– Друг отца, бывший военный инженер. Сейчас в отставке. По долгу службы ему приходилось бывать в Египте… Там он увлекся всеми этими тайнами пирамид, загадками фараонов и прочими чудесами, просто заболел. Если хочешь, я ему позвоню. Летом они с женой на даче, а зимой сидят в Москве, изнывают от скуки. Получишь не строго научную, зато точно нестандартную консультацию.
– Звони!
Египтолог-любитель с удовольствием откликнулся на просьбу Матвея встретиться и поговорить.
– Приезжайте к обеду, – радушно предложил он. – Жена испечет пирожки с абрикосовым вареньем. Жду.
– Приедет моя… невеста, – сердито косясь на Астру, на ходу сочинял Карелин. – Мы собираемся в свадебное путешествие. Я агитирую за Тунис, а она бредит Египтом. Ужасно жаль, что у меня срочное совещание по поводу одной конструкторской разработки… Важный клиент, вы уж простите.
– Ничего, ничего… пусть приезжает невеста. Ты наконец женишься, убежденный холостяк? Поздравляю. Родители, вероятно, на седьмом небе от счастья?
– О-о, да! Только… вы им пока не сообщайте. Мы хотим сюрприз устроить старикам, свалиться как снег на голову.
Матвей положил трубку, ворча:
– Из-за тебя я превращаюсь в патологического обманщика! Собирайся, они ждут тебя на обед.
Через полтора часа Астра сидела за столом в обществе милой пожилой пары, уплетала домашний бульон с гренками и слушала воспоминания о былых приключениях военного инженера в отставке. Осторожно, слово за слово, она перевела беседу в интересующее ее русло.
– Большого Сфинкса считают стражем пирамид, – с улыбкой произнес хозяин дома. – А я полагаю, эта статуя существовала еще до них. Никто не знает, сколько ей лет на самом деле. Быть может, она была свидетелем гибели Атлантиды или высадки пришельцев на нашу планету. Или библейского Потопа. Пески пустыни неоднократно засыпали этого каменного исполина, а люди раз за разом откапывали. Пирамиды и другие памятники Древнего Египта разрушают песок и ветер, а платформа, на которой возлежит Сфинкс, хранит следы нескончаемых проливных дождей: их потоки промыли глубокие борозды в известняковом монолите. Ведь Гиза – не пустыня, а каменистое плато.
– Пойду заварю чай, – встала из-за стола жена инженера. – Принесу пирожки.
Все, что говорил муж, по-видимому, было ей хорошо знакомо и успело надоесть.
– Возможно, Сфинкса соорудили не египтяне, – продолжал тот.
– А кто?
– Например, атланты… Это вырубленное из камня существо с туловищем льва и головой человека тысячелетие за тысячелетием смотрит на восток, туда, где поднимается из-за горизонта великий Ра, солнце. Кстати, никто не знает, какая голова изначально была у Сфинкса. Человеческую ему приделали уже позднее. И вообще, Сфинкс – не просто гигантская статуя, а воплощение магической силы, которая существует именно в этой точке планеты с начала всех времен. Его тайна не раскрыта, потому что люди к ней еще не готовы.
– Вы полагаете?
– Я уверен! Есть мнение, что комплекс пирамид Гизы строился дважды – это космический код, и Сфинкс играет в нем ключевую роль. Современные методы исследования позволили выявить под каменным изваянием уходящий вглубь узкий туннель, есть и другие полости в скальной породе между лапами и по бокам статуи. Так что… Сфинкс ждет своего Эдипа.
– Как вы сказали?
Бывший военный смутился.
– Я имею в виду… человека, который отгадает загадку древнейшего изваяния. Однако легенда об Эдипе несет в себе предупреждение: ошибка может стоить жизни. Прежде чем открывать ларчик, следует убедиться, что его содержимое не убьет вас. Знаете, как арабы назвали статую? Абу аль Хол… Отец Ужаса.
– Почему? – насторожилась Астра.
Он развел руками.
– Кто-то обладал великой тайной, сокрытой на плато Гизы. Сфинкс является ее хранителем или… ключом к ней. Уверяю вас: неизвестные зодчие как следует позаботились о надежности хранения.
Они еще поговорили о гробницах фараонов, и отставной офицер заявил, что усыпальницы не разграблены… их просто не нашли – ни древние расхитители могил, ни нынешние. Египетские жрецы знали свое дело, а пустые саркофаги они оставили специально для чрезмерно любопытных.
– Не люблю археологию, – признался он. – От нее попахивает мародерством.
Астра вежливо промолчала.
Пирожки с вареньем таяли во рту, чай благоухал мятой. Хозяйка с удовольствием угощала, насмотреться не могла на гостью.
– Матвей долго выбирал спутницу жизни, – сказала она. – Уж как мать его расстраивалась, что бобылем останется. А он молодец! Вон какую девушку выискал.
Астра краснела, опускала глаза. Именно так, по ее мнению, вела бы себя настоящая невеста.
– Как вы думаете, – обратилась она к хозяину. – Зачем человеку называть себя Сфинксом? Что он хочет этим сказать?
Тот помолчал, потирая переносицу.
– Странный вопрос. Наверное, такой человек намекает на некую свою загадочность, претендует на скрытый образ, который непонятен окружающим.
Обильный вкусный обед отрицательно повлиял на работоспособность Астры. Потянуло полежать, подремать, когда надо было тащиться в другой конец города на встречу с вдовой Никонова. Свекровь уговорила ту побеседовать с «ясновидящей».
Дина Никонова неохотно согласилась. Ее уже выписали из больницы, но уход за ребенком занимал все ее время.
Вдова скрипача выглядела как после тяжелой болезни: похороны мужа, преждевременные роды, страх за жизнь младенца наложили на ее внешность печать страдания. Траурная одежда, бледность, отсутствие макияжа сделали ее изможденной. Астре было совестно мучить бедную женщину вопросами, однако пришлось.
Они прогуливались по скверу неподалеку от дома, где жили Никоновы. Мать Власа упросила невестку временно поселиться у нее, надеялась, что хлопоты, связанные с внуком, облегчат боль утраты. Оленина не возражала. Для нее смерть зятя тоже была тяжелым ударом, но не таким сокрушительным, как для Людмилы. Единственный сын, смысл всей ее жизни, погиб внезапно, нелепо, необъяснимо…
– О чем вы хотели спросить? – отрывисто произнесла Дина, глядя под ноги. – У меня нет желания бередить душу. Я должна жить… для моего малыша.
– Да, конечно. Вы кого-нибудь подозреваете в убийстве мужа?
– Всех… они все убили его…
– Кто «они»? Поклонницы?
– Наверняка кто-то из них… – простонала вдова. – Эти наглые бабы вешались ему на шею, преследовали его. Звонили, писали дурацкие записочки, заваливали подарками, цветами… Вот и не смогли поделить. Нельзя выходить замуж за красивого и талантливого мужчину! Он будет национальным достоянием, кумиром толпы, предметом всеобщего обожания, а вам останется терпеть и не роптать. Ведь на этом держится его успех, его известность, его заработок, наконец. Потом самые одержимые фанатки приревнуют его к вам или друг к другу и отнимут его у вас. Носить цветы можно и мертвому маэстро… на кладбище. А ваша жизнь будет разбита. И всем на это наплевать!
Дина изливала душу посторонней слушательнице, она не могла выплеснуть накопившуюся обиду ни перед матерью, ни перед свекровью. Она оказалась слишком слабой и не вынесла бремени славы, которая принадлежала не ей, а ее супругу. Медные трубы спалили ее сердце, и смерть Никонова ничего не изменила.
Астра задала ей вопрос о записке Сфинкса. Дина не сообщила ничего нового: повторила то, что уже рассказала свекровь.
– Вы думаете, Власа убила женщина?
– Кто же еще? Сфинкс, кажется, имел женскую голову и грудь, а лапы и когти львицы. Очень показательно.
Она говорила о греческом Сфинксе.
– У него… или у нее были еще крылья, – заметила Астра.
– Да? Какая разница?
– А египетский Сфинкс имел голову мужчины.
«Это достоверно не установлено, – подумала она. – Бывают сфинксы с головами баранов, например. И какая связь между их обликом и смертью музыканта? Никакой!»
– Ну и что? – с недоумением уставилась на нее Дина. – Муж не увлекался мужчинами. Он недолюбливал геев.
– А они его?
– Послушайте… вы переходите границу дозволенного, – вспыхнула вдова. – Я не допущу, чтобы память Власа Никонова порочили всякими грязными домыслами!
– Простите, у вас горе… я понимаю. Однако нужно перебрать все причины, которые могли привести к убийству вашего супруга. Разве вы не хотите, чтобы преступник был наказан?
– Мертвого из могилы не поднимешь, – тоскливо вздохнула молодая женщина. – Посадят убийцу или нет, мой сын будет расти без отца. Кстати, следователь не придал значения письмам. У вас всё?
– Нет. В тот день… перед концертом вы ничего подозрительного не заметили?
– Меня уже спрашивали об этом. Что, по-вашему, подозрительно? Разодетые барышни, снующие по коридору в надежде увидеть поближе своего кумира? Хорошо, что Влас закрылся и никого не впускал в комнату, где готовился к выступлению. А то бы они и там не дали ему покоя…
