честно, ты имеешь какое-то отношение к этому пожару?
— Нет, — легко соврала я. Конечно, мне ничего не стоило сказать правду, но тогда за этой правдой последует еще масса вопросов, а мне не хотелось тратить время на ответы, самой еще предстояло многое узнать у Мордакиной. А отрицательный ответ препятствует развитию дальнейшего диалога, и Светлана больше ничего уточнять не стала. Хотя маленькую реплику все-таки себе позволила:
— И почему я не могу отделаться от мысли, что все это устроила ты? — Это было сказано как бы в пустоту, так, мысли вслух. Мордакина отвернулась к окну, я продолжала молча смотреть на дорогу. Каждый остался при своем мнении.
Наконец-то мы остановились возле небольшого уютного кафе, что в двух кварталах от дома Светланы. Это кафе, а точнее, одну из его туалетных комнат, я решила использовать в качестве гримерки. Здесь не имелось мужских и женских туалетов, были только просторные комнаты со всем необходимым. Сюда можно войти в обличье женщины, а выйти мужчиной, и никто на это не обратит внимания, никто не будет кричать вслед: «Извращенец, что ты делаешь в женском туалете?» Выходя из машины, я прихватила небольшую подушечку с заднего сиденья: эта подушечка должна была стать «животом» Мордакиной.
Закрывшись в комнатке, я сразу разложила на туалетном столике содержимое своего волшебного чемоданчика. Прежде всего, мне надо было нежные, женственные черты лица Светланы превратить в грубые, мужские. Губы пришлось значительно уменьшить с помощью карандаша и тонального крема. Искусственные мешки под глазами, едва заметная щетина на щеках и на верхней губе, морщинистый лоб — Мордакина постепенно превращалась в несимпатичного представителя мужской половины человечества. Когда я закончила гримировать Светлану, попросила ее самостоятельно надеть парик:
— Времени у нас осталось мало, я должна еще над собой немного поработать. А ты наверняка не раз работала в парике, так что вот, сетка для волос, шпильки, — я протянула ей все необходимое, включая всклокоченный седовласый парик, — наряжайся.
На себя я потратила значительно меньше времени, мне достаточно было только изменить прическу и цвет глаз. Мое лицо было незнакомо жителям подъезда Мордакиной, и я не опасалась, что меня кто-то узнает. Для меня важнее было придать своей внешности некоторую деловитость и серьезность, чтобы ко мне относились соответственно. Ведь в ближайшее время я намеревалась исполнять роль сотрудницы милиции.
Спустя сорок минут, проведенных в туалете, «сладкая» парочка вывалилась на улицу. Мужская походка давалась Светлане с трудом. Она пыталась тянуть шаг, как я ей посоветовала, но получалось у нее это очень комично и не могло не вызывать улыбку.
— Особенно не напрягайся, — смеялась я, наблюдая за ней.
— Тебе легко говорить.
Позвонил Порошин, предупредил, что участковому мы представлены как сотрудники отдела внутренних расследований, поэтому попросил не распространяться насчет того, что я телохранитель, а моя спутница — порнозвезда.
— Веди себя, как полковник милиции, деловито и строго, поняла? Документы у тебя никто спрашивать не станет, моего слова будет достаточно.
— Не учи ученого, — сказала я. — Сейчас будем.
Мы подъехали к назначенному месту встречи с некоторым опозданием. Порошин уже нервничал и поглядывал на часы. Вместе с ним нервничал мужчина в форме лейтенанта милиции (участковый, наверное) и уже знакомая нам стажер, Мальвина Ларина.
— А она что тут делает? — зло процедила Мордакина при виде Мальвины.
— Сейчас выясним.
Мы приблизились к троице, на нас никто даже внимания не обратил. Я молчала, Света тоже, мы ожидали реакции. Вскоре наше присутствие стало раздражать сотрудников милиции.
— Чего вам? — довольно грубо спросил участковый.
— Женя, ты, что ли? — рассмеялся Владимир, рассматривая меня. Он уже привык к этим штучкам с гримом.
— Добрый вечер, Владимир Сергеевич. — Я протянула ему руку, он ее пожал. — Мы со Святославом Александровичем, — я кивнула на Мордакину, — готовы приступить к работе. У вас все готово?
— Все, — кивнул Порошин, едва сдерживая улыбку. — Это Лапшин Игорь Акимович, местный участковый. Он нам поможет.
— Женщина, из квартиры которой вы будете вести наблюдение, настоящая находка для нас, — весело рассказывал Лапшин о своей протеже, пока мы поднимались по лестнице. — Она давно помогает нам, года два назад у нее в квартире ОМОН три дня сидел, засаду на бандюка из дома напротив устраивали. Тетка она хорошая, не надоедливая и очень внимательная.
Игорь Акимович оказался человеком нелюбопытным. Он проводил нас в квартиру одинокой пенсионерки Марии Карловны, представил как своих коллег, выслеживающих банду похитителей, и вежливо удалился. Своими корочками пришлось козырять только Порошину и Мальвине, мы с Мордакиной тихо стояли в уголочке и кивали каждый раз, когда Володька говорил:
— Ничего не бойтесь. Это надежные люди. Они вас не побеспокоят.
— А денег мне заплатят за участие в операции? — поинтересовалась хозяйка квартиры.
— Насчет денег не знаю, это решают вышестоящие организации, — деловито заявил Порошин, — но грамоту мы вам гарантируем.
— А медаль? — не унималась Мария Карловна.
— Посмотрим, может, и медаль. Все зависит от исхода операции.
Для работы нам выделили крохотную комнатку. Из мебели здесь были только старая скрипучая кровать, книжный шкаф и журнальный столик. Мы попросили хозяйку квартиры оставить нас для обсуждения важных стратегических вопросов и закрылись в комнате.
