Наступила неловкая пауза.
— Доктор Лефевр, — смущенно проговорила я, — хотя я и не могу вам довериться, есть одна вещь, о которой мне бы хотелось вас спросить… если вы, конечно, позволите. Понимаю, я веду себя не совсем честно. И я не обижусь, если вы велите мне не совать нос в чужие дела.
Он поднял брови, но ничего не сказал. Я вынуждена была продолжать:
— Меня интересуют Джеймс Крейвен и его поездка в Китай. Мне кажется не совсем честным, что молодого человека отправили так далеко от молодой жены. Чарлз Роуч — ваш знакомый. Разве вам его поступок не кажется странным?
Доктор Лефевр поднял руку и потеребил бакенбарды.
— Несомненно, миссис Крейвен уверяла вас, что муж скоро к ней вернется? Нет-нет, не отвечайте! Впрочем, вы бы и так не ответили, верно? — Он улыбнулся. — Вы правы, дело не совсем честное. Мне следует удовлетворить ваше любопытство. Вы немного похожи на исповедника. Вы слушаете признания в чужих грехах, а сами держите рот на замке. Нам, врачам, часто приходится вести себя так же.
Я поняла, что густо краснею.
Доктор поднял руку вверх и продолжал:
— Однако Джеймс Крейвен — не мой пациент, следовательно, меня не связывает врачебная тайна… Позвольте рассказать вам о Крейвене, раз он вас интересует. Я считаю, что в нем начало всех бед. Будет гораздо лучше и справедливее, если вы узнаете все как есть. Крейвен весьма типичный для наших дней молодой человек. Симпатичный, приятной наружности, без состояния, но смышленый. Он обладает безукоризненными манерами и начисто лишен всякой совести.
— Вы с ним знакомы? — спросила я. — Или кто-то просто рассказывал вам о нем?
— Мы с вами, дорогая моя, познакомились лишь вчера, — с мягким укором ответил Лефевр, — но мне кажется, вам следовало бы понять меня глубже. Поверьте, мисс Мартин, я не полагаюсь на чужие суждения. Я выражаю собственное мнение, основанное на наблюдении за тем, сколько бед этот несчастный юнец причинил всем вместе и каждому в отдельности.
— Да, конечно, — буркнула я, и смущенная, и раздосадованная одновременно.
Доктор кивнул.
— Мне доводилось несколько раз встречаться с ним… — Лефевр помрачнел. — Он приехал в Лондон всего два с лишним года назад, как Дик Уиттингтон[2], на поиски счастья. Крейвен сразу явился к Чарлзу Роучу, представившись дальним родственником. Видимо, он надеялся, что Роуч примет его на службу в свою компанию — разумеется, на незначительную должность. Вначале он рассчитывал стать простым клерком. Крейвен откровенно признался, что денег у него нет, но не упомянул о том, что погряз в долгах, которые наделал из-за своего пристрастия к азартным играм. Поверьте, мне не раз приходилось иметь дело с жертвами азарта. Кое-кого страсть к азартным играм совсем лишила рассудка. Большинство из них в начале своего жизненного пути были такими же счастливыми и беззаботными, как молодой Крейвен… Мой друг Роуч — человек добросердечный и великодушный, а Крейвен, надо признаться, очень обаятелен. Не успели мы оглянуться, как молодой человек уже поселился в доме моего друга в Челси. Там он и познакомился с Люси Роуч. Тогда ей едва исполнилось шестнадцать; она всего за несколько недель до приезда Крейвена вернулась из пансиона…
Крейвен понял, что ему представился удобный случай. Как видите, я обо всем говорю откровенно и никак иначе. Риск был велик, но Крейвен решил, что все козыри у него на руках. Девушка была совершенно неопытна. Скорее всего, ей еще не приходилось встречаться с молодыми людьми — во всяком случае, с такими, как Крейвен. У нее не было ни матери, ни старших сестер, которые присматривали бы за ней. Несомненно, ей не терпелось избавиться от опеки теток. Старые девы относятся к молодым девушкам примерно так же, как они относились бы к тем пони, что бродят без присмотра на здешней вересковой пустоши: как к созданиям непредсказуемым, упрямым, ручным лишь наполовину.
Молодой человек признался ей в любви, и она ему поверила. Но охотники за приданым не нравятся родственникам, а семья Роуч особенно ревностно защищала свои интересы. Вот почему Крейвен позаботился о том, чтобы его предложение не отвергли с ходу… чтобы его нельзя было отвергнуть. Вы понимаете, о чем я говорю? — Доктор замолчал и вопросительно поднял брови.
— По-моему, да, — ответила я. Сердце у меня упало. Крейвен ее соблазнил. Скорее всего, это было не так уж трудно. Любопытство Люси к вопросам пола уже пробудилось после жадного изучения дядиной коллекции.
— Вот именно. Как часто бывает в таких случаях, оказалось, что она ждет ребенка. И тут Крейвен показал свою истинную натуру. Он пришел к Чарлзу Роучу и предъявил ему целый список требований. Он женится на Люси, но не безвозмездно, хотя он выразился не так нагло. Во-первых, еще до брачной церемонии все его долги должны быть выплачены. Что же касается будущего, он объявил, что им с молодой женой нужен дом в модном районе Лондона. Они рассчитывают жить на широкую ногу. Роуч должен обеспечить племяннице щедрый доход и в то же время взять его, Крейвена, на хорошую должность и щедро платить. Учтите, речь шла уже не о месте обычного клерка. К тому же Крейвен и словом не обмолвился о том, что он намерен отрабатывать огромное жалованье, которое он себе запросил. Он ясно выразился, что его место должно стать синекурой.
— Чарлз Роуч принял его в фирму, — заметила я. — Значит, он на все согласился?
— Что же еще ему оставалось? Позволить Крейвену запятнать доброе имя племянницы, лишить ее будущего? Я уже не говорю о ее разбитом сердце… Бедное дитя верило негодяю и до сих пор верит…
— Но ведь репутация самого Крейвена тоже пострадала бы, если бы он ее бросил, — возразила я.
Лефевр покачал головой:
— Дорогая мисс Мартин, поверьте, такой мошенник, какое бы ни было у него темное прошлое, всегда отыщет себе новую жертву, которая охотно поддастся его обаянию и уговорам. Люси заклеймили бы падшей женщиной, ее ребенок рос бы в бесчестье, как незаконнорожденный, но к мужчине, моя дорогая мисс Мартин, общество в таких случаях относится гораздо снисходительнее.
Я знала, что так оно и есть, и кивнула.
— Чарлз Роуч чувствовал себя обязанным спасти доброе имя племянницы и доброе имя Роучей. Кроме того, надо было как-то успокоить сестер. Можете себе представить, как они отнеслись к ужасной новости. Но мой друг совсем не дурак. Крейвен не получил всего, чего добивался, — по крайней мере, все окончилось для него не так, как он надеялся. Ему сказали, что он получит хорошую должность, но не в Лондоне. Его отправят в Кантон, где у компании Роучей есть чаеторговая контора и склад. Ему положат щедрое жалованье… но лишь до тех пор, пока он будет оставаться за границей. Его жену поместят под опеку сестер Роуч, а обо всех ее нуждах напрямую позаботится дядя, без вмешательства мужа. Короче говоря, Джеймс Крейвен стал эмигрантом, который получает из дома деньги на жизнь. Там, где он находится сейчас, у него наверняка много собратьев. В портах Дальнего Востока немало заблудших овечек из европейских семей. Все они регулярно получают содержание из дома; и все прекрасно понимают, что дома их никто не ждет.
Я молчала, обдумывая то, что только что услышала.
— Мистер Чарлз Роуч, — медленно сказала я, — дал мне понять, что рано или поздно мистер Крейвен возглавит фирму.
— Такой слух распустили для широкой публики, мисс Мартин. Нет, Джеймс Крейвен никогда не будет ничего возглавлять. Ему позволят прожигать жизнь в Кантоне, а тамошний филиал возглавляет опытный агент. Крейвену не позволят принимать важных решений и уж точно не позволят запустить пальцы в кассу.
Наверное, я очень удивилась, нарисовав себе последнюю картинку. Лефевр криво улыбнулся:
— Мне удалось вас шокировать!
— Нет-нет, — возразила я, — но все, что вы рассказали, очень огорчительно. Люси думает, что… — Я осеклась, потому что уже собиралась сделать то, что, по моим же собственным словам, делать не хотела: пересказать ему часть нашего с Люси разговора.
Оказалось, что мне ничего не нужно говорить.
— Она думает, что Крейвен ее любит и вернется в Англию, где будет с ней. Но нет, он не вернется. Она больше его не увидит; вряд ли она даже получит от него весточку. Если бы она была ему хоть чуть-чуть небезразлична, он бы ни за что не согласился уехать от нее, тем более в такое нездоровое место. Смертность среди европейцев в тех краях очень высока. Вот почему туда обычно посылают холостяков. Крейвен мог бы отказаться на этом основании, но тогда у него не было бы денег, которые он может тратить, как считает нужным. Если бы он остался здесь с женой, Роуч потребовал бы, чтобы все их счета присылались напрямую ему, и веселой жизни Крейвена настал бы конец. Ему пришлось бы отчитываться за каждую мелочь… Видите ли, деньги, которые достались Люси в наследство от родителей, помещены в акции семейного предприятия и находятся под опекой. Иными словами, на все выплаты необходимо получить согласие ее дяди Чарлза и других акционеров, главным образом его сестер, которые выступают опекунами. Так было решено еще до того, как родители Люси отправились в свое злосчастное путешествие. Они понимали, что рискуют оставить дочь сиротой. Условия нельзя пересмотреть до тех пор, пока Люси не исполнится двадцать один год, независимо от того, каким будет к тому времени ее семейное положение. Таким образом, ее родители стремились защитить коммерческие интересы фирмы Роучей. Как оказалось, их предусмотрительность спасла состояние Люси от загребущих лап Крейвена — во всяком случае, на время. Крейвен совсем не обрадовался, узнав, что, оставшись в Лондоне, не получит ни гинеи и не сможет транжирить деньги жены в игорных домах. Наверное, он был обескуражен, когда понял, что его переиграли. И все же, узнав, что больше ничего не получит, он почти не спорил и послушно отплыл в Китай.
