В день отлета Алекс все-таки решился. Он увезет ее сегодня — чего бы ему это ни стоило.
Как обычно, он дождался Мэри во дворе у подъезда, небрежно, как бы по-приятельски, чмокнул в щеку:
— Ты сегодня как-то особенно хороша, Мэри.
Он заметил в вырезе расстегнутого плаща белую блузку, украшенную под высоким воротником той самой камеей. «Надо же — носит», — удивился Алекс.
Мэри перекинула сумку через плечо и улыбнулась:
— Ты мне льстишь. Просто настроение хорошее.
— Мэри, у тебя еще час до тренировки. Я прошу — отдай его мне, нам нужно, наконец, поговорить.
Она тяжело вздохнула:
— Опять будем переливать из пустого в порожнее? А есть смысл?
— Мэри. Я прошу, — нажав на слово «прошу», сказал Алекс, и она согласилась.
Они медленно пошли по улице, и он все никак не мог найти слов, удивляясь сам себе. Так и шли молча два квартала, до самого ее клуба. У дверей Мэри остановилась, повернулась к Алексу и проговорила, глядя в глаза:
— Ты знаешь… никогда прежде ты не был столь красноречив, как сегодня. Твое молчание сказало мне куда больше, поверь.
— Тогда… ответь мне, раз все поняла.
— Нет.
— Что — нет? — не понял он, и Мэри, улыбнувшись мягко, объяснила:
— Нет — это нет, Алекс. На этот раз окончательно.
— Навсегда?
— Да. Я желаю тебе счастья. И, наверное, никогда не забуду — ты слишком глубоко сидишь во мне. Но быть с тобой рядом не хочу. Прости.
Она развернулась и вошла в двери, плотно закрыв их за собой. Никогда прежде Алекс не чувствовал себя так скверно, как сегодня.
* * *
Пить не хотелось. Заказанный коньяк так и остался на столе нетронутым. Кофе казался невкусным, сигаретный дым раздражал. Странное чувство — он остался один. Марго ушла — понятно. Джеф стал прекрасной альтернативой, хотя, если подумать, он внутри такой же — разве что интуиция хуже развита. Но она будет счастлива с ним. Хорошо. Но — Мэри?! Как она могла, почему, за что?! Она разбила его мечту, растоптала каблучками танцевальных туфель — тех самых, что они покупали вместе. Неужели так и не простила? Но у них с Марго уже никогда ничего бы не получилось. Как Мэри могла не понять? Неужели она была права — и он действительно не способен к человеческим отношениям? Не способен быть таким, как все? Неужели у него на самом деле нет сердца? Это неправда — иначе что так болит сейчас? Внезапно Алекс вынул из внутреннего кармана пиджака ручку, за ней — авиабилет «Москва-Лондон» на имя Мэри и, почти не останавливаясь, записал:
Мне, вышедшему из огня,
Не полюбить красот природы,
Для вас я чуждый, злой и гордый,
Вам так же не понять меня.
Мне места нет среди людей,
Свет ваших звезд на мне угас.
И только в памяти моей
Живет любовь к одной из вас.
О том, что все еще жива,
О каждом самом теплом дне,
О том, как зелена трава —
Она рассказывает мне.
Лишь для ее прекрасных глаз,
Я с вами, потеряв покой,
Я с вами — здесь и среди вас.
Но я не ваш. Не свой. Чужой.
«Ты смотри — да я еще и поэт!» — с горечью ухмыльнулся Алекс, перечитав написанное. Решение созрело мгновенно. До дома Марго, где теперь вновь поселилась и Мэри, было рукой подать — он сидел в их любимой кофейне.
«Она должна знать. Я хочу, чтобы знала. Это неправда — ее слова. Все неправда. Я действительно могу любить, я любил Марго. И ее тоже. Она просто не поняла».
Алекс поднялся, замотал шарф, поднял воротник плаща и вышел на улицу. На город уже опустился вечер, горели фонари, усталые люди возвращались с работы, и на их лицах читалось единое желание — сменить деловые костюмы на удобную домашнюю одежду и оказаться на диване перед телевизором или в постели с книгой. Алекс невольно позавидовал — им хотя бы есть, куда идти, есть, чего желать. Наверняка дома этих людей ждут. А он снова один. Как волк.
За пять минут он добрался до знакомого двора, открыл подъезд и опустил билет в почтовый ящик.
«Чувствую себя отверженным», — подумал он, поправив на шее черно-белый шарф, спрятал руки в карманы пальто и вышел из подъезда. Подняв голову, увидел, что в окне кухни горит свет. Силуэт Марго передвигался от стола к плите. Справа послышался стук каблуков, и Алекс почти интуитивно понял — Мэри возвращается с тренировки. Он отпрянул за гараж, прижался спиной к настывшему уже железу. Так и есть — Мэри в длинном плаще и небрежно обмотанном вокруг шеи бордовом шарфе направлялась к подъезду, придерживая на плече объемную сумку. Сейчас она войдет, достанет из ящика билет и…
Алекс повернулся и быстро пошел из двора. Самолет улетал в Лондон через четыре часа.
Марго вышла замуж за Джефа. Они живут в России, счастливы и очень дорожат друг другом.
Мэри отказалась от участия в турнире, огорчив и Марго, и своего партнера. Она продолжает танцевать, но делает это скорее для себя. Ее роман вышел в Швейцарии со странным посвящением — «Моему Призраку». Вступив в права наследства, Мэри выкупила квартиру, которую снимала, а остальные деньги перечислила на счет интерната в родном городе.
По ночам она часто садится на подоконник и курит, водя пальцем по оконному стеклу, на котором иногда вдруг проступает знакомый силуэт.
Алекс исчез. Впрочем, его исчезновение никого не удивило и не заставило поверить, что это — навсегда. Рано или поздно он снова возникнет, и ни Марго, ни Мэри в этом не сомневаются.
Все начнется с эсэмэски: «Это я. Ты узнала»…
