Она села на диванчик и положила ногу на ногу.
– Да, он очень славный, Ники, – подтвердила она и насмешливо посмотрела на него. – Он очень интересовался тобой.
– Вот как? – спросил Беллами беззаботно. – Что же он тебе сказал?
– Очень много всего. Он был очень любознателен. Рассказал, что им известно об убийстве миссис Вэнинг. Сказал, что она звонила тебе во время вечеринки у Кэролы Эверард сразу после одиннадцати и что убили ее, вероятнее всего, между этим временем и тридцатью пятью минутами двенадцатого.
Сказал, что они обязаны проверить абсолютно все, сколь незначительным оно бы ни казалось, если это имеет отношение к делу, и что он хотел бы знать, что делала в это время я. Сказал, что знает от тебя, будто ты был здесь, – это было записано у него в записной книжке.
– Понятно, – улыбаясь, сказал Беллами. – И что же ты ему поведала?
Она тихо засмеялась.
– Ну, конечно же, Ники, я сказала ему, что это – правда. Мы же договорились с тобой вчера, что я должна сказать, – она слегка приподняла брови.
– Его удовлетворил твой ответ? – поинтересовался Беллами. Голос его звучал по-прежнему беззаботно.
– Да и нет, – ответила она. – Он задал мне массу вопросов, но я, как мне кажется, удачно на все ответила. Тогда он протянул мне лист бумаги, который извлек из кармана, и попросил написать свои показания и подписать их. Сказал, что если я хочу подумать, он даст мне такую возможность.
Она встала, подошла к нему и остановилась у него за спиной, совсем близко.
– Я ответила, что мне не о чем думать, что, если человек говорит правду, ему обдумывать нечего. Поэтому я села за этот вот стол и записала свои показания – все в точности так, как ты ему сказал. И подписала. Он ушел. Выглядел вполне довольным.
Беллами облегченно вздохнул.
– Ты вела себя очень смело, Айрис. Чертовски смело!
Она улыбнулась и промурлыкала:
– Значит, ты считаешь меня хорошей девочкой? Отлично, сэр. Можете меня за это поцеловать. А потом мы будем обедать. Ты все еще хочешь лобстера? У тебя не пропал аппетит?
Беллами улыбнулся, потянул ее к себе и поцеловал:
– Ничто не может испортить мне аппетит, Айрис. Пошли, расправимся с лобстером.
Было три часа. Беллами сидел в кресле в гостиной. Айрис пристроилась у него на коленях. Ее руки обвивали его шею и она то и дело целовала его в губы. Он вынужден был признать, что она прекрасно владеет техникой этого дела. В Айрис была энергия, которая заражала его.
Наконец она сказала:
– О чем ты думаешь, Ники? Тебя что-то тревожит?
Он отрицательно покачал головой.
– Меня редко тревожит что-либо. В этом мало толку.
– Можешь мне не рассказывать, – улыбнулась Айрис и снова поцеловала его. – Мне трудно представить себе тебя озабоченным. Чем бы то ни было – даже если это связано со мной, – она надула губки.
Он просунул одну руку ей под колени, а другой обнял за плечи и встал, подняв ее таким образом. Потом положил на диван у камина. Отойдя и стоя спиной к огню, он смотрел на нее. Она ему улыбалась.
– Ты гораздо сильнее, чем кажешься. Вообще ты – странный человек.
Он кивнул.
– Я – помесь Хэкеншмидта с Кларком Гейблом, – усмехнулся он лукаво и закурил. – Думаю нам надо вместе поужинать. Ты наденешь шикарное вечернее платье, а я – фрак, несмотря на войну, в твою честь. Мы отлично поужинаем в "Савое", там всегда весело. Выпьем бутылку хорошего шампанского, будем много танцевать и болтать. А потом…?
Он помолчал и посмотрел на нее, подняв одну бровь.
Она рассмеялась прелестным мелодичным смехом.
– А потом…? – повторила она. – Ну, насчет "потом" посмотрим, когда время придет. Ты мне позвонишь?
– Я позвоню в восемь, – он посмотрел на часы. – А теперь мне надо идти.
Она вскочила, сделав лишь одно быстрое и ловкое движение.
– Принесу щетку и стряхну пудру с лацканов твоего пальто, – игриво сказала она. – Конечно, я могла бы этого и не делать, но следующей женщине это может не понравиться.
Она обернулась, выходя из комнаты, и улыбнулась ему через плечо.
В три часа зазвонил телефон в кабинете инспектора Мейнела. Грирз снял трубку:
– Это старший офицер Харбел из спецуправления, – доложил он. – Хочет с вами переговорить.
Мейнел выразил удивление и взял трубку.
– Это Мейнел, сэр.
– Добрый день, Мейнел, – сказал Харбел. – Я должен извиниться, что вторгаюсь в ваши владения, но у меня есть для этого серьезные основания. Вы что-нибудь узнали уже по делу миссис Вэнинг?
Мейнел поднял брови. Какого черта спецуправление интересуется расследованием дела об убийстве?
– Очень немного, мистер Харбел, – проговорил он. – Я виделся сегодня ночью с неким мистером Беллами. Миссис Вэнинг звонила ему сразу после одиннадцати. Он отрицает, что видел ее. Согласно его устным показаниям, у него есть алиби. Он сказал, что был у знакомой дамы. Я повидался с ней сегодня утром и она подтвердила его показания.
– Понятно, – сказал старший офицер.
– Но, – продолжал Мейнел, – алиби липовое, сэр. Мы нашли отпечатки пальцев Беллами по всей квартире Вэнингов. Были его отпечатки на стакане, из которого она, видимо, пила, на графине с виски и на сифоне. Нам известно, что раньше времени убийства он там не был, следовательно, его алиби – это сговор между ним и его дамой.
– Благодарю вас, Мейнел, – сказал Харбел. – Вы не собираетесь пока предпринимать никаких решительных мер? Требовать ордера на арест или что-то в этом роде?
– Вообще-то, сэр… – начал Мейнел.
– Послушайте, Мейнел. Мне лучше раскрыть свои карты, а то вы будете недоумевать, почему это спецуправление сует свой нос в ваши дела. Дело в том, что мы тоже интересуемся Беллами, но в другом плане, более серьезном, – это связано с делом государственной важности, к которому, вероятно, и убийство имеет отношение.
– Да, сэр, понимаю, – сказал Мейнел.
– Потяните расследование, – попросил Харбел. – Задержите его хотя бы на недельку. А Беллами пока предоставьте действовать по собственному усмотрению. Как только я получу от него то, что мне нужно, все остальное отдам вам… если останется, что отдавать. Понимаете?
– Да, сэр, – ответил Мейнел. – Отлично понимаю и все так и сделаю.
Он повесил трубку и хмуро посмотрел на Грирза.
– Вот так всегда, – проворчал он. – Получаешь хорошенькое дельце. Думаешь, что оно у тебя в кармане – и тут проклятое спецуправление сует в него свой нос и путает тебе все карты как раз в тот момент, когда ты нащупал нить. О, черт…
Он пожал плечами, засунул руки в карманы и стал смотреть в окно.
– Я бы закончил это дело в два дня, – добавил он.
– Удача – вещь капризная, мистер Мейнел, – сказал Грирз.
– Но тем она слаще, когда ее поймаешь.
В четыре часа Беллами прибыл в Скотленд-Ярд. Он спросил инспектора Мейнела. Три минуты спустя его провели в кабинет Мей-нела. Инспектор сидел за столом и курил трубку. Когда Беллами вошел, он встал и приветливо улыбнулся.
– Садитесь, сэр, – пригласил он. – Сегодня мерзкий холодный день, не правда ли? Чувствуешь себя подавленным и даже не знаешь почему.
Беллами достал портсигар и закурил. Мейнел снова сел и посмотрел в блокнот, лежавший перед ним. Беллами чуть придвинул стул к столу и положил на край стола черную мягкую шляпу.
Он глубоко затянулся, выпустил дым, вытянув губы, и сказал:
– Полагаю, многие совершают ошибки, давая показания по делам об убийствах, не так ли, инспектор?
– Не знаю, сэр, – ответил тот, – мне приходилось расследовать не так уж много дел об убийствах. А что вы имеете в виду конкретно?
– Я имею в виду, что я свалял большого дурака, – сказал Беллами. – Все, что я говорил вам о том, будто, покинув вечеринку мисс Эверард, отправился в дом Кларендона к миссис Берингтон,
– ерунда. Я не видел миссис Берингтон после вечеринки до тех пор, пока не приехал в клуб Мотта.
– Понимаю, – невозмутимо сказал Мейнел.
Он встал, подошел к окну и глядел в него, стоя спиной к Беллами.
– Так что же вы хотите мне рассказать, мистер Беллами? – спросил он.
– Я хочу вам прежде всего сказать, что я – первоклассный идиот, – ответил Беллами. – И подтвердить это заявление, рассказав правду, всю правду, ничего, кроме правды.
Мейнел вернулся за стол.
– Рад слышать это, сэр. Видите ли, я знал, что вы ходили вчера вечером к миссис Вэнинг. Мы нашли отпечатки ваших пальцев по всей квартире.
Если вы полностью хотите отказаться от того, что сказали мне вчера, я не возражаю, – продолжал он. – Если хотите дать другие показания, я буду очень рад их выслушать. Если вы сами хотите. Я хочу, чтобы вы знали, что если вы сейчас сделаете какое-либо заявление, оно будет считаться добровольным, потому что я не требую его. А если вы хотите сначала посоветоваться со своим адвокатом, что ж… Я ничего не буду иметь против.
