Очевидно, для нее его визит тоже был совершенно неожиданным. Казалось, она не знает, чего от него ждать.
— Адриан, какой приятный сюрприз, — слегка запинаясь, сказала она.
— Я сейчас собираюсь наверх пообедать с Паркинсонами. Когда до меня дошло, что вы будете в этом доме, решил заскочить. Сегодня утром услышал новость.
Он взглянул на Уоллингфорда.
— Чарльз, добрый день.
Приветствие прозвучало прохладно. Кивнув адвокатам, он посмотрел на меня.
— Адриан, это моя сводная сестра, Карли Декарло, — сказала Линн. Тон ее был по-прежнему смущенным. — Она работает над статьей о Нике для «Уолл-стрит уикли».
Сохраняя молчание, он с недоумением смотрел на меня. Я ругала себя за то, что не ушла сразу, как увидела Уоллингфорда и юристов.
— Заглянула к Линн по той же причине, что и вы, мистер Гарнер, — твердо произнесла я, — чтобы выразить свое сожаление. Ведь теперь мы почти наверняка знаем, что Ник не выбрался из самолета живым.
— Я с вами не согласен, мисс Декарло, — резко возразил Адриан Гарнер. — Не думаю, что мы знаем это наверняка. На каждого, кто считает, что этот обрывок рубашки является доказательством смерти Ника, найдется десяток других, которые скажут, что Ник оставил его на месте крушения в надежде, что его найдут. Акционеры и служащие и так достаточно разочарованы и разгневаны. Полагаю, вы согласитесь, что Линн уже и так сильно пострадала от их гнева. Поскольку тело Ника Спенсера так и не найдено, ей не следует говорить ничего такого, что можно было бы считать попыткой убедить людей в его смерти. Мне кажется, ее надлежащий и достойный ответ мог бы прозвучать так: «Не знаю, что и думать».
Адриан повернулся к ней.
— Линн, поступайте, конечно, как считаете нужным. Я желаю вам добра и хочу, чтобы вы об этом знали.
Кивнув остальным, один из самых богатых и могущественных людей страны удалился.
Уоллингфорд дождался, пока прозвучал щелчок входной двери, и в раздражении произнес:
— Мне кажется, Адриан Гарнер чертовски высокомерен.
— Но он, скорее всего, прав, — возразила Линн. — По сути дела, Чарльз, думаю, это так.
Уоллингфорд пожал плечами.
— Во всей этой неразберихе нет правых, — сказал он, потом сокрушенно добавил: — Линн, мне очень жаль, но вы ведь понимаете, что я имею в виду.
— Да, понимаю.
— Хуже всего то, что я любил Ника, — сказал Уоллингфорд. — Проработал с ним восемь лет и считал это привилегией. Все еще не могу поверить. — Покачав головой, он взглянул на адвокатов, потом пожал плечами. — Линн, если узнаю какие-то новости, сообщу.
Она поднялась, и по тому, как непроизвольно поморщилась при этом, я поняла, что ей больно стоять.
Очевидно было, что Линн измотана, но по ее настоянию я осталась, и мы выпили с ней «Кровавую Мэри». Темой разговора были наши скудные семейные отношения. Я поведала, что во вторник, вернувшись из больницы, разговаривала с ее отцом по поводу ее состояния, а в среду позвонила матери, чтобы рассказать о своей новой работе.
— Я говорила с папой в тот день, когда попала в больницу, и на следующее утро, — сказала Линн. — Потом сказала ему, что отключу телефон, чтобы отдохнуть, и позвоню ему в выходные. Как раз сегодня, ближе к вечеру, это и сделаю.
Поставив на стол пустой бокал, я поднялась.
— Держите меня в курсе.
День был таким чудесным, что мне захотелось пройти две мили до дома пешком. Ходьба проясняет голову, и показалось, я во многом преуспела. Особого внимания заслуживали последние две минуты общения с Линн. Когда я во второй раз пришла к ней в больницу, она разговаривала по телефону. Вешая трубку, сказала: «Я тоже тебя люблю». Потом, когда увидела меня, сделала вид, что разговаривает с отцом.
Не ошиблась ли она в отношении дня, когда с ним говорила? Или же она говорила с кем-то другим? Это могла быть подруга. Ничего странного не нахожу в том, чтобы сказать «я тебя люблю» при разговоре с некоторыми из моих приятельниц. Однако можно по-разному произнести слова «Я тоже тебя люблю», а голос Линн прозвучал тогда очень тепло и сексуально.
Следующая мысль, промелькнувшая в голове, повергла меня в шок: неужели миссис Спенсер мило болтала с пропавшим мужем?
Карли Декарло. Ему необходимо узнать, где она живет. Она сводная сестра Линн Спенсер, и это все, что он о ней знает. И все-таки у Неда было чувство, что ее имя ему знакомо, что о ней как-то говорила Энни. Но почему? И как вообще Энни могла с ней познакомиться? Может быть, Карли была пациенткой клиники?
«Это возможно», — решил он.
Теперь, когда у него был готов план, когда была почищена и заряжена винтовка, Нед немного успокоился. Первая на очереди — миссис Морган. Это будет несложно. Правда, она всегда запирает дверь, но он поднимется наверх и скажет, что у него для нее есть подарок. Скоро он это сделает. Но перед тем как застрелить ее, он хочет сказать ей с глазу на глаз, что не надо было ему врать, будто его квартира понадобилась ее сыну.
Пока еще темно, он поедет в Гринвуд-Лейк. Там он навестит миссис Шефли и чету Харник. Это будет проще, чем стрелять по белкам, потому что они будут в постелях. Харники всегда оставляют открытым окно спальни. Пока они поймут, что происходит, он успеет поднять окно и перегнуться через подоконник. И ему не понадобится входить в дом миссис Шефли. Он просто встанет у окна ее спальни и посветит фонарем ей в лицо. Когда она проснется, он посветит фонарем на свое лицо, чтобы она его увидела и поняла, что он собирается сделать. Потом он ее застрелит.
Он был уверен, что, когда полиция начнет расследование, его будут искать. Вероятно, миссис Шефли рассказала всем в Гринвуд-Лейке, что он хочет снять у нее комнату. «Подумайте, какая наглость!» — так она будет говорить. Так она всегда начинала жаловаться на кого-то. «Подумайте, какая наглость!» — сказала она Энни, когда паренек, стригущий ее газон, пытался поднять цену. «Подумайте, какая наглость!» — сказала она, когда парень, разносящий газеты, попросил у нее чаевые на Рождество.
Не об этом ли она будет думать за миг до того, как он ее убьет? «Подумайте, какая наглость с его стороны — убить меня!»
Нед знал, где живет Линн Спенсер. Но ему предстояло выяснить, где живет ее сводная сестра Карли Декарло. Почему это имя кажется ему таким знакомым? Может, он слышал, как о ней говорила Энни? Или она читала о Карли?
— Вот оно что, — прошептал Нед. — Карли Декарло вела колонку в той части воскресной газеты, которую любила читать Энни.
Был воскресный день.
Он вошел в спальню. Кровать была по-прежнему покрыта тем самым покрывалом, которое Энни очень любила. Нед так и не прикасался к нему. Он представлял себе, как в то последнее утро она разглаживает края покрывала и заправляет верхний его край под подушки.
Затем Нед заметил воскресное приложение, которое Энни оставила сложенным на тумбочке. Взял газету, раскрыл ее, медленно перелистал страницы. Вскоре он увидел ее имя и фотоснимок: Карли Декарло. Она писала колонку с советами по поводу денег. Однажды Энни послала по почте свой вопрос и потом долгое время высматривала его в колонке. Его не было, но колонка ей все равно нравилась, и она иногда зачитывала мужу выдержки.
«Нед, она со мной соглашается. Она пишет, что если относить расходы на кредитную карту и каждый месяц платить лишь минимум, то теряешь много денег».
В прошлом году Энни сильно ругала его за то, что он приобрел в кредит новый комплект инструментов. Тогда он купил на свалке старый автомобиль и хотел его починить. Он говорил ей: неважно, что инструменты стоят дорого, у него много времени, чтобы расплатиться. Тогда она прочитала ему эту колонку.
Нед уставился на фотографию Карли Декарло. У него возникла идея. Ему захотелось расстроить ее и заставить понервничать. Начиная с февраля, когда Энни узнала, что дом в Гринвуд-Лейке продан, и до того дня, когда в ее машину врезался грузовик, она была встревожена и взвинчена. Много плакала. «Если вакцина окажется никчемной, Нед, мы останемся без гроша», — снова и снова повторяла она.
Несколько недель перед смертью Энни страдала. Неду хотелось, чтобы Карли Декарло тоже страдала, чтобы она волновалась и нервничала. Он знал, как это сделать. Пусть ей по электронной почте придет предостережение: «Готовься к Судному дню».
Надо было выйти из дома. Нед решил, что доедет на автобусе до центра города и пройдет мимо многоквартирного дома Линн Спенсер, этого модного жилища на Пятой авеню. Само сознание того, что она может быть там, помогало ему представить ее наяву.
Час спустя Нед стоял на противоположной стороне улицы, напротив входа в дом Линн Спенсер. Он пробыл там меньше минуты, когда привратник открыл дверь, и оттуда вышла Карли Декарло. Сначала он подумал, что это ему снится, точно так же, как приснился человек, выходивший из дома в Бедфорде за минуту до того, как Нед поджег дом.
