— Я хочу выйти из игры, — сообщила Кэнди.
— Выйти?
— Выйти.
— Сейчас?
— Ага.
Рико постукивал пальцами по столу. Кричать нельзя — вокруг слишком много людей. Поэтому он просто нахмурился, осмысливая все про себя. Уход Кэнди можно было бы пережить. Всегда найдется другая смазливая шлюшка. Но Кэнди как раз никуда не уходила. Она оставалась на том же месте, в «Делано», в бунгало Найджела. Вытащив бумажник, Рико бросил на стол две тысячи долларов и подвинул их к ней. Ее глаза опустились на деньги, потом уткнулись в его лицо.
— Это за что?
— Последняя зарплата. Не хочу, чтобы кто-нибудь говорил, что Рико Бланко не платит по счетам.
— Ты уверен?
— Бери, бери.
Она протянула руку за деньгами, Рико с силой прижал купюры к столу.
— Неужели ты правда думаешь, что у тебя что-то с ним получится? — напряженно зашептал он. — Да у него баб было больше, чем в моей жизни сранья. Однажды утром ты проснешься, а он — тю-тю. Навсегда. — Рико увидел, что ее глаза увлажнились, и нанес последний удар. — Ты в курсе, почему я собираюсь его нагреть? Потому что так ему и надо. Найджел Мун — сплошные понты.
Официант принес им напитки. Рико убрал руку. Кэнди забрала деньги и посмотрела на него. Рико опустил взгляд в кружку с пивом. «Амстел», светлое. Он не переваривал светлое. Официант принес не то.
— Что значит сплошные понты?
— Тебе нужны подробности?
Прелестные губы Кэнди изогнулись грубо и злобно.
— Нет.
— Ну, для начала…
— Я же сказала, нет. Заткнись.
— Плачу пять штук, если останешься.
— Так вот сколько я для тебя стою, Рико? Пять штук?
— Это больше того, что я тебе уже заплатил, — напомнил он. Кэнди достала деньги и бросила их в лицо Рико.
— Засунь их себе в задницу, жалкий кусок говна, — громко сказала она и бросилась по дорожке к бунгало. Рико отхлебнул пива, пытаясь делать вид, что невозмутим. Люди смотрели на него. Деньги валялись на полу.
Он перевел взгляд на прозрачные двери, ведшие из патио в гостиницу. За ними стоял, прижавшись лицом к стеклу, его шофер. Рико поманил его пальцем. Щепка подобрал деньги.
Через пять минут они ехали на север по Коллинз-авеню. Щепка опустил разделявшее их стекло.
— Поверить не могу, что она так с вами.
Рико открыл настоящее пиво из личных запасов и сделал большой глоток.
— Я тоже.
— Она обругала вас перед столькими людьми.
— Не напоминай.
— И швырнула ваши деньги на пол.
— Заткнись, а? — Как ни странно, хуже всего было то, какой мерзкий привкус остался во рту от светлого «Амстела». Такого у пива быть не должно. Показался «Райский утес». Щепка включил поворотник и припарковался у входа.
Швейцар в униформе открыл дверцу Рико, тот вышел. На полпути к лифту его осенило. Он вернулся к машине.
Щепка сидел в лимузине, выбирая канал радиоприемника. Он как-то сказал, что на Кубе по радио ничего приличного не найдешь. Рико подошел к его окну и постучал. Стекло поплыло вниз.
— У меня есть для тебя задание.
— Я готов, — ответил Щепка, его пальцы щелкали в такт музыке, вырывавшейся из динамиков.
— Убей ее, — велел Рико.
Джерри не знал, как понять поведение отца.
Сначала папаша выслал ему переводом деньги, чтобы оплатить гостиницу, чтобы Иоланда могла пожить здесь еще несколько дней и чтобы Джерри вылетел в тот же день в Майами. Потом встретил его в аэропорту, весь такой улыбающийся, обниматься полез, помог взять напрокат машину, за которую рассчитался своей кредиткой. И не просто какую-нибудь консервную банку, а «БМВ 540», сто баксов в сутки.
Проезжая по дамбе к Майами-Бич, Джерри поймал себя на том, что насвистывает в такт песне, звучащей по радио. Все было как-то нереально хорошо. Потом он заметил в зеркале заднего вида мигалку полицейского патруля.
— Я сам разберусь, — сказал отец, когда Джерри показал ему в «Фонтенбло» талон за превышение скорости. Они пили газировку у бассейна, а вокруг кишмя кишели симпатичные девушки. Джерри почувствовал, что глаза отца буквально прожигают ему лицо.
— Нечего заглядываться, — сказал Валентайн.
— Что?
— Ты женатый мужчина.
— Если человек на диете, ему уже и в меню не заглянуть?
Отец перегнулся через стол, схватил Джерри за ухо и крутанул его.
— Послушай-ка меня. Сначала реагируют глаза, потом реагирует член. А поскольку он одноглазый, ему видится только половина картинки. Так что не заглядывайся, ладно?
Джерри утвердительно хрюкнул, и отец отпустил его. Вот это было уже больше похоже на папашу. Девица в бикини проплыла мимо их столика и подмигнула ему.
— Как поживаешь? — брякнул он, не подумав.
Она остановилась, чтобы поболтать, и оперлась на столик, чтобы им было лучше видно всю красоту.
— Ты видел эти буфера? — восхитился Джерри, когда девица ушла.
— Да она мне чуть глаза не выдавила, — бросил Валентайн. — Они не настоящие.
— Зато какие красивые, — протянул Джерри.
— Тебе нравятся силиконовые титьки? — удивился его отец.
Джерри ухмыльнулся. Нечасто услышишь это слово: титьки. Так говорят только чудаки папашиного поколения.
— Ну давай, — подначивал Валентайн, — ответь.
— Иоланда хочет себе такие, после того как родит.
— Ничего глупее в жизни не слышал, — фыркнул Валентайн. — Отговори ее.
— Ну пап…
— Тебе нужна женщина, у которой постоянно включен «зеленый»?
Ухмылка исчезла с лица Джерри.
— Нет.
— Тогда послушайся моего совета. Потом спасибо скажешь. — Валентайн допил газировку и вытер губы бумажной салфеткой. — Мне нужно поговорить с тобой, но это строго между нами.
— О чем?
— О Рико Бланко.
Джерри выпрямился. Два месяца назад Рико выиграл у него пятьдесят тысяч долларов, а потом послал головорезов братьев Молло вытрясти долг. Не располагая деньгами, Джерри отдал им свой бар в Бруклине. И все бы ничего, но была одна загвоздка. Бар принадлежал его отцу.
— А что с ним? — спросил Джерри.
— У него стрип-бар в Саут-Бич. Мне нужно, чтобы ты с ним поболтал и выяснил, что у него на уме.
— Рико не станет со мной трепаться.
— А я думал, вы друзья.
— Пап, он меня ободрал как липку.
— Но ты же получил бар назад, так?
— Ага.
— Вот и поговори с ним. Хотя бы просто по телефону. Что бы ты из него ни вытянул, все сгодится.
Джерри нерешительно заерзал на стуле. В каком-то смысле он предпочел бы, чтобы отец на него орал, чем вел такие разговоры. Отвечать отцу нужно было честно, а он к этому не привык. Джерри поставил локти на стол. Валентайн сделал то же самое.
— Слушай, пап. Я тебе расскажу кое-что, что тебя не обрадует. Но все равно, лучше тебе узнать.
— Ну что еще?
— Когда я впервые открыл бар, Рико пытался вымогать у меня бабки. Я показал ему лицензию на продажу спиртного. На твое имя. Я сказал, что ты полицейский и у тебя есть связи. После этого он оставил меня в покое.
Валентайн откинулся на спинку стула, глядя на сына так, словно у того выросли рога.
— То есть ты сказал ему, что я не чист на руку.
— Угу.
— Чтоб тебя, Джерри.
Джерри почувствовал, что ему не хватает отцовского крика.
— Это еще не все.
— А что еще?
— Пару месяцев назад, помнишь, я отдал бар братьям Молло, чтобы расплатиться с Рико? А через несколько дней Молло взорвались в машине. Рико уверен, это ты их.
— Ты ему так сказал?
Джерри уронил голову на руки.
— Ага.
— Так Рико, значит, считает, что я еще и убийца.
— Ага, — повторил Джерри.
— Если ты позвонишь Рико и скажешь, что я хочу с ним встретиться, как думаешь, он согласится?
Джерри поднял глаза и встретился взглядом с отцом. Тот даже не повысил голоса.
— Наверное. Ты не сердишься на меня?
Валентайн пожал плечами, перегнулся через стол и сжал руку сына.
— Переживу.
Бегущий Медведь успел позабыть, как противно сидеть в тюрьме.
Прошли сутки с того момента, как он застрелил Карла Чернорога. Чернорог отправился к праотцам по дороге в больницу, а Бегущего Медведя, Гладкого Камня и остальных трех дилеров полиция племени арестовала и посадила в тюрьму резервации.
Он стоял у решетки своей камеры. Прутья ее были вытерты до блеска на уровне груди заключенными, машинально хватавшимися за них. Гладкий Камень и трое других сидели рядом, яростно перешептываясь. Точно как мыши, которые знают, что их вот-вот слопает кошка, подумал вождь. Он сел на свою койку, прислонился спиной к бетонной стене и закрыл глаза.
В последний раз, когда его посадили — больше двадцати пяти лет назад, — ему было видение. В нем он увидел свой народ, живущий в приличных домах и питающийся как следует, обеспеченный медицинской помощью и всем тем, чего у них не было в его детстве. Бегущий Медведь увидел будущее, находясь в месте, где не было будущего. И это изменило его.
