— Найдите Рассела, и мы, возможно, узнаем ответы на наши вопросы.
Ратлидж поблагодарил Гибсона и направился к себе в кабинет. Дежурный сержант уже сообщил ему, что старшего суперинтендента Боулса на работе нет, «так как его вызвали на место убийства в Камдентауне».
Ратлидж радовался полученной передышке. Теперь у него появилась возможность все обдумать, прежде чем рассказывать о проделанной работе начальству. Боулс не отличался ни особой выдержкой, ни чуткостью. Он требовал результата и не желал слушать ни о каких трудностях, возникающих на пути его подчиненных. А Ратлидж уже испытал на себе последствия поспешных выводов, сделанных Боулсом на основе неполных или неверных сведений.
Он подошел к столу и развернул свой стул так, чтобы можно было смотреть в окно, хотя вид ему загораживали раскидистые деревья. Они отбрасывали прохладные тени на тротуар. Тени все больше удлинялись по мере того, как солнце клонилось к западу.
«Берег» расположен в уединенном месте и уже свыше пяти лет пустует. Идеальное место для тихого убийства. Может быть, в окрестностях «Берега» уже совершилось одно убийство, жертвой которого стала миссис Рассел.
В голову Ратлиджу снова пришла мысль: насколько все было бы понятнее, если бы Уиллет явился в Скотленд-Ярд и признался в том, что убил именно ее.
Вопрос в том, был ли Бен Уиллет убит из-за прошлого — или за что-то другое, не имеющее абсолютно никакого отношения к его визиту в Скотленд-Ярд? Уиллет наверняка не первый и не последний человек, который замешан не в одном темном деле.
«По-твоему, она в самом деле собирается купить усадьбу?» — поинтересовался Хэмиш.
«Покупка „Берега“ — неплохой предлог для того, чтобы объяснить, зачем она туда ездит. До ее уловки на Бельведер-Плейс я бы сказал — да, она говорила правду. Если совесть у нее чиста, ей было бы все равно, узнал я, где она живет, или нет. Но что у нее общего с лакеем из Тетфорда, чей труп вытащили из Темзы в Грейвсенде?»
Ратлидж занялся бумагами, лежащими на столе, но мысли его то и дело возвращались к загадке Бена Уиллета.
Миссис Бразерс узнала Уиллета, хотя и не вспомнила, как его звали. Значит, Уиллет время от времени возвращался домой. Правда, если бы он был в Фарнэме частым гостем, Нэнси Бразерс вспомнила бы, кто он. Завсегдатаям и владельцу «Гребной шлюпки» ужасно не хотелось опознавать Уиллета по фотографии. Правда, тесть Барбера при смерти, и зятю не хочется усугублять его положение сообщением о гибели сына. Еще одна ложь во спасение? Такая, которую представитель Скотленд-Ярда может раскрыть и сам, а потом принять за чистую монету? Если так, то жители деревни невысокого мнения о полицейских.
Владелец «Гребной шлюпки» готов был убить его, лишь бы правда не выплыла на поверхность. Но какая правда? Что Уиллет умер? Или что кто-то из жителей Фарнэма его узнал?
Хэмиш сказал: «Скорее всего, важно не то, что Уиллет мертвый. Важно, почему он умер».
Они описали полный круг и вернулись к тому, с чего начали.
Подписав последнюю из лежащих перед ним бумаг, Ратлидж встал и отнес все документы констеблю Беннингу.
Снова вернувшись к себе в кабинет, он вслух спросил:
— Где Уайат Рассел?
Вопрос был риторическим, но, с другой стороны, если Бен Уиллет спокойно выдавал себя за Рассела, вполне возможно, что Рассела тоже нет в живых.
«А вот мисс Фаррадей, похоже, не считает его мертвым», — заметил Хэмиш.
Ратлидж вышел из кабинета и отправился искать сержанта Гибсона.
— Если кто-нибудь будет меня спрашивать, передайте, что мне пришлось снова поехать в Эссекс. Надеюсь вернуться завтра, во второй половине дня.
— Где вы остановитесь, если с вами понадобится связаться? — спросил Гибсон.
— Сомневаюсь, что в окрестностях Фарнэма есть телефон, — ответил Ратлидж.
Хэмиш что-то сказал, но Ратлидж не расслышал, так как сержант Гибсон предложил:
— Может быть, в таком случае побеседуете со старшим суперинтендентом до отъезда?
— Нет, не стоит, — ответил Ратлидж и вышел.
На лестнице он сообразил, что именно втолковывал ему Хэмиш.
Если Скотленд-Ярд никак не сможет связаться с ним, пока он будет в Фарнэме, ему тоже не удастся дозвониться в Скотленд-Ярд в случае беды.
Ратлидж заехал домой, уложил небольшой саквояж и снова отправился в Эссекс. Солнце уже почти закатилось за горизонт, и впереди темно-лиловыми облаками лежало Северное море. Даже над морем ночь уже вовсю наступала на день. К гостинице «Стрекоза» он подъехал уже в полной темноте. Перед тем как ехать в Фарнэм, Ратлидж собирался нанести визит священнику Моррисону, но в церкви свет не горел, а поиски дома священника заняли бы больше времени, чем он мог себе позволить, если хотел где-то остановиться на ночь.
Он вошел в крошечную приемную. За стойкой никого не было, зато сбоку от книги регистрации он увидел звонок и нажал на кнопку. Видимо, звонок совсем отсырел — звук получился больше похожим на скрип.
Вскоре из-за двери за стойкой вышел мужчина без пиджака. Увидев незнакомца, он нахмурился, ясно давая понять, что не желает обслуживать возможного постояльца.
— Ищете, где переночевать? — грубо спросил он. — Извините, но у нас все места заняты.
— Да неужели? — возразил Ратлидж и, не дожидаясь, пока хозяин гостиницы ему помешает, схватил книгу регистрации и перевернул к себе лицом. Страница была заложена черной лентой. — По-моему, последний постоялец, который у вас останавливался, расписался в книге недель десять назад. Хотите сказать, что он до сих пор здесь?
— Мы сейчас номера не сдаем. Крыша течет.
— Я приехал к Неду Уиллету.
— Тогда вы опоздали. Он умер полчаса назад.
Удивленный, Ратлидж тем не менее не сдавался:
— Значит, я приехал на похороны.
Хозяин нехотя сказал:
— Ну ладно. Комната на верхнем этаже. Там не заперто, ключ вам не понадобится.
— Наоборот, я настаиваю на ключе.
Пока Ратлидж расписывался в книге регистрации, хозяин порылся в ящике, извлек оттуда ключ и положил его на стойку. Ратлидж сунул ключ в карман.
— Спокойной ночи, — сказал он и побежал вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Лестница оказалась винтовой; все комнаты постояльцев находились на верхней площадке. Его номер был средним. По обе стороны от него с той же стороны разместились еще два номера, а напротив — три. В конце коридора были окна; шторы уже задернули на ночь.
Ратлидж открыл дверь и стал шарить в поисках лампы — она должна была стоять рядом с дверью. Найдя ее, чиркнул спичкой и зажег фитиль. Когда пламя разгорелось, он стал озираться по сторонам. Комната оказалась не очень большой, однако и не настолько маленькой, чтобы проснулась его клаустрофобия. В номере стояли две узкие кровати, под окном — письменный стол и маленький платяной шкаф с двумя дверцами. Запершись изнутри, Ратлидж оставил ключ в замке. Саквояж он поставил на пол между двумя кроватями. Выцветшие покрывала когда-то были темно-зелеными, но сейчас стали почти одного цвета со мхом, какой вырастает в тени дерева. В центре каждого имелся медальон, на котором раньше, видимо, красовались переплетенные инициалы. Впрочем, покрывала и постельное белье оказались безупречно чистыми, и в комнате слабо пахло лавандой и туалетным мылом «Пирз».
День выдался долгим и трудным. Подойдя к открытому окну и посмотрев наружу, Ратлидж понял, что его комната располагается над кухней и над огородиком. Свет из окна падал на небольшой огородик. Вдруг он заметил, как кто-то прошагал между грядками и подошел к двери черного хода.
Ратлидж поспешил спрятаться за шторой. В открытое окно он слышал каждое слово, хотя те, кто стоял под окном, говорили очень тихо.
— Тебе уже сказали? Старик умер.
— Да. Молли зашла сюда по пути домой.
Некоторое время собеседники помолчали, а потом первый голос спросил:
— Как она?
— Ничего — сравнительно. Она до сих пор горюет по молодому Джозефу.
— Тяжело ей будет теперь, когда его папаша умер. Молли любила старого Неда.
— Чья это машина стоит на улице перед «Стрекозой»?
— Какого-то типа по фамилии Ратлидж.
— Точно. Так я и подумал, что машина знакомая. Зачем он так быстро вернулся?
— Говорит, на похороны.
— Черт! Откуда он узнал? Ведь старик умер только что.
— Я говорил ему, что нет свободных номеров, но он настоял на своем.
— И долго он собирается здесь пробыть?
— Он мне не сказал.
Последовала более долгая пауза.
— Вот дьявол! Можно и разобраться с ним, если придется.
— Только не в моей гостинице.
— Ладно.
Потом Ратлидж решил, что человек, стоявший в тени у двери, ушел, потому что квадраты света исчезли и в саду все стихло настолько, что до Ратлиджа донеслась песня сверчков.
