– Да, Максим. А если предположить, что моего клиента подставили из-за этого, то в деле появляются трупы. Один пока труп – бомж Шульман… Ради пиара какое не делают.
– Хорошо, Ольга. Будем работать в контакте. Ваш компромат мне не очень пригодится – старый и бездоказательный. А вот новенькое мы с вами обязательно накопаем. Тем более, что вы не одна работаете… Я не ошибся?
– Не одна.
– Отлично, Ольга. Едем в город… А вы очень красивая.
– С чего это вы взяли?
– А я на секунду обернулся, когда вы в воду входили.
Ольга замерла. Она вдохнула и никак не могла выдохнуть… Щеки начали гореть, а значит, она покраснела.
Она понимала, что в такой ситуации имеет право дать пощечину, но бить Максима не хотелось. Тем более, что он сам развернулся, подставляя под удар левую часть лица.
Оленька посмотрела в ехидные глаза репортера и вдруг заявила:
– Не было этого, Максим. Шутить изволите? Не тот вы человек, чтоб гнусно подглядывать.
– Угадали, Ольга… Уткнулся я в траву и задремал. Но ты и на самом деле красивая. Точно!
* * *
Когда Виктор Ким начинал карьеру, он решил быть честным вором. Ну, вроде Робина Гуда. Не в том смысле, чтоб раздавать награбленное бедным, а в том, что красть только у богатых, у тех, у кого рыло в пуху. Это был первый принцип Кима, но не последний.
С самого начала он решил работать только в одиночку. Если тайну знают двое, это уже не тайна. Никому доверять нельзя!
А самое важное – Ким решил не спешить, не хватать без разбора даже то, что само плывет в руки… За всю свою воровскую жизнь Витя оформил всего пять полновесных краж, каждая из которых больше походила на красивую аферу…
Первый раз Ким прокололся на шестом деле, на том самом общаке, который он обхаживал больше года. Это было его последнее дело. Деньги Виктор получил, но при этом стал милицейским агентом, стал практически рабом Жука.
Он отлично понимал, что сегодняшний день – один из самых рисковых в его жизни. Как ресторатор он имел право входить в кабинеты Гуркова. Это естественно! Хозяин «Таганки» должен держать марку. Он может проверить сервировку, работу уборщиц и всякое такое… Но если охрана Гуркова прихватит его с жучками, то ребята повеселятся. Они уведут его в лес и будут долго играть пьесу «Джордано Бруно». При этом – в главной роли он, Виктор Ким… Если кто не знает, то этого Бруно в свое время зажарили, как поросенка на вертеле. А сердобольные люди приходили на действие со своими вязанками хвороста – гори, гори ясно! Полный маразм!
Эти вот знания о средневековых традициях выводили Кима из себя. Какая-то селезенка в его теле вбрасывала в кровь адреналин, и все тело начинало дрожать. Особенно коленки и веко под левым глазом. Хотелось бежать куда-то и спрятаться. Зарыться с головой в сено, в песок, в подушки и ватные одеяла. Главное – ничего не видеть, ничего не слышать и ни с кем не разговаривать.
Зона Гуркова располагалась в правом крыле особняка. Всего-то три зала. Самый большой – обычный ресторанный зал. По центру – княжеский стол, а справа и слева цепочки столиков для бояр и всякой челяди более низкого пошиба. Всего здесь уместилось бы тридцать человек.
Комната слева больше напоминала штаб – телефон, плакаты, компьютеры и прочая оргтехника. А на стене развернутое знамя с эмблемой Гуркова.
Комната справа – спальня будуарного вида. Ночью там никто не спал, но что там делалось вечерами, Ким мог только догадываться… Да, любой бы догадался!
Гурков в своей части «Таганки» всегда держал одного охранника. Круглосуточно.
Когда Виктор заглянул, охранник сидел за княжеским столом и тупо смотрел на двери – прямо, где основной зал ресторана, дверь справа – политический штаб будущего мэра, слева – комната с кроватью. Все помещения были под его присмотром.
Ким вошел, огляделся хозяйским взглядом и прикинул, что стоит подправить перед приходом дорогих гостей.
Мельком он заглянул в спальню и вдруг обрадовано произнес. Он говорил не суровому охраннику, а как бы себе, глядя в потолок:
– И в штабе, и здесь надо в холодильниках обновить: сок, воду и все такое… Катерину пришлю. Она сегодня какая-то игривая. Так и просится…
Ким знал, что говорил. Катя формально значилась официанткой. Но она никогда не бегала между столами. Она была у Виктора запасной, она была резервом командования. Ее бросали в любой прорыв, и она всегда побеждала. Ее появление гасило любые конфликты. Мужики облизывались и, глядя на нее, забывали, о чем был спор.
При имени «Катя» неподвижный охранник вздрогнул. Было заметно, как он глубоко вздохнул и беззвучно застонал.
Ким бил наверняка. Екатерина была феноменом. Она излучала некий аромат. Не в смысле запаха. А как-бы имела уникальную ауру. Ее глаза, ее голос, ее пышное тело – все это было игрой на волшебной дудочке крысолова. Мужики вставали и шли за ней в огонь и в воду.
Катя вплыла, толкая перед собой тележку с напитками. В центре зала она развернулась, замерла, демонстрируя свою фигуру в профиль. Когда охранник встал и идиотски улыбнулся, Катя двинулась в спальню – шаг вперед, шаг назад. С одной стороны ее тело красиво колыхалось, а с другой создавалось впечатление, что ей тяжело толкать телегу. Охранник бросился на помощь.
В спальню они вошли вместе, а дверь закрылась сама… У Кима было не менее десяти минут. Сначала он нырнул в комнату штаба и быстро приклеил брусочек под плакатом самого Андрея Гуркова.
В основном зале жучок примостился под председательским, под княжеским столом…
Ким знал, а вот охранник не слышал, что у Кати есть еще кличка «Динамо». Это в том смысле, что она всех привлекала, но всех динамила. Мужику кажется, что вот-вот, а она очень ласково выворачивается и ускользает. Без обид!
Екатерина выплыла из спальни и покатила коляску в комнату штаба.
Охранник с бегающими глазками передвигался сзади. Взгляд у него был действительно странным. Он скользил по округлостям женской фигуры и старался проникнуть глубже. Браток откровенно раздевал Катю глазами.
Они зашли в кабинет кандидата в мэры, а Ким проник в будуар, в комнату разврата… Жучок приклеился к тумбочке с левой стороны кровати. Где же и сболтнуть секрет, как не на перинах в запале страсти.
Завершив работу, Ким понял, что Екатерину придется спасать. Стражник потерял над собой контроль. Он во все стороны распустил руки и пытался поймать Катю, которая хихикала, но уворачивалась, сбрасывая на пол плакаты, флаги, вымпелы и другой предвыборный инвентарь.
Спустившись вниз в свою директорскую каморку, Ким позвонил Жуку по секретному мобильнику. И разговор был секретный, зашифрованный.
– Привет, хозяин. Я подковал лошадь. Все три ноги.
– Я все слышал. На двух первых ногах копыта четко цокали. А на третьей – одно ржание.
– Так оно в натуре так было. Кобыла слишком задом вертела, а он раззадорился.
– Кто он?
– Наездник… Но сейчас он в стойле. За столом… Запутался я. Потом нормально объясню.
* * *
Через час Игорь Докторов знал все. Ментовской налет на телецентр закончился провалом. Желтую Оку в очередной раз обыскали с ног до головы – пусто! Самой адвокатши в здании не было. Искать там пистолет пытались, но без энтузиазма – попробуй отыскать иголку в стоге сена, особенно без уверенности, что она там есть… Одним словом, пришли менты, навели немножко шороху и ушли.
Но сам-то Докторов знал, что не все так просто.
Возможно, во всем Правдинске только у Игоря было несколько фотографий Ольги Крутовой. Тех фоток, которые он сделал в Москве во время слежки за ней. Включая и тот снимок на диване, который Тамара назвала порнухой.
Менты даже не проводили опрос сотрудников телецентра о визите неизвестной дамы. Слишком уж шаткий источник для такой паники – анонимный звонок.
А вот Игорек решил опросить всех и всем предъявлял фотографию Крутовой.
Как и положено, он начал обход с секретариата. И уже третьей была та девчонка, которая носила документы Ежову и с которой Ольга столкнулась в предбаннике Максима.
– Ну, видела я эту дуру! Ну и что?
– Где ты ее видела?
– Попрошу на меня не орать. И прошу мне не тыкать. Мы с вами в одной койке пока не лежали.
– Извините… Где вы, милая девушка, видели эту стерву?
– Любая информация стоит денег. Здесь телевидение! Здесь все продается!
– Понял… Сто баксов вас устроит?
– Двести!
– Сто пятьдесят…
– Деньги вперед… Так вот, эту дуру я видела на третьем этаже около кабинета Максима Ежова. Потом она к нему зашла. Потом они вышли во внутренний дворик, через минуту милиция стала по этажам топать… Все?
– Да, спасибо… А нельзя ли вас попросить на будущее…
– Понятно. Надо за ней последить. И за Максимом… Мне сотня баксов не лишняя… Давайте свой телефончик. А вот это мой. Меня Ингой зовут.
Докторов выходил с телецентра обалдевший. Девица из секретариата по имени Инга навела его на мудрые мысли о судьбе страны. Это же куда мы катимся? Девушка в возрасте сестер Лариных. Постарше Ольги и чуть младше Татьяны. А где невинность помыслов, нежность чувств и чистота души? Это ведь в чистом виде оскал капитализма! Молодежь поглотила власть чистогана… Прямо говорит, что все продается! Нет, не все! А уж за сто пятьдесят долларов – точно не все купишь…
