Мурлыкая старую песенку о трех танкистах, Тима взгромоздил на жестяную поверхность рабочего стола блестящий цилиндрический электрический двигатель от стиральной машины. Окинув его взглядом, он по-охотничьи прищурил один глаз, и тут же удовлетворенно хмыкнул, словно, обнаружил в прорези прицела жирную утку.
С заводской территории долетел гудок маневрового тепловоза: Ву-у-у! Ву-у-у! В его голосе совсем по-человечески звучал обращенный к кому-то вопрос.
– Слушай, – обратился Ефим к Мамчину, – а куда Чапель после тебя идти собирался? Не говорил, случайно?
Александр Михайлович задумался, потер свой гладкий купол.
– Да, вроде бы, говорил… – не слишком уверенно произнес он.
– Не вспомнишь, куда? – безразличным тоном спросил майор.
Мамчин, вспоминая, на секунду прикрыл черными ресницами зрачки, и сказал:
– По-моему, к Генералу…
– К Генералу?
– Да, точно, – Александр Михайлович ласково потер себя по полированной макушке. – К Гергелевичу!
«Гергелевич в свое время десять лет проработал начальником ведущего отдела в СКБ «Экран», – подумал про себя Ефим и спросил:
– Не сказал, зачем?
– Ну, они, вроде, когда-то вместе работали… Навестить, наверное, хотел.
Майор дожевал один кружок пахнущей чесноком колбасы и взял другой. Поднося ко рту, спросил:
– Шура, а чего ты милиционерам не сказал, что у тебя Чапель был? Ведь Чапель-то пропал, неужели не знаешь?..
– Ну, почему не знаю? Знаю, конечно… Так, ко мне никто из милиции и не приходил… Меня никто и не спрашивал… Я думал, что после меня его еще многие видели, ну, Генерал, например, Гарри Григорьевич… Так что, с моих слов, милиции, – какая польза?
Майор поставил на стол пустую оранжевую мензурку.
– Шура, это уж милиции решать, есть от твоих слов какая польза или нет, а не тебе! – глядя в летнее окно, сказал он. – Твое дело – сообщить органам, все, что знаешь, а уж им решать, представляет твоя информация какую-нибудь ценность или нет!
Мамчин пожал сильными плечами, сомкнул пару раз черные щеточки ресниц и с виноватым видом произнес:
– Ну, не подумал я, Ефим Алексеевич… Надо было, конечно, в милицию зайти! Эх, наша лень матушка!
Ву-у-уй! Ву-у-уй! – донесся с завода голос маневрового тепловоза. Но теперь в его интонации звучал уже не вопрос. В его высоком голосе явственно ощущалось раздражение. Или даже гнев.
Ефим вышел на улицу и сразу зажмурил глаза от солнца.
– Добрый день! – неожиданно услышал он. – Пройдемте со мной.
Ефим открыл глаза.
Перед ним стоял крепкий молодой парень в джинсах и рубашке с короткими рукавами. Парень, как парень. Лет двадцать пять, не больше. Скорее всего, спортсмен. На вид даже приятный.
Только вот почему-то смотрит с плохо скрытым превосходством. Будто майор имел привычку постоянно брать у него по мелочи в долг, а отдавать только после усиленных напоминаний. Но, в конце концов, это – не преступление. Как хочет, так и смотрит. А вот уши неожиданного собеседника майору не понравились всерьез: они были слишком маленькие для внушительной черепной коробки, надутые и крепко закрученные, как огородные улитки.
Ефим окинул взглядом солнечную улицу. Недалеко от веранды пивного бара «У дяди Акопа» застыл аккуратный японский микроавтобус с выпуклыми затемненными стеклами. Рядом – трое. Одеты не броско. Внешность не примечательная. И, все-таки, в них легко угадывалась профессия. Внимательные трезвые глаза, подтянутые фигуры, экономность в движениях, – все выдавало в них хорошо знакомую Ефиму охранную службу.
– Далеко идти? – спросил он непрошенного собеседника.
– Рядом, – усмехнулся тот.
– Извини, друг. Не могу, – качнул головой майор. – Дела.
Он сделал вид, что хочет обойти молодого человека. Тот быстро переместился в сторону, преграждая путь.
«Реакция хорошая», – отметил про себя майор, а вслух вяло бросил:
– Документы есть?
– Чего? – переспросил парень, закачивая угрозу в голос. – Когда по-хорошему просят, надо идти. Понял?
– Руку, – так же без настроения произнес Ефим.
– Какую тебе руку? Правую или левую? – с улыбкой превосходства поинтересовался парень.
– Лучше правую, – попросил Ефим.
– Зачем тебе? Ты что, хиромант-самоучка? – совсем развеселился собеседник.
– Ты чего, боишься? – вставил ключ для завода Ефим.
– Я боюсь? – оправдал желания майора молодой боец. Он протянул майору мускулистую руку. – Ну, и что дальше?
«Молодой. Накаченный. Но, похоже, серьезной подготовки не проходил. Или уж очень плохо обо мне думает», – сказал себе Ефим.
Быстрым движением он цапнул своей лапой за указательный палец бойца, сжал палец в баранку и начал прижимать верхнюю фалангу к нижней. На лице противника в течение секунды одно за другим сменились выражения удивления, ярости и боли. Он взвыл:
– Ты что, гад! Отпусти, ну, больно же!..
– Отпущу, – сказал майор, слегка ослабляя нажим, – Если скажешь, чего надо.
– Да ничего такого… Поговорить и все, – морщась, прошипел пленник.
– С кем поговорить?
– С серьезным человеком.
– Что за серьезный человек? – не отпускал палец майор.
Молодой боец попытался вырваться. Он не знал: из правильно сделанного болевого захвата указательного пальца вырваться невозможно. Если рвануться все корпусом, можно даже потерять сознание от болевого шока.
Но хватило и умеренной боли. Боец прекратил все попытки вырваться из плена.
– Эй, стоп-стоп! – услышал майор, повернул голову и увидел: к ним быстро направляется один из тех троих мужчин, что стояли у микроавтобуса. По возрасту он, скорее, являлся сверстником Ефима, чем незадачливого бойца.
Мужчина остановился в двух шагах.
Лицо – круглое, коричневое от загара. Под выгоревшими соломенными бровями – темные глаза-отверстия. На правом виске – особая примета: небольшой шрамик. Он был голубовато-белым, ярко выделялся на загорелой коже и походил на маленького крабика-альбиноса.
– Разрешите представиться! – доброжелательным тоном произнес подошедший. – Миногин Вольтемир Николаевич. Я являюсь начальником службы безопасности холдинга «Спецприбор».
Холдинг «Спецприбор» был майору известен. Это была крупнейшая организация, занимающаяся разработкой и производством специальных приборов для армии и флота.
«Но назваться-то можно, кем угодно, – подумал майор, – А будут ли предъявлены какие-нибудь документы?»
– Может быть, и так… А вдруг вы не из холдинга, а из самой Кремлевской администрации? – с сомнением заметил он вслух, продолжая удерживать пленника за палец.
– Вот мое служебное удостоверение, – мужчина развернул красную книжицу и поместил ее на вытянутой руке в полуметре от глаз майора. Изучать удостоверение было неудобно, но текст внутри вроде бы соответствовал сказанному. Изображение на маленькой фотографии также на загорелого мужчину походило. Майор кивнул, давая понять, что ознакомился с документом.
– А теперь отпустите парня, – вежливо, но с достоинством произнес Миногин. – Это я его послал. Попросил вас пригласить. Да, ведь молодежь! Ничего сделать, как надо не могут. Они же, не понимают, что такое культура, вежливость, уважение к людям. Насмотрелись американских мурилок-дурилок, ну, всяким шварцмастикам и подражают.
Майор разжал захват, но боеготовность на случай нового, возможно, теперь уже парного нападения, сохранял.
Но атаки не последовало: молодой боец схватился за свой освобожденный палец и быстро шмыгнул за спину Миногина.
– Ну, а кто вы – мне известно, – начальник службы безопасности холдинга «Спецприбор» дружески улыбнулся.
– Правда? – спросил Ефим.
– Вы – Ефим Алексеевич Мимикьянов, майор федеральной службы безопасности, – сказал Вольтемир Николаевич. – По должности – старший оперуполномоченный отдела по охране государственных тайн на предприятиях промышленности и в научных учреждениях. Верно?
– Ну, допустим, – сказал Ефим, неприятно удивленный осведомленностью собеседника. – У вас ко мне дело?
– Честно говоря, да! Может быть, сядем за столик и побеседуем? Вот недалеко. – Вольтемир Николаевич показал в сторону пивного бара «У дяди Акопа».
– Ну, что ж, давайте, побеседуем, – согласился майор.
Они направились к открытой веранде.
Новый знакомец по-хозяйски указал на отдельную кабинку, напоминающую большую корзину, сплетенную из ивовых прутьев. Миногинские охранники с помощью официантки в минуту уставили столик стеклянными кружками с темным пивом и плоскими тарелками. На них блестели перламутровыми боками кусочки сельди пряного посола, обложенные синеватыми кружочками репчатого лука. Это была фирменная закуска пивбара «У дяди Акопа».
– Я здесь по той же причине, что и вы, Ефим Алексеевич! – сказал Вольтемир Николаевич и сделал глоток рыжего пива, но глоток микроскопический. – Я хочу, чтобы мы координировали наши усилия, и даже помогали друг другу…
