— Сенатор Осборн был в то время жив?
— Вы плохо знакомы с нашей историей. Сенатор умер за три с половиной года до самоубийства Делони. Слава богу, отец не испытал этого унижения.
— Вы упомянули о своих родственниках. Кто они?
— Моя сестра Тиш и покойный дядя Скотт. То, что Люку было отказано в поддержке, — наша с ним вина, хотя решение принимала в основном я. Мы с Люком фактически перестали быть мужем и женой.
— Почему?
— Обычная история. Не хотелось бы говорить об этом. Тот год вообще был для меня очень тяжелым. Сначала погиб Люк, потом умерла сестра Тиш…
— Простите, миссис Делони, но вы совершенно уверены, что записку написал ваш муж?
— Да, я знаю его почерк.
— Тонкая подделка может ввести в заблуждение кого угодно.
— Абсурд. Кому это нужно?
— Уголовная история знает немало таких примеров.
— Мой муж покончил с собой, запомните это. Записка была подлинная: в ней говорилось о вещах, известных только Люку и мне.
— Например?
— Это вас не касается. Кроме того, Люк неоднократно угрожал самоубийством.
— Вы же расстались и жили отдельно. Откуда вам об этом известно?
— От общих друзей.
— Хофман принадлежал к их числу?
— Нет, его я другом не считала.
— А между тем ради вас он замял самоубийство Делони. Возможно даже, что и убийство.
— Ему приказали.
— Кто?
— Очевидно, начальник полиции. Вот он-то был моим другом.
— И этого обстоятельства оказалось для него достаточно, чтобы отдать приказ о фальсификации служебных документов?
— Такое в нашем отечестве не редкость, а каждодневная практика. Давайте оставим в покое темы морали, мистер Арчер. Комиссар Робертсон давно на том свете, а дело в архиве.
— Убийство дочери Хофмана может заставить полицейских сдуть пыль с этой папки.
— Что вы хотите доказать, мистер Арчер?
— Я пытаюсь понять, почему погибла Хелен.
— Я ее не знала.
— А ваш муж?
— Тоже. И перестаньте раскапывать его могилу. Он покончил с собой, ясно вам? Разумеется, не без моей помощи. Я не хочу сказать, что застрелила Делони, но именно по моей вине он не получил необходимой денежной помощи.
— Судя по всему, вы не раз подумывали убить его?
— Да, было дело. Но даже если и так, у вас нет никаких оснований подозревать меня. Более того, скажись я убийцей, вы все равно не смогли бы ничего сделать: у меня слишком много друзей в этом городе. Влиятельных друзей, которым вряд ли придутся по нраву ваши усердные попытки извлечь на свет божий то, что давно и напрочь забыто.
— Это угроза?
— Лично против вас я ничего не имею, мистер Арчер. Вы — фанатик своего дела, ко разве так уж важно, при каких обстоятельствах умирают люди? В конце концов, все там будем. И мне осталось не так уж много. По крайней мере, не настолько много, чтобы транжирить остаток своих дней на беседы с людьми вроде вас, — произнесла она и, напряженно улыбаясь, звонком вызвала горничную.
Филис встречала меня в аэропорту Рино. Она пожала мне руку и, подставив щеку для поцелуя, сказала:
— У тебя усталый вид, Лью.
— И не говори. Зато ты, как всегда, обворожительна.
— Это требует все больших усилий: старею…
Во внезапно сгустившихся сумерках мы подошли к ее машине.
— Чем ты занимался в Иллинойсе? — спросила Филис. — Мне казалось, ты ведешь дело в Пэсифик-Пойнт.
— Это оно меня ведет, куда не лень. В Иллинойсе обнаружилось давнишнее убийство, тесно связанное с тем, что я распутываю. Пока ни о чем не спрашивай: на объяснения может уйти весь вечер, а у нас есть занятия поважнее.
— И то верно. В половине девятого вечера ты приглашен на обед в обществе миссис Салли Берк. Ты — мой старый приятель из Лос-Анджелеса, человек без определенных занятий.
— О, Филис, как тебе это удалось?
— Пустяки. Салли не прочь полопать на дармовщинку и к тому же не оставляет надежды снова выскочить замуж.
— Однако как ты с ней познакомилась?
— Подсела ненароком за ее столик в баре и наклюкалась вместе с ней. Точнее, сделала вид, что наклюкалась. Она спьяну много болтала про своего братца Джадсона. Может быть, как раз он тебе и нужен.
— Наверняка. Где он живет?
— На Южном пляже. Там, как ты знаешь, непросто отыскать человека. Эрни сейчас этим занимается.
— Ладно, вези меня к Салли, — выдохнул я.
— Да ты не волнуйся, — успокоила меня Филис. — Она симпатяга. Глупа, правда, но далеко не бездушна. Обожает брата.
Она хлопнула дверцей, включила мотор, и мы покатили в Рино — город, в котором со мной никогда не случалось ничего хорошего.
Миссис Салли Берк жила в старом двухэтажном доме на Райли-стрит. Филис высадила меня у подъезда и, взяв с меня слово, что после обеда я приду к ним в гости, уехала. Салли при полном параде ждала меня на лестничной клетке второго этажа. Лисьи шкуры, клипсы, брошки, высоченные каблуки, каштаново-рыжие волосы, цепкие карие глаза, непринужденная улыбка, приятные духи.
Я приветствовал ее и представился. Мне тут же было предложено называть свою новую знакомую просто по имени.
— Извините, что не приглашаю вас, но в доме страшный беспорядок, — проворковала Салли. — Воскресенье, все из рук валится, особенно после того, как я развелась с мужем… Филис говорит, что вы тоже разведены.
— Совершенно верно.
— Ну, вы, мужчины, переносите это легче. И все же, судя по вашему виду, вы нуждаетесь в женской заботе.
Она явно не собиралась терять времени зря, но работала на редкость топорно, беззастенчиво разглядывая мои грязноватые ботинки и костюм, в котором я спал во время перелета. Что касается собственно меня, то тут у нее не было причин для разочарования, коль скоро я смог подняться на второй этаж без посторонней помощи.
— Куда пойдем обедать? — спросила Салли. — Может, в «Риверсайд»?
Это был шикарный дорогой ресторан, и после пары коктейлей я перестал беречь деньги Алекса. В какой-то степени меня даже увлекла беседа с Салли. Она не жалела эпитетов, расписывая своего бывшего мужа, злодея и скрягу, который имел 25 тысяч годового дохода и тем не менее упорно уклонялся от выплаты ей содержания. По словам Салли, она уже давно отчаялась свести концы с концами, а особенно тяжко ей жилось сейчас, после того, как ее младший брат потерял тепленькое место в каком-то клубе.
— Джад — славный мальчик, — заявила она так, будто я только что назвал его негодяем. — Только невезучий до ужаса. Сперва его отчислили из футбольной команды, а потом дисквалифицировали и выгнали из тренеров. Подсидели, короче. Он сам мне так сказал. Вот ведь люди! Ну да бог с ними… А чем вы занимаетесь, Лью?
— У меня маленькое агентство в Голливуде.
— Ой, как интересно! Джад всегда мечтал стать актером. Говорят, у него прекрасные задатки. Кстати, он только на прошлой неделе был в Голливуде.
— Искал роль?
— Любую работу. На беду, у него нет никакой профессии, кроме диплома тренера. Может, вы ему что-нибудь присоветуете?
— С удовольствием поговорю с ним, — не кривя душой, сказал я.
— О, это можно устроить! — ничуть не удивившись моей покладистости, воскликнула она. — Джад сейчас у меня дома. Я позвоню и позову его сюда.
— Может быть, сначала пообедаем?
Поняв, что совершила тактическую ошибку, Салли не стала упорствовать и ограничилась тем, что обильно сдобрила обед рассказами о своем чудесном брате. Пить она не умела и к десерту уже едва ворочала языком, а в такси уснула у меня на плече. Я не стал возражать против такого рода интимности.
Я разбудил ее на Райли-стрит и доволок до квартиры, то и дело нагибаясь, чтобы поднять соскальзывающие на ступеньки лестницы лисьи шкурки. Салли была дородна, и, доперев ее до второго этажа, я чувствовал себя как полицейский, продежуривший два выходных дня в вытрезвителе.
Дверь квартиры открыл молодой человек в футболке и трико. Поддерживая висевшую на мне даму, я быстро оглядел его. Типичный бездельник, из тех, о ком говорят «ни рыба, ни мясо». Хорош собой, но глуповат, немного испорчен, немного растерян, немного опасен.
— Помочь? — спросил он меня.
— Не дури, — возмутилась Салли. — Я в порядке. Мистер Арчер, это мой брат Джадсон Фоули!
— Привет, — буркнул он. — Зря вы дали ей нализаться.
Фоули привычным жестом обхватил сестру за талию и потащил в ярко освещенную спальню, где уложил на громадную кровать. Погасив лампу, он вернулся в гостиную. То обстоятельство, что я еще не ушел, неприятно удивило его.
— Извините, мистер Арчер, или как вас там. Лавочка закрывается до утра.
— Вы не слишком-то гостеприимны.
— Ас какой радости мне бросаться вам на шею? Это ведь наша первая и последняя встреча.
— Вы уверены, что первая?
Он пристально оглядел меня, нервно почесал лысеющий лоб и мотнул головой.
