Зал клуба располагался в виде полукруга – вдоль центральной стены был расположен огромный бар с высокими табуретками, а закругленное пространство вмещало в себя две рулетки и несколько карточных столиков.
Я пристроился на табурете, и, закурив, принялся обозревать присутствующих.
От напитков я наотрез отказался и взял себе стакан апельсинового сока. Стоило мне это, кстати сказать, не дешевле, чем бутылка водки, если бы мне вдруг пришла в голову идея купить где-нибудь в комке поллитру «злодейки».
Рулетки разделялись величиной ставок и, соответственно, топтавшейся возле вращающихся колес публикой. Как ни странно, преимущественно молодежь, но у первой – очевидно, студенты, намеревающиеся чуть-чуть поправить свое материальное положение, у второй – толстощекие молодые люди в дорогих костюмах с золотыми печатками на пальцах.
Гораздо больше внимания привлекали карточные столы. Вернее, один из них. А если быть совсем точным – один человек возле этого стола – Вадим Харитонов.
Он сосредоточенно рассматривал свои карты, по миллиметру раздвигая атласные листы.
Его сосед был более порывист. Бросив единственный взгляд на карты, он швырнул их на стол и, раздосадованный, направился к бару.
Вадим тяжело вздохнул и сгреб к себе его фишки. От моего взгляда не укрылось, что две из них он незаметно пододвнул в сторону крупье.
Дождавшись, пока за стол подсядет очередной партнер, Вадим обменялся с ним парой слов и игра началась.
Игра в этом заведении, во всяком случае, за этим столиком, шла не совсем обычным способом. Обычно крупье играет против одного или нескольких игроков, а здесь молодой красавец в форменной одежде с каменным лицом сдавал карты двум солидным господам, развалившимся в креслах возле стола. Таким образом, клуб «Экцельсиор» можно смело было назвать не казино, а игорным домом.
Теперь мое внимание было приковано к пальцам крупье, тасовавшего карты.
Он делал это французским способом – разделяя колоду на две половину, которые врезал друг в друга, чуть загибая края. Карты при это оставались лежать на столе.
Последовала сдача и Вадим выиграл.
Снова сменился партнер и были сделаны ставки.
При повторных манипуляциях крупье я обратил внимание на то, что его руки проделывают один ловкий фокус: перемешивая карты, он умудрялся придерживать ладонью основание колоды так, что Вадиму при любом раскладе доставались бы те же карты, что и в прошлый раз.
Ничего не скажешь, работа мастера. Интересно, какой процент от выигрыша платит ему Вадим?
Но тут мое внимание привлекла другая фигура, не задействованная в игре – женщина, одиноко сидевшая на высоком таберете задумчиво потягивающая коктейль в дальнем углу бара, вдали от меня. Всмотревшись, я с удивлением опознал в ней Наталью Кузьмину.
Она была прекрасно одета и выглядела на сто процентов завсегдатаем клуба. Хотя от меня не укрылось, что она лишь пыталась так выглядеть, преследуя, при этом, очевидно, какие-то свои цели.
Понимая, что мое появление будет ей не очень приятно и Наталья постарается поскорее отделаться от меня, я направился прямо к ней, надеясь, что получу в обмен на свое исчезновение хоть какую-то информацию.
– Привет, – проговорил я, усаживаясь на соседний табурет. – А где же ваш супруг?
Как я и ожидал, Наталья не ответила мне. Она быстро повернулась в другую сторону, уставившись с отсутствующим видом в направлении входа в зал.
– Мое общество вам не в тягость, надеюсь? – продолжал я свою игру. – Скажите, а почему на вашего мужа так подействовал вид моей лицензии?
Кажется, мой прием сработал.
– Уходите, – чуть слышно прошептала она. – Вы можете нам все испортить.
– Кому это нам? – поднял я брови. – И что именно я должен испортить?
– О Господи! – это прозвучало в ее устах как ругательство. – Да уберетесь вы или нет...
Со стороны входа послышались громкие звуки веселых приветствий и шумные голоса.
– Поздно, – пробормотала Кузьмина и решительно спрыгнула со своей табуретки.
– Да что поздно-то, Наташа? – не отвязывался я.
Со стороны входа к центру зала шестововала веселая компания. Ее возглавлял лично господин Гончаров. Немного поодаль следовала хмурая охрана, среди которой я не заметил своих сегодняшних знакомых. Наверное, Федор Николаевич, все-таки их уволил.
И тут произошло нечто неожиданное.
Я краем глаза заметил Володю Кузьмина, замершего возле стойки – он возник, словно из-под земли. Не успел я произнести и слова, как вокруг Гончарова образовалось плотное кольцо людей – среди них, кстати, двое «студентов» и один «новый русский», судя по одежке, – которые оттеснили Федора Николаевича от его окружения.
Еще несколько человек так же быстро и технично нейтрализовали его охрану.
Кольцо с господином Гончаровым в центре почти бегом направилось к выходу. Я различил только резкий крик Федора Николаевича, разобрал только несколько восклицаний и одну фразу:
– Произвол... Беспредел... Среди бела дня...
– Вот и все, – послышался рядом со мной голос Кузьмина. – Приехали.
– Вы можете объяснить, что здесь происходит? – грозно спросил я у Володи.
– Могу, – скромно кивнул тот. – Теперь вы мне уже не опасны.
– Я? – вне себя от удивления, я сорвал очки и ткнул себя в грудь дужкой.
– Именно вы, – подтвердил Кузьмин. – Все ж таки, конкуренция...
– Вы хотите сказать, что... – начал я.
– Совершенно верно, – снова кивнул Кузьмин. – Я держу частное детективное агентство. Собственно. эта та же милицейская служба, только меня используют для особых поручений. Вот как это, например.
Он указал большим пальцем в направлении удаляющегося Гончарова, окруженного живым заслоном.
Жест Володи Кузьмина напомнил мне голосование после боя гладиаторов – большоя палец, опущенный к земле, означал: «добей».
Так вот что имел в виду Кузьмин, когда говорил, что сейчас занимается экономическими преступлениями и сводничеством да еще получает за это хорошие деньги.
– Здесь, правда, у нас с Натальей вышло нечто вроде семейного подряда, – улыбнулся Кузьмин.
Его жена извлекла из сумочки удостоверение офицера налоговой полиции, которое было с гордостью мне продемонстрировано.
– На Гончара многие зубы точили, – объяснял Кузьмин, заказывая себе мартини, – наверное, хотел отметить удачное проведение операции. – Достал он всех со своими банками. У вас в Тарасове «Гамма-банк», тут «Цна-банк», в Волгограде целых два... А может, просто решили концы обрубить, кто знает... Мне что – мое дело маленькое: проследить трассу и дать знак.
Он высосал коктейль через соломинку в три приема и прошептал мне на ухо:
– Но на сегодня программа не завершена. Есть еще кое-что поинтереснее.
Я удивленно взглянул на тамбовского коллегу. Если уж арест такого человека, как Гончаров – это еще не все, то что же предстоит нам на десерт?
– Видите вон ту дверцу? – указал мне Кузьмин подбородком в глубину зала.
Поскольку я не хотел пропустить нечто важное, то снова надел очки.
Дверца как дверца, ничего особенного. Наверняка какое-нибудь служебное помещение.
Что там может быть такого уж особенного? Несгораемый сейф, набитый доверху «черным налом»? Это уже никого не удивит.
– Заглянем? – подмигнул мне Кузьмин и направился к поблескивавшему полированной панелью входу.
Мне ничего не оставалось, как последовать за ним.
У двери Володя чуть притормозил, нагнувшись и внимательно прислушавшись, а потом резко толкнул ее вперед.
Нашим глазам предстала совершенно темная комната, из которой доносились приглушенные звуки.
Казалось, кто-то решил заняться в полной темноте чревовещанием.
– Вам... предстоит... изменить... судьбу, – бубнил низкий мужской голос, словно говорил, приблизив губы к длинной трубе. – Не бойтесь... ничего не бойтесь... То, что вы задумали... принесет вам... счастье...
– Слышь? – прошептал мне Кузьмин. – Во дают!
– А что тут происходит? – так же тихо прошептал я, беспомощно всматриваясь в тьму.
– Черт-те что! – почти с восхищением ответил мне Володя и, сделав шаг вперед, нашарил справа на стене выключатель и врубил освещение.
Передо мной предстала небольшая комнатка, большую часть которой занимал внушительных размеров стол, стоявший посередине помещения.
За ним расположилось человек десять, большей частью -немолодые особы в дорогих платьях и увешанные драгоценностями.
Особенно выделялась – даже на их фоне – седенькая кудрявая старушка с изумрудным браслетом в виде змейки и серьгами с крупными, стиизованными под каплю воды розовыми бриллиантами.
Рядом с ней восседал стройный юноша с красивым лицом последнего подонка.
Неожиданный поток света заставил всех зажмуриться. Одна дама даже свхватилась за сердце и сейчас ее обмахивал китайским веером благобразный холеный старичок в потертом смокинге.
