— Умывайся, дорогая, пора завтракать.
Мэри подняла голову и прохрипела:
— Костя… убей меня сразу, а? Прошу тебя…
— Слишком просто, дорогая, — рассмеялся он. — За твои проделки просто смерть — это роскошь. Нет, моя девочка, мы не будем упрощать наши высокие отношения.
* * *
Мучения повторялись каждый день. Мэри перестала спать, есть… От прежней Мэри с ее вызывающим взглядом и гордой осанкой не осталось даже тени. Костя изобретал все новые способы воздействия, от которых физическое и душевное состояние женщины становились все более нестабильными. «Душ» стал ритуалом, и Мэри боялась, что рано или поздно Костя утопит ее либо зарежет, играя «в ножички». Нож он приносил с собой всякий раз, однако в ход его не пускал. Но у Мэри постоянно по спине бежал холодок, когда она смотрела на лежащий на столе старинный кавказский кинжал. После подобных «процедур» он улыбался, как ни в чем не бывало, целовал Мэри в щеку и непременно говорил комплименты. Она не понимала, что происходит, однако четко чувствовала — Костя не совсем здоров психически. Раньше она не замечала за ним подобного. Хотя, может, просто не присматривалась…
Кроме того, каждую ночь Костя вламывался в ее спальню с вполне понятными притязаниями…
И только присутствие в доме Нади помогало Мэри держаться. Надя оказалась той самой девушкой с фотографий. Она в первую же ночь проникла в комнату, где лежала Мэри, села на кровать и зашептала, закрыв рот пленницы рукой:
— Ты только молчи, ладно? Молчи, иначе нас услышат, и тогда все… ты ведь Мария, да? Я тебя сразу узнала, как только увидела… Тебе надо бежать отсюда, иначе этот ублюдок тебя убьет. Я помогу, но и ты помоги мне…
Мэри удалось освободить рот от ее горячей ладошки, и она прошептала:
— Ты кто вообще?
— Я Надя… я… словом, я тебя играю в этом долбанутом фильме ужасов.
— Не поняла…
Рыжеволосая девушка замотала головой и зашептала, обняв Мэри за шею:
— Потом, потом объясню. Скажи, у тебя есть кто-то, кто смог бы быстро приехать сюда и помочь тебе свалить из Испании?
— Теперь уже нет…
— Так не бывает, — в отчаянии прошептала Надя, закрывая руками лицо. — Так не может быть…
— Погоди… не плачь, не надо.
— Ты не понимаешь… это был мой единственный шанс спастись… и твой тоже. А теперь… он тебя насмерть здесь замучает, а потом и меня — я уже ему не буду нужна. Ты подпишешь бумаги — и все… от нас надо избавляться…
Мэри не понимала ничего из этого несвязного бреда, но с каждым словом ей становилось ясно, что ничего хорошего не будет. Единственный человек, который мог бы ей помочь, это Алекс. Алекс, которого она никогда больше не желала видеть.
Надя здорово поддерживала ее после «визитов» Кости, жалела, приносила обезболивающие таблетки и смывала кровь. Мэри казалось, что она вся теперь — сплошной синяк, сгусток боли и слез. Надя же проявляла сострадание. Как Марго…
Ее телефон Мэри и дала Надежде, боясь умереть однажды во время Костиных упражнений. Надя сумела улизнуть из дома и позвонить, а потом два вечера возбужденно пересказывала Мэри короткий разговор с подругой.
— Вот увидишь, она придумает, как тебя отсюда вытащить.
— Почему только меня? Мы должны сбежать вместе. Я не оставлю тебя тут, — возражала Мэри, не в силах пошевелить затекшими руками, но Надя отрицательно качала головой:
— Нет, Мария, я должна еще наказать Костю за все…
— Ты маленькая дурочка. От него нужно бежать — и пусть потом горит в аду за все, что сделал.
— Нет уж! Буду я Страшного Суда ждать! Я сама! — раздувая ноздри тонкого носика, шипела Надя. — Если бы я сразу знала…
— Ты так и не рассказала мне толком, о чем речь.
Надя только сверкнула глазами, но промолчала, перевела разговор на другую тему и вскоре убежала к себе — Костя вот-вот должен был откуда-то вернуться.
* * *
Странный телефонный звонок застал Марго в душе. Она схватила трубку, но номер не определялся. Так мог позвонить Алекс, и она решила ответить. В трубке что-то щелкнуло, а потом раздался высокий женский голос с истеричными нотками:
— Марго? Вы — Марго?
— Да.
— Я звоню по просьбе Мэри… — при этих словах Марго сползла по стене и схватилась за сердце — кольнуло так, что перехватило дыхание. — Если можете, помогите ей. Она в Испании, в Бильбао… — Это совершенно добило Марго, она разрыдалась и сквозь слезы спросила:
— Кто… кто вы?! Что с Мэри?!
— Неважно, кто я. Мэри пока жива, но если вы не поторопитесь, он ее убьет. Пожалуйста, сделайте что-нибудь! — выкрикнула незнакомка и бросила трубку.
Марго прорыдала под душем еще немного, потом решительно выключила воду и, накинув халат, пошла в кухню, сварила кофе и, усевшись на любимое место Мэри между окном и столом, позвонила Алексу. Тот долго не брал трубку, а когда ответил, в тоне было столько недовольства, что в другое время Марго пожалела бы о своем звонке. Но не сейчас.
— Что тебе нужно, Марго?
— Выслушай меня. Я ее нашла. Вернее, она меня… ай, черт, неважно, кто кого нашел — главное, что Мэри жива. Алекс, ты должен ее вытащить. Она у Кости, в Бильбао.
Повисла пауза, и Марго испугалась, что связь прервалась, а во второй раз она может и не дозвониться, но тут Алекс ответил:
— Откуда ты знаешь?
— Мне сейчас позвонила какая-то девица…
— Марго, тебя развели, — категорично бросил он, и Марго окончательно вышла из себя:
— Ты что — не слышишь меня?!
— Я слышу. Но этого не может быть. Мэри не выезжала из Москвы, я точно знаю это.
— Ты… ты мне не веришь?! — поразилась Марго. — Приезжай, я отдам телефон, ты сможешь посмотреть звонки.
— Мне это не нужно. Твой телефон прослушивается, и запись разговора я буду иметь через полчаса.
— Так чего ты ждешь?!
Он усмехнулся, щелкнул зажигалкой:
— Жду, когда истекут полчаса. Но даже когда я увижу запись — что я должен, по-твоему, делать? Должен бросить все и снова нестись куда-то, чтобы спасти твою ненормальную Мэри? Марго, может, для ее же блага ей стоит уже умереть по-настоящему?
— Ты… ты… — задохнулась Марго. — Ты сволочь! — Она бросила трубку и расплакалась.
Надежды рухнули. Алекс зол на Мэри за ее исчезновение, за то, что он пережил после ее ухода, за то, как искал ее по всей Москве. Она так пнула его, как никто… Он не простит. Отыграется.
* * *
Хорошо, что Марго не видела его в тот момент, когда произнесла фразу «Мэри жива, я нашла ее». Хорошо, что не видела, как он побледнел и часто задышал. Он не должен дать погибнуть еще и ей — иначе просто нет оправдания. Вокруг него все горит огнем, рушится и умирает. Вот только Марго… Но и ее жизнь он ухитрился искалечить. Как, зачем он живет? Ради чего? Ради того, чтобы одним своим появлением загонять несчастных дурочек на тот свет? Что за миссия по тотальному уничтожению? Алекс — истребитель женщин! Сюжет для боевика — или для фильма ужасов. Нет, Мэри должна выжить, он все для этого сделает. Он не допустит еще одной смерти.
* * *
— Так и знал, что лежишь тут и ревешь, как соплячка. Когда ты уже вырастешь, Марго? — Она с трудом открыла распухшие от слез глаза. Нос покраснел, подушка насквозь промокла, волосы растрепаны — тот еще вид. Алекс присел на корточки перед диваном, подал ей платок, в который та вцепилась, как в спасательный круг. Всхлипывая, начала тереть кулаками глаза — совершенно как ребенок, так делала Марго-младшая, когда плакала, ударившись коленкой.
— Марго, хватит.
— Ты… ты зачем… пришел? — еле выговорила она, пытаясь справиться с рыданиями.
— Не должен был? — Он вдруг поймал себя на том, что отвечает вопросом на вопрос, совсем как Мэри.
— Ну… я подумала…
— Не надо думать за меня, это вредно. Давай, иди в ванную, умойся и приходи в кухню. Надо поговорить.
Пока Марго, всхлипывая, шумела водой, он успел сварить себе кофе, закурить и проверить свой телефон. Джеф по-прежнему не звонил. Если Мэри действительно в Бильбао, то нельзя терять времени — каждый час может оказаться для этой строптивой сучки последним. Все, что Алекс знал о ее муже, позволяло в это верить. Он дал себе слово, что если сейчас ему удастся вытащить Мэри из передряги, то первое, что он сделает, это как следует отхлещет ее чем-нибудь — для профилактики. А потом решит, как поступить дальше. Лишь бы была жива…
Он снова и снова прослушивал запись телефонного разговора Марго и неизвестной девушки, пытаясь понять, в чем суть, однако девица казалась искренне озабоченной судьбой Мэри. Джеф должен был уже улететь в Бильбао, сам Алекс отправлялся туда же ночью, собственно, он заехал к Марго попрощаться. Как знал, что лежит тут и ревет от бессилия и жалости к Мэри и к себе — это в ее духе. Ее слезы могли убедить в чем угодно даже камень, и в последнее время Алексу все чаще приходилось отказываться от каких-то своих решений именно по этой причине.
