– Вот именно, Геннадий Валентинович Ломакин, – презрительно донеслось до меня сквозь шум помех. – А кто вы?
– Простите, я не туда попала, – буркнула я и бросила трубку на рычаги.
Пустышка!
И я перешла к следующему номеру. Этот вообще оказался Глебом Викторовичем, к тому же он продал квартиру, в которой зарегистрирован его телефон, – это поведал мне юный девичий голос. Наверное, леди было скучно и одиноко, и, дабы развеять тоску зеленую, она решила поболтать с «телефонным террористом». Я и сама себе в эту минуту напоминала одну из этих личностей, в обязанность коих входит нервирование обладающего телефонами населения.
Последний из указанных в телефонной книге номеров я уже накручивала на диске с трепетом душевным, предвкушая очередной поток извинений с моей стороны.
– Здравствуйте, позовите, пожалуйста, Ломакина Геннадия Васильевича.
– А такие здесь больше не живут. Уже два месяца не живут, девушка, – пробурчала телефонная трубка старушечьим вибрирующим голосом.
– Простите, а вы не подскажете, где я могу найти Геннадия Васильевича?
– Нет, девушка, не подскажу! – Я, прикрыв глаза, с легкостью вообразила себе худенькую маленькую старушку в белом платочке, осторожно сжимающую в руке телефонную трубку, как гадюку, и с трепетом произносящую слова в черную мембрану. Конечно, мое воображение несколько утрировало ситуацию. И я уже собралась было извиниться и положить трубку, когда тот же старушечий голос произнес: – Девушка, а вы часом не Людочка будете?
– Да, – выпалила я решительно. «Мне все равно, хоть Катечка, хоть Людочка, главное, дайте мне новый телефон Ломакина, а можно и адрес», – пронеслось в моем мозгу.
– Ой, сейчас я посмотрю, он оставлял свой новый телефон, просил дать вам, если вдруг позвоните.
Уже через две минуты у меня в кармане оказался новый номер телефона Ломакина, и, попрощавшись с сообразительной старушкой, я уже накручивала на диске этот номер.
– Да? – раздался довольно приятный мужской голос. – Слушаю вас.
– Простите, не могу ли я услышать Геннадия Васильевича Ломакина? – осведомилась я, задумчиво покручивая в пальцах провод телефона.
– Да, это я, а вы кто? – удивились на том конце провода.
«Во всяком случае, не Людочка, и не надейся», – мысленно фыркнула я, но сказала проникновенно:
– Геннадий Васильевич, меня зовут Саша. Можно задать вам один вопрос? Вы знали Никиту Викторовича Волощенко?
– Да, а в чем дело? – в мужском голосе появилось явное недоумение. Я словно перед собой видела его встревоженно-удивленное лицо.
– Вы знаете, что его убили? – Разумеется, знаю, – теперь тон сменился на нетерпеливый. – Но в чем, черт возьми, дело? Что вам нужно? Кто вы вообще?
– Я бы хотела с вами встретиться, это возможно? – оставляя вопросы без ответов, бросила я.
– Зачем? – непонимающе спросил мужчина.
– Я из милиции, и мне необходимо прояснить некоторые факты этого запутанного дела, – ринулась я в омут с головой. Отчего-то у средних слоев населения резко негативное отношение к милиции.
– Я обязан с вами встречаться?
– Можете дождаться вызова в отделение милиции на дачу показаний, – жестко ответила я. – Тогда потеряете значительно большее количество времени.
– Хорошо, вы сможете приехать ко мне сейчас?
– Конечно, – с радостью согласилась я, записала адрес и положила трубку.
К счастью, Ломакин жил неподалеку от нашего офиса, и трепать свои нервы поездкой в общественном транспорте мне не пришлось. Я довольно быстро нашла нужный дом, оказавшийся симпатичным коттеджиком, каким-то образом затесавшимся среди современных высоток. Небольшой частный дом из белого и красного кирпича смотрелся на удивление уютно в обрамлении зеленой листвы деревьев. Сквозь листья просвечивали краснобокие яблоки и золотисто-янтарные сливы.
Дом был огражден резным металлическим забором, выкрашенным в ярко-синий цвет. Рядом с калиткой красовалась кнопка звонка. Я прикоснулась к ней, и из дома послышался мелодичный перезвон. Дверь скрипнула, и с ажурного деревянного крыльца быстро спустился симпатичный молодой человек в джинсовых шортах и майке навыпуск. Он с легким удивлением посмотрел на меня, а я спросила:
– Вы Геннадий Васильевич Ломакин?
– Да, – честно ответил он и не сдержал изумления: – А вы в самом деле из милиции?
– Да, – улыбнулась я. – Мы можем поговорить?
Ломакин открыл калитку и пригласил меня войти. Мы устроились на веранде, в уютных плетеных креслах с мягкими яркими подушками. На столике стояли бутылка минеральной воды и два хрустальных бокала.
– Вы знали девушку Волощенко? – усевшись поудобнее, приступила я к расспросам.
– Ольгу? Ну, разумеется, знал. В конце концов Никита был моим другом, и обычно мы бывали в одной компании. Ольга тоже часто отдыхала с нами.
– Тогда, может быть, вы знаете, где она живет?
– А зачем мне это надо? – удивился Ломакин. – У нее мы никогда не собирались – ее квартира находится где-то довольно далеко. К тому же и освободилась недавно: раньше с Ольгой жил ее брат, теперь он куда-то уехал, кажется, в Питер.
– А ее фамилию знаете?
– Ольга Шалая, – спокойно сказал мужчина.
– Что вы еще можете сказать об этой девушке?
– Вы что, подозреваете ее? – возмущенно воскликнул мужчина. – Нет, этого не может быть! Ольга собиралась за него замуж, и убивать будущего супруга она бы ни за что не стала!
– Нет, – поспешила я успокоить Геннадия. – Мы никого не подозреваем, просто занимаемся сбором информации. А девушки обычно знают гораздо больше о жизни своих молодых людей, нежели друзья. Так что еще об Ольге вам известно?
Кажется, Геннадий Васильевич поверил мне, во всяком случае, на мой вопрос ответил без возражений:
– Она работает секретарем в издательской фирме «Вершины Парнаса». Среднее местечко, фирма образовалась недавно и еще не заняла своего места на рынке издательской продукции.
– Откуда вы знаете? – поинтересовалась я.
– Просто как-то встречали ее с работы, – пожал плечами Геннадий.
Я решила, что выяснила все возможное, и сказала напоследок:
– Геннадий, прошу вас никому не рассказывать о нашем разговоре: это в интересах следствия.
Ломакин пообещал не болтать лишнего, и мы расстались. Я же, искренне надеясь, что он сдержит слово, вышла из дома.
* * *
Единственным верным решением, на мой взгляд, было отправиться в фирму с причудливым названием «Вершины Парнаса». Что я и сделала.
Издательская фирма располагалась в старом здании, в довольно отдаленном от центра районе. И о ее местонахождении говорила лишь скромная вывеска: «Издательский центр «Вершины Парнаса».
Я вошла внутрь и, не встретив на пути ни единого препятствия в виде охранника или консьержки, стремительно поднялась по скрипучей хлипкой лестнице на третий этаж.
Легко стукнув в не слишком представительную дверь, претенциозно отделанную под дерево, я вошла в офис, ожидая сразу увидеть Ольгу Шалую, и любопытствовала, смогу ли ее узнать. Но место секретаря оказалось пустым, и лишь включенный компьютер еле слышно жужжал.
В помещении не было ни одной брюнетки, мало-мальски походившей бы на описание Ольги. У окна копошилась светловолосая дама лет сорока, разбирая завалы бумаг на столе. На подоконнике с вычурной небрежностью восседал невысокий толстячок и задумчиво курил, пуская кольцами дым. Из-за двери, расположенной напротив секретарского стола и украшенной надписью «Директор», доносились приглушенные голоса. За минуту, пока на меня никто не обратил внимания, я узнала, что некто решительно отказывается публиковать «великую чушь», а другой жалобно ноет: «Ведь нам проплатили. Ну, какая разница!»
Наконец решительное игнорирование моей персоны окончательно надоело, и я громко кашлянула.
– Девушка, вы к кому? – резко обернувшись, спросила блондинка.
– Добрый день, – для начала поздоровавшись, я объяснила цель своего визита: – Мне нужно поговорить с сотрудниками издательства.
– Вы из налоговой? – лениво поинтересовался толстячок, не собираясь покидать подоконник и вяло прикуривая новую сигарету от окурка.
– Нет, из милиции, – заявила я. Господи, скоро сама в это поверю! И придется Ванцову взять меня к себе на работу. Впрочем, долго мы с ним не протянем, его хватит удар от моих исключительных качеств – интеллекта, остроумия, пылкости, инициативности и, конечно же, скромности!
– А почему к нам проявляет интерес милиция? – женщина-блондинка даже не додумалась потребовать корочки. Впрочем, может, эти мелочи ее мало интересовали…
– Мы наводим справки об Ольге Шалой, – ответила я. – Информация нужна в связи с убийством ее молодого человека, Волощенко.
– Да, это был ужасный удар для Оленьки, – мягко ответила женщина, небрежным жестом освободила стул от кипы бумаг и предложила мне присесть. Отказываться я не стала. Сама же дама взгромоздилась на стол. – А что вы у нас хотели узнать?
