– Где?
– Туда, где его заместители. Один – где правая рука Гуркова, а второй жучок – где левая.
– Понял, гражданин начальник… На верную смерть меня толкаете.
– Ну, это если тебя разоблачат… А кто тебя спас от верной смерти семь лет назад? За общак тебя бы меж двух берез разорвали.
– Все помню! Благодарен по гроб жизни…
Они сидели на холме под защитой кустов. Все было тихо, безлюдно. Правая тропинка спускалась с иномарке Кима, а в другую сторону к другой дороге вела другая тропинка. И машина у Жука была другая – Жигуль-раздолбайка.
Они никак не были друзьями или приятелями. Этого не могло быть потому, что этого не могло быть никогда! Мент вору не товарищ… Но расставаться им тоже не хотелось. Их что-то связывало между собой, притягивало… Они оба были романтики, оба верили в доброту и счастье. Только Жук хотел этого для всех, а Ким – для себя.
– Удивляюсь я, Юрий Иванович. Вот вы есть честный милицейский полковник. Но вас выперли, и живете вы на даче – развалюхе… А я бывший вор. И сейчас вращаюсь в бандитский кругах, но я-то живу богато. Могу хоть завтра полететь в Париж и нажраться устриц от пуза.
– Я эту дрянь и задаром есть не буду… Эти французы еще и лягушек едят.
– Я не о том, полковник. Я – о справедливости жизни. Вот дам я вам сейчас десять тысяч баксов. Возьмете?
– Сам знаешь ответ. Я, Ким, твои грязные деньги не возьму.
– Знаю, полковник… Что за страна у нас? Если честный, то бедный. А как богатый – обязательно вор.
– Я думаю, Ким, что это от широты нашей души. Немец, он немножко сворует, а остальное народу оставит. А наши воруют широко, до последнего огурца… Пойми, Ким, твой Гурков в мировом масштабе – сморчок. Но помоги нам его сковырнуть. Очень тебя прошу…
* * *
Максим Ежов только на первый взгляд был молодой и зеленый. Репортерская жизнь обучила его конспирации покруче, чем чекистов в их Высших школах.
Он просмотрел бумаги и сразу понял, что говорить о них в своем кабинете не будет… С тех пор, как он стал поддерживать в мэры нормального хозяйственника Заморова, он автоматически превратился во врага Андрея Гуркова. И Максиму стали анонимно намекать, что он идет не тем путем. Неверной дорогой идете, товарищ!
В его квартиру врывались дважды. В последний раз с устройством легкого пожара – прямо на паркете костер из фотографий, рабочих записей и блокнотов… И другие пакости ему делали. Колеса прокалывали. Во время прямого эфира врубали записи ослиного крика… В самом кабинете Ежов трижды выковыривал прослушки: в настольной лампе, в телефоне и в замке старого шкафа.
Три жучка Макс нашел, а сколько еще прячутся по углам.
Ежов говорил, но одновременно руками делал такие загогулины, чтоб Ольга поняла – говорит он совсем не то, что думает, но делать надо так, как он говорит.
– Документы, которые вы принесли, совершенное барахло. Мелкие сплетни, которым никто уже не верит…. Жарко сегодня. А не поехать ли нам на природу… Я вот думаю, бросить все и до выборов нового мэра отдыхать на речке… Поехали?
– Поехали.
Они быстро спустились по основной лестнице, но не пошли через главной ход, а повернули налево и сразу оказались у двери, ведущей на внутренний дворик студии. Выходя, они слышали, как по холлу стучали кованые ботинки. Пять Ментов в бронежилетах и с автоматами захватили телецентр в рамках акции «Антитеррор».
Им надо было найти здесь симпатичную шахидку с пистолетом ТТ. Фоторобот ментам не был нужен. Адвокатшу на желтой «Оке» все знали в лицо.
Максим усадил Оленьку в свою машину, по боковым улочкам обогнул Правдинский телецентр и направился в сторону реки.
Проезжая, Ольга машинально глянула на то место, где стоял ее железный желтый конь… Конь стоял. Но возле него стояли двое: один в бронежилете и со всеми такими прибамбасами, а другой в мятом пиджачке и с собакой… Овчарка положила на «Оку» обе передние лапы и работала. Вынюхивала, сука!
Максим, очевидно, тоже все это заметил. И грохот спецназовских ботинок по старому кафелю телецентра, и парочку у желтой «Оки», которая явно искала оружие или наркотики… Нет, оружие… Максим вспомнил, что в местном УВД есть специалистка по наркотикам – спаниель Герда. А это был старый Рольф. Он натаскан на оружие, на взрывчатку и на самогон.
Конечно, опытный журналист все заметил. Иначе зачем он спросил Ольгу самым невинным голосом:
– Надеюсь, что в вашей канарейке нет запрещенных предметов?
– Нет.
– А здесь, в вашей сумочке.
– Нет, Максим. Я его оставила… в другом месте.
– Понятно… Приключения начинаются!
Он направил машину не на городской пляж, где полно народа. Он проехал еще километров пять и свернул на лесную дорогу… Потом дорога кончилась и пришлось петлять между деревьями.
Наконец, появилось маленькое озеро. Это было чудо какое-то. Крутые берега были скреплены корнями мощных деревьев. Овальное озеро всего с волейбольную площадку. Чистая манящая вода и крохотный песчаный пляж прямо перед машиной.
– Ну как, Ольга, хотите искупаться.
– Очень хочу! Но так все неожиданно. У меня купальника с собой нет.
– У меня тоже… Не буду хамом! Я понимаю, что на нудистский вариант вы не согласитесь?
– Ни в коем случае!
– Тогда так… Я иду на ту поляну и ложусь на траву лицом вниз. Вы спокойно плаваете, а через десять минут меняемся местами… Пойдет?
– Договорились.
Подойдя к самой кромке воды, Оленька обернулась – в двадцати метрах от нее уткнувшись в траву лежал молодой и вполне симпатичный журналист Максим Ежов… Глядя на него, она сняла рубашку, кроссовки, джинсы. Остались всего две детали одежды, но руки стали совсем непослушными. Понятно, что он не видит, как она это снимает. Но он-то знает, что она здесь, и что именно сейчас она это снимает… Голова пошла кругом. Она сорвала с себя все и бросилась в воду.
Озеро было мелкое и прогрелось хорошо. Не как лужа, а в самый раз, когда не холодно и не жарко.
Оленька первый раз в жизни плавала без всего. Казалось бы, чем могут помешать два клочка ткани, что на бедрах и на грудях. Но без них ощущалась полная свобода тела. Если закрыть глаза, то полная нирвана. Ощущение, что ты одна во вселенной и паришь где-то.
Одна! Оленька мгновенное посмотрела в сторону Максима – лежит неподвижно и даже ушами не шевелит. Но неизвестно, о чем он сейчас думает. Вдруг он представляет ее и в таком вот виде… Ольга поплыла к берегу, выскочила, наспех вытерлась и стала натягивать на себя все, но в обратном порядке… Джинсы никак не лезли на влажные ноги.
– Я готова, Максим. Можно поворачиваться… Теперь ваша очередь купаться. Вода – просто прелесть.
Ежов приподнялся над травой, встал и медленно повернулся. Вид у него был заспанный. Неужели эти пятнадцать минут он элементарно дремал? А она-то размечталась… Стыдно Крутова!
Лежа лицом в траву, Оленька тоже попыталась подремать, но у нее ничего не получалось. Откуда-то изнутри, возникал образ Максима, который плавает в том самом озере, в котором она… Крутова чуть не завыла от всех этих мыслей и образов. Последние недели с ней стало происходить что-то необычное. Ее начали волновать мужчины, как таковые, как особи противоположного пола.
Оленька вдруг поняла, что знает не только день, когда это началось, не только час и минуту. Она точно помнила это мгновение… Вот она стоит на пирамиде под потолком своего офиса, вот все шатается, она хватается за воздух, летит вниз и касается его рук.
Сколько она лежала у него на руках? Десять секунд? Минуту? Десять минут?..
Она ничего не помнила о времени. Оленька только чувствовала, как мужская рука держит ее под лопатками, а она прижимается к его плечу. А вторая рука держит ее под коленками, а его ладонь прижимается к бедру. Или нет, чуть выше…
Ольге вдруг пришла в голову нелепая, но очень логичная мысль – до того она была непонятно кем. Так – не мышонок, не лягушка, а неведома зверушка. А с момента падения на Дениса она стала женщиной. Не в смысле физиологии, а в смысле душевной организации.
Зигмунд Фрейд мог бы порадоваться этим мыслям, но он их не услышал. Не успел. Все перебил крик Максима.
– Порядок! Можно вставать и поворачиваться… Я еще без футболки, но вид вполне приличный… Пора нам, Ольга Крутова, о деле поговорить.
Понимая, что разговаривает с человеком из Москвы, Максим пытался пояснить некоторые местные реалии. У Сергея Заморова нет шансов победить, но его надо поддержать из принципа. Он деловой, честный, но бедный. А Гурков деловой, бандитский и богатый.
Многое из этого Ольга знала. Ее, понятно, интересовало то, что могло спасти Дениса. И главный вопрос – почему Гурков хочет закрыть стройку комбината и что здесь делает заместитель Дениса по фамилии Зыков.
– Это, Ольга, и для меня вопрос. Сначала я подумал, что это одна из пиаровских точек Гуркова. Народ легко организуется в борьбе против строительства нового… Но здесь что-то не то. Слишком много он вкладывает, чтоб завладеть этой землей.
